Елена Звездная - Киран. Право воина. Книга вторая

На роже Дьяра прошла судорога, и кажется даже происходящее доходить начало.

А дальше мой вопрос: «То есть папик не в курсе всего этого?»

И вновь слова Дьяра:

«Он занят — оправдывается перед повелителем, а ты, отправишь Икаса погулять, не так ли, Киран? Иначе придется полюбоваться тем, как подыхает твоя ручная крыска».

И снова Дьяр, крупным планом, со всей своей перекошенной рожей, которой я искренне полюбовалась, а после отчетливо сказала:

— Я никогда не прощаю оскорблений в адрес моей мамы, Дьяр. И это твоя первая ошибка. Я никогда не бросаю слов на ветер и честно предупредила — не связывайся со мной. Эта твоя вторая ошибка. И последнее — я родом с Гаэры, я проходила обучение в силовых подразделениях, и в меня с детских лет четко вбили правило — не ведите переговоров с шантажистами. То, что ты провернул, пытаясь шантажировать меня жизнью Наски — мерзко.

Это была твоя третья ошибка. А теперь что касается шлюхи.

Посмотри на себя, Дьяр — ты одет как шлюха, ты выглядишь как шлюха, и ты несдержан в своем бешенстве, как самая банальная уличная девка. Ты шлюха, Дьяр?

Он зарычал как рассвирепевший бык, и рванул на выход, фактически сметая все на своем пути. И он смел какую-то служанку с подносом, на котором была еда, затем воина, в черной одежде, того самого которому приказали меня убить, потом встречных воинов уже МакВаррас. Дальнейший его путь виден не был, потому как у меня банально камер не было, но в результате он выскочил на двор, рыча и ругаясь на непонятном мне языке.

Ну а после этого, мерзко потирая ручки, я включила мелодию одного из стрптанцев, и поставила на прокрутку в замедленном режиме метания Дьяра в подземелье. Получалось, словно он танцует, не в тему, зачастую, и явно из ритма выбиваясь и все равно. И вот после этого, оставив сейр Дьяра транслировать видео на проектор, я подскочила, поманила Наску, сидящего неподалеку и истерично хихикающего, и рванула по крыше.

Левый, исчезнувший на момент, когда я произносила свою вдохновенную речь, появился передо мной, когда я собиралась прыгать.

— Ты куда? — выдохнул он.

— Подальше отсюда, — честно сказала я, и махнула Наске, чтобы он прыгал первым.

— С ума сошла? — левый явно нервничал. — После всего, что ты тут продемонстрировала? Дьяр тебя на части порвет, когда поймает.

— Не поймает, — сказала я, и прыгнула.

Икас за мной, и втроем мы помчались уже знакомым маршрутом, сваливая от папандра, который уже оглашал здание дворца воплем «Киран!».

Тень на некоторое время отстала, но едва мы помчались по улице, вновь возникла совсем рядом.

— Киран, вернись во дворец, хассар не причинит тебе вреда, конкретно сейчас он зол на Дьяра и свою единственную.

— Конкретно сейчас — да, — я дала знак остановиться, выстроила на сейре маршрут к убежищу, причем скрыла экран, чтобы тень не разглядела, сверилась с данными и, указав на запад, скомандовала Икасу и Наске: — Нам туда.

Левый почему-то откровенно занервничал и выдал:

— Не туда, там…

Не знаю, что там было, но я в этот момент почему-то побежала быстрее. И быстрее, и быстрее, чувствуя, как ветер веет в лицо, и не сразу сообразив, что привлекает меня совсем не ветер!

Я выскочила на берегу закованной в каменные берега реки, к широкому просторному мосту, не осознав, что в своем порыве обогнала и Наску и Икасика, и замерла, едва ветер стих.

Закрыв глаза, я стояла одно долгое мгновение, а потом… снова этот странный запах, но когда я распахнула, ресницы уже знала, кому он принадлежит:

— Синеглазый! — выдохнула я, оглядывая пространство.

И там действительно был он. Стоял у моста, в белоснежных брюках, столь же белой рубашке, а его волосы были собраны на затылке, но это точно был он. Его запах. И самое удивительное — меня, выскочившую из лабиринта темных переулков, он тоже отчетливо видел, и вся его поза выдавала напряжение.

Порыв ветра! И я невольно вдохнула, чтобы пожалеть об этом уже через секунду — революция гормонов была ошеломительной.

Последнее, что я помню, это как срываюсь на забег, а затем уже почему-то оказываюсь практически висящей на нем, обнимая и руками и ногами, а его огромные руки сжимают меня. И где, спрашивается, мои мозги?!

Мозги попытались призвать к порядку и я, зарываясь пальцами в его волосы, вглядываясь в невероятное лицо, извиняющимся тоном прошептала:

— Это все не я, правда. Я вообще мимо бежала, а тут ветер и твой запах и меня ноги сами понесли и я вообще не понимаю, что это такое. А ты понимаешь?

Не знаю как на счет понимания происходящего у воина, но мое исчезло абсолютно, едва его губы мимолетным прикосновением коснулись моих, а затем легкие, переполненные нежностью поцелуи покрыли мое лицо, волосы, шею, плечи. И все, это было как старт невероятным, захватывающим гонкам безграничной страсти. Он целовал меня — плечи, руки, грудь, прямо на мосту, под светом ярких фонарей, под порывами крепчающего ветра, удерживая на руках мое изгибающееся от нахлынувших чувств тело…

А потом нас прервали!

Подло и жестоко! Правда я не слышала ничего, но мой воин неожиданно остановился, прижал мою голову к своему плечу, не позволяя увидеть тех, кто подошел. Да я и не знала, кто там приблизился, пока не услышала почтительное:

— Шаэс вакрайхо.

И вот тут до меня дошло случившееся! Я, только что, абсолютно сама бросилась на мужика, от которого по идее бежать надо очень и очень далеко! И у которого, кстати:

— Кобель! — я вырвалась, из-под его руки, и теперь сидела все так же, обхватив его ногами и обнимая за шею, но данная позиция моего гнева ничуть не уменьшала.

— Что? — удивленно выдохнул синеглазый и блондинистый.

— Ты — кобель! — пояснила я. — Три жены — это перебор, мужик. А детей у тебя сколько, а?

Следующее, что сделал воин, это приказал кому-то:

— Даэт шэ.

Я стремительно обернулась и узрела прибалдевшие рожи семи беловолосых воинов в белых штанах и безрукавках, которые поклонились и отступили в темноту, причем столь бесшумно, словно тени, но они ж явно живые.

И тут, меня, удивленную исчезновением воинов, огорошили невероятным заявлением:

— Попалась!

Я тут же повернулась к воину, посмотрела на его сияющие от радости синие глаза, на улыбку, которая так украшала мужественное лицо. И не сдержавшись, сначала порывисто поцеловала, потом поцеловала конкретно, потом нежно прикусила его губу, и едва воин приоткрыл рот, чтобы возмутиться, я ему целый целовательный марафон устроила, а затем заявила:

— Попался!

И стоим мы, точнее он стоит, а я его эксплуатирую, смотрим друг на друга и улыбаемся. И катись к чертям весь мир с папандром и Иристаном!