Танго с призраком. Том 1 (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Если кто увидит высунувшийся из-под плаща мужской ботинок, или брюки, или…

Ясно же — мужчина!

Искать будут мужчину, а не скромную провинциалку. И Тони на миг задержалась перед зеркалом.

Что надо сделать?

А вот!

Саше опустилось в карман, и ритана увидела, как чуточку поежилась синьора Луиса.

— Я думала, ты слабее.

— Я не думала, что настолько неприятно, — честно извинилась Антония.

— А приглушить ты это не можешь?

Девушка качнула головой.

Ее не раздевали, не обыскивали, не отбирали амулет, заговоренный старой Долорес. Поэтому и не поняли, насколько она сильна. Впрочем, был еще и второй вариант.

Те же травы заваривались — и пились, словно чай. Это чуточку сложнее и дольше, но если произнести наговор над чаем, эффект будет держаться дольше. Почти три дня. Или можно просто съесть щепотку смеси. На сутки этого хватит. Пока смесь будет в человеке.

Вкус отвратительный?

Ну да. Но так ее не разоблачат даже в храме.

Наговор делался на смесь соли с травами, а на какое ее количество? И где должна находиться эта смесь, снаружи или внутри девушки?

Небольшой запас у Антонии был, потом она сможет еще сделать. Освященная соль у нее с собой, травы купить не проблема… перед визитом в храм она съела щепотку смеси. И приглушила свои способности.

Даже не совсем так.

Ее сила осталась при ней, Антония могла ее использовать, а вот окружающие ее не чувствовали. Их сила Антонии не тяготила.

На шее — это демонстративно. Вот, смотрите, что у меня есть! Оно и помогает! Но пару тайн Антония решила оставить при себе.

Сегодня она не пила отвар, и амулет сняла. И ее сила фонила… насколько ярко она чувствовалась?

Антония не знала. Ярко, сильно… это уж точно. А в остальном… на темного мага это не действует, а как на других?

Это проблемы НЕ темного мага.

***

— Если почувствуешь в вещи… что-то — отставляй ее в сторонку. Или покажи мне пальцем. Поняла?

— Да.

— Вслух ничего не говори, ты свой голос не поделаешь под мужской.

— Угу…

— Даже так не подделаешь. И не пытайся.

Тони спорить не стала. Действительно, голос у нее женский. Красивый, грудной, петь она хорошо умеет, но все равно не мужской. И не получится подстроиться.

Хотя…

Долорес рассказывала, есть трава, которая огрубляет связки. Десятидневье попьешь — и хрипишь месяц. Но ей-то зачем?

— Захочешь обратить мое внимание на что-то еще — сожмешь мне ладонь.

— Хорошо.

Синьора Луиса тоже немного волновалась. Иначе зачем было повторять инструктаж в десятый раз.

А вот и дом коллекционера…

Антония смотрела во все глаза. Красиво… и не меньше, чем у Араконов, кстати. Только у Араконов все вылизано, вычищено, аккуратно, к газону хоть линейку прикладывай, из кустов ни одной ветки не торчит, все фигурное, элегантное…

Неживое.

Иногда хоть ты волком вой от всей этой прилизанности.

А здесь картина другая.

Здесь и ветки у кустов врастопырку, и трава вымахала, и сорняки в ней наверняка есть… и так тянет поваляться на этом шелковистом ковре! Дома Тони так и сделала бы! Еще бы и подремала.

Неухожено тут, но уютно и видно, что с любовью.

Дом грустно смотрел темными окнами, словно слепыми глазами, и казался осиротевшим. Ему было тоскливо и плохо… Тони ненароком погладила один из камней, на котором сидела горестная статуя льва. Она тоже печалилась о хозяине.

Пальцы кольнуло, и на льва Антония поглядела с уважением.

Или…

Не может быть! Чтобы ему было уже четыреста пятьдесят лет? Надо потом спросить у синьоры Луисы.

Да ну, бред! Раньше она ведь с таким не сталкивалась, а в родном замке Антонии камней с историей было куда как побольше, чем здесь.

Антония выкинула все из головы и проследовала в дом за синьорой Луисой.

***

— Добрый вечер, — 'хозяин дома' не иначе, как страдал острой зубной болью.

— Добрый вечер, мальчик, — синьора церемониться не собиралась. — Какое печальное событие…

— Для вас, синьора? Дядюшка специально оговорил в своем завещании, чтобы вы купили все, что вам приглянется.

— Я потеряла выгодного клиента, — синьора решила не церемониться с наследником. Тони тоже.

Какой-то он весь был… наследник ей не понравился. Невысокий, тощий, похожий на суслика, вставшего на задние лапы, в дешевом костюме… кажется, при жизни богатый дядюшка не сильно жаловал свою родню?

Зато теперь они дорвались.

Антония, разозлившись непонятно на что, выпустила из-под контроля свою силу, и наследник поежился. С опаской посмотрел на Тони.

— Это… это с вами?

— Вы Хорхе Дуардо Саларанса? — синьора Луиса не собиралась откровенничать. — Сын младшего брата синьора Саларанса?

— Да.

— Ваш дядя мне о вас рассказывал. И был уверен, что вы выполните его просьбы в точности.

Наследник невольно приосанился.

— Я… да.

— Давайте сделаем так. Ваш дядя упоминал обо мне?

— Да синьора Маркос.

— Полагаю, он называл меня старой выжигой? — с ухмылкой уточнила дама.

Наследник забавно запунцовел ушами.

— Эммм… синьора, он говорил, что цены у вас драконовские.

— Но и я даю честную цену своим поставщикам. Давайте сделаем так, я знаю, что у вашего дяди есть опись имущества.

— Да.

— Мы с моим спутником пройдемся по дому, я отберу то, что хотела бы купить, а потом назову свою цену. Вы сравните ее с той, которая указана в описи, ну и поторгуемся, если что.

— Приемлемо, синьора. С вашего позволения, с вас сопровождать не стану. Мне все это хламье не нравится…

Синьора по-матерински потрепала наследника по руке.

— Не переживайте, мальчик мой. Редко кто может понять этот трепет коллекционера. В этом нет ничего дурного, у вас наверняка, есть свои увлечения. Собаки, наверное?

Антония задумалась, откуда синьора Луиса об этом узнала. Потом пригляделась к брюкам молодого человека, и едва не фыркнула.

Собачьей шерсти на них было — хоть ты носки вяжи. Короткая такая, рыжеватая…

— О, да! Я развожу левреток! У нас с родителями свой питомник… — воодушевился парень.

— Вот видите. А ваш дядюшка всю жизнь ненавидел собак.

— Отец рассказывал, как дядюшку в детстве покусала мамина моська…

— В детстве и моська — крокодил.

— Собаки — умнейшие и очаровательные создания, — серьезно произнес наследник. И поскольку спорить с ним никто не стал, предоставил покупателям свободу действий.

***

Комната, еще одна комната… особенно Антония и не нужна была. Синьора Луиса обходила комнаты, что-то помечала для себя в большом блокноте, Антония оглядывалась по сторонам.

Всего было много.

Не так, как в антикварной лавке, но тоже достаточно неприятно. Много хлама, много вещей, много пыли… пару раз она уже чихнула.

Синьора Луиса остановилась перед столиком с изящной вазочкой.

— Может, еще и это…

Антония пожала плечами.

Ваза была самой обыкновенной. Неинтересной даже, серая роспись по фарфору, блеклые невзрачные цветы…

— Некрасиво.

— А я боюсь, что у меня не хватит денег. Это мастер Шелре, он жил примерно двести лет тому назад. И его произведения покупаются по весу золота.

Антония пожала плечами.

— Все равно некрасиво.

И не удержалась. Взяла вазочку в руки.

Это было…

Как со львом.

Мгновенный укол, словно холодок пробежавший по телу. Словно искорка, блеснувшая где-то в глубине сознания.

— Этой вазе двенадцать лет, — озвучила Тони.

— Полагаешь?

— Подозреваю.

— А столику?

Тони поставила вазочку на место и коснулась ладонью гладкой поверхности, набранной из разных пород дерева.

— Сто двадцать восемь.

— Уверена? — остро взглянула синьора Луиса.

— Мне так кажется.

— И давно у тебя это 'кажется'?

Антония пожала плечами.

— Не знаю. Нет. У Араконов я блокирую свой дар, а здесь выпустила на свободу. Позволила проявиться.