Возмездие (СИ) - Злобин Михаил

Слишком поздно взбудораженный мозг силовиков осознал, что этот человек даже не был вооружен, однако что-либо предпринимать было уже поздно, мужик гарантированный «двухсотый», и ничего с этим нельзя было поделать. Но не успел командир как следует выматериться в адрес несдержанных стрелков, которые не смогли распознать гражданского и пристрелили его, как позади группы послышался громкий перестук, словно чьи-то подбитые металлом каблуки размеренно вышагивали по полу.

Спецназовцы без какой-либо команды резко развернулись на сто восемьдесят градусов, чтобы немедленно дать бой вероятному противнику, но ни один из них не успел нажать на спуск. Одиннадцать элитных бойцов рухнули на пол, став вдруг не в силах управлять своими телами, равно как и наполнить хотя бы капелькой воздуха непослушные легкие. Такое простое и знакомое действие, которое человек всю жизнь делает неосознанно, сейчас казалось чем-то абсолютно запредельным. Тяжелым настолько, будто им на грудь упала тяжесть гигантской горы, и не в человеческих силах было сдвинуть ее даже на микрон.

Единственное, на что еще оказалось способно стремительно гаснущее сознание бойцов, так это на то, чтобы заметить странного высокого мужчину в идеально сидящем на нем стильном костюме. Неизвестный наблюдал за их муками с каменным безразличием и спокойствием, и этого незнакомца вполне можно было бы принять за человека, если бы не два стылых темных провала на его лице. Клубящаяся тьма в этих холодных и безучастных глазах, казалось, презирала саму жизнь в любом из ее проявлений. Перед смертью каждый боец осознал, что ни одно смертное существо не могло глядеть на мир таким взглядом, вот только поделиться этим знанием ни один из них уже никогда не сможет.

Экстренное совещание, созванное начальником ФСБ, сегодня больше походило на настоящий дурдом, нежели на собрание высокопоставленных офицеров. Все бестолково носились, зачитывая дублирующие друг друга доклады, начальство орало благим матом, грозя всевозможными карами, а высокое руководство и вовсе будто бы объелось белены, кидаясь с пеной у рта на любого, попавшего в их поле зрения.

— Я тебя спрашиваю, куда делся мой спецназ?! — Невысокий мужчина в мешковато сидящем на нем кителе, наверное, мог бы кому-нибудь показаться комичным, но только не тем, кто ходил у него в подчинении.

— Э-э-э… — один из офицеров с испугом обнаружил, что взгляд командира направлен именно на него, и растерялся, не зная, что ответить. — Они пропали…

— ЧТО-О-О ТЫ СКАЗАЛ?!!! — Казалось удивительным, как такой маленький человек может издавать столь громкие звуки, но присутствующих это волновало сейчас меньше всего. Любые вопли пережить можно, а вот если звездочки с погон упорхнут, то тут уже ничего не попишешь… а шансы на «звездопад», надо сказать, сегодня были просто крайне высокие.

— Про… пали… товарищ команд…

— ТЫ СОВСЕМ, ЧТО ЛИ, ИДИОТ?!

— Никак не… — попытался промямлить подчиненный, но снова был жестко прерван.

— Уберите этого придурка с глаз моих!!! — Тщедушный мужичок, который одним своим видом наводил настоящий ужас на всех в этом кабинете, не выдержал и вскочил со своего места, запустив стеклянным стаканом куда-то в стену. — ЧТОБ Я ЭТОГО МУДИЛУ НЕ ВИДЕЛ БОЛЬШЕ!

Остальные подчиненные опасливо вжимали головы в плечи и боялись поднять взгляд на мечущего гром и молнии начальника. Будь их воля, они бы предпочли оказаться в тысяче любых других мест, но лишь бы не в одном кабинете с психованным командиром. Сейчас им на полном серьезе попадание в жерло действующего вулкана казалось куда более легкой участью, нежели нахождение в опасной близости от сбрендившего руководителя, на вопросы которого еще нужно было как-то умудриться ответить.

— Так, ну-ка еще раз! — Коротышка попытался успокоиться и сесть на свое место, но не выдержал и снова вскочил на ноги, принявшись неистово стучать кулаком по дубовой столешнице. — Кто! Мне! Скажет! Куда! Делась! Группа! Альфа?!

Поскольку вопрос командира адресовался сразу всем, а не кому-то конкретному, то офицеры сочли за благо молчать, не рискуя подавать голос, дабы не разделить судьбу своего менее удачливого коллеги. Но молчание начальству не пришлось по душе, и успокаиваться оно явно не собиралось.

— Вы что, псы обрыганые, оглохли?!! Мне как вас нужно спросить, чтоб вы соизволили дать мне ответ?!

Обстановка накалилась до предела и грозила ухудшиться еще сильнее, хотя всего секундой ранее казалось, будто хуже уже быть не может. Но тут вдруг в кабинет ворвалось новое действующее лицо, чье появление заседающие офицеры встретили чуть ли не аплодисментами. Может, хоть так командир переключит свое внимание на другую цель?

— Товарищ генерал! — Молодой короткостриженый парень, будто час назад выдернутый со срочной службы, вытянулся в струнку, едва переступив порог кабинета. — Разрешите обратиться?

— Чего тебе?! — Перевел генерал разгневанный и налитый кровью взгляд на бедолагу. — Ты не видишь, что я занят, баран?! Или тоже со службы полететь хочешь с отпечатком на жопе вместо печати?!

— Никак нет, товарищ генерал! — Четко отрапортовал боец и выпалил, прежде чем его успел стереть в порошок гнев начальства: — Я со срочным донесением! Президент на связи, и он требует вас!

— Что делает? — Разом изменившимся голосом переспросил коротышка, сдувшись, как развязавшийся воздушный шарик. — Требует?

— Так точно!

— Пусть соединяют…

Генерал упал в свое кожаное кресло так грузно, будто у него отказали ноги, и схватил телефонную трубку, сжав ее до побелевших костяшек. Как только экран аппарата загорелся, он поднес ее к уху, не дожидаясь даже первой музыкальной трели.

— Добронравов у аппарата! Да, я понял. Жду соединения.

Это звонил пока еще только ассистент кремлевской приемной, который в полуприказном тоне распорядился взять ручку, бумагу и приготовиться записывать слова национального лидера. В динамике зазвучали узнаваемые торжественные аккорды гимна, которые начальнику ФСБ показались тревожней и тяжелей похоронного марша. И спустя еще бесконечные пару минут, когда напряжение генерала достигло своего апогея, в трубке наконец раздался его голос.

— Да, господин президент! Директор Федеральной службы безопасности, генерал армии Добронравов Иван Васильевич! Да! Я внимательно вас слушаю! — Коротышка тщательно проговаривал каждое слово, словно диктор на радио, напрягшись при этом так, что по его высокому лбу покатились капельки пота.

Никому из присутствующих не были слышны вопросы президента, но судя по тому, как генерал бледнел, потом багровел, а под конец короткой беседы и вовсе приобрел нездоровый зеленоватый оттенок, этот разговор отнюдь не был для него приятным.

— Слушаюсь… так точно… не могу знать! Разбираемся еще… есть, господин президент! Сообщу незамедлительно! Никак нет, не хочу! — Односложно частил начальник, испытывая, пожалуй, еще больше стресса, чем недавно пережили его подчиненные.

Но вот главнокомандующий высказал все что хотел, и связь прервалась. Генерал так эмоционально швырнул трубку на рычаги, будто это была граната с выдернутой чекой.

Сразу после этого он выхватил из нагрудного кармана кителя смятый платок и вытер пот на блестящем от испарины лбе, окинув присутствующим уже совсем другим взглядом.

— Это п…дец…

Сказанная безжизненным тоном фраза как нельзя лучше отражала положение дел всех здесь собравшихся. Если вести о пропаже целой роты элитных бойцов уже дошли до президента, то сношать всех к этому причастных будут долго и безжалостно. Тут уже не за звездочки на погонах предстоит беспокоиться, а за то, как бы вообще в тюрьму не загреметь на долгие и долгие годы.

— Ну а теперь-то я могу узнать, какого хрена сегодня произошло?

Внезапно собравшиеся в кабинете как-то подуспокоились, словно осознав, что все они находятся в одной лодке посреди бушующего шторма. Приближение неиллюзорных проблем на самом высоком уровне неведомым образом сплотило офицеров и сразу настроило на рабочий конструктивный лад. Поэтому на этот раз доклад не заставил себя ждать.