Сердце лича (СИ) - Глебов Виктор

Путники двигались через руины, и постепенно складывалось впечатление, что постройки могли возвести скорее не боги, а демоны, причём хитрые и искусные, нарочно воплотившие свой замысел так, чтобы архитектура вначале поражала великолепием и восхищала, а затем начинала пугать: неясно, исподволь, исподтишка.

Над городом возвышалась удивительная постройка: массивная башня, имевшая в основании не меньше сотни метров. Сужающиеся кверху стены выглядели совершенно гладкими, ни одного окна нельзя было увидеть на их поверхности. Вершина башни обрушилась, и края покрывали уродливые зубцы, напоминавшие обломанные зубы гигантского ящера. Из всех построек именно эта производила самое неприятное, отталкивающее впечатление — возможно, из-за того, что почему-то сразу становилось ясно, что люди её возвести не могли. При взгляде на циклопическое сооружение приходили на ум гигантские крылатые демоны, поднимающие на высоту почти в полкилометра огромные камни и складывающие из них башню, слишком мощную, чтобы быть смотровой и слишком высокую, чтобы обороняться. Казалось, её вершину разметал магический взрыв небывалой силы, и от этого делалось ещё страшней.

Путники долго не могли отвести взгляда от этой постройки.

Всё в городе была обвито похожими на змей растениями-ползунами, разноцветным мхом, по большей части ядовитым, и росшими в трещинах травами. Крупные цветы источали приятные резкие ароматы, от некоторых из которых начинала кружиться голова.

Если мостовые когда-то и существовали, теперь их покрывал слой земли, на которой зеленела буйная растительность. Всё вокруг казалось таким древним, что было удивительно, почему постройки ещё не рухнули, обратившись в пыль. Деревья росли повсюду, даже на крышах. Некоторые проломили стены, оплетя камни корнями и ветками. И всё же дома стояли — словно памятники былому величию чужеродной расы.

— Вот она, Монтегера, древний город ушедших богов! — с трепетом проговорил Азарад, восторженно оглядывая руины.

— Монтегера? — переспросил Самарказ. — Почему ты так его назвал?

— Мард-Риб сказал, что так некогда называлось это место. Задолго до того, как появилось государство Архатла. Жившие здесь боги прилетели с небес на золотых кораблях. Они называли себя аннунаками или нифилимами. Потом они ушли.

— Почему?

— Никто не знает.

— Даже Мард-Риб?

— Он ничего не говорил об этом, — Азарад подошёл к поставленному вертикально камню и, осторожно раздвинув покрывавшие его растения, принялся изучать покрытую мелкими трещинами поверхность. Остальные северяне сгрудились вокруг него.

— Что вы ищете? — спросил Ашах.

— Знаки, — отозвался Азарад. — Нужно найти метки, которые приведут нас к кораблям аннунаков.

— Наверняка они давно стёрлись, — заметил охотник. — Это бесполезное занятие.

— Нет, мы найдём их, — упрямо сказал северянин, не прекращая своего занятия.

Глава 35

Самарказ присел на один из обломков, достал чубук, набил табаком и, чиркнув пару раз кресалом, закурил. Раз северяне не сочли нужным объяснить, какие метки они ищут, он решил предоставить им самим заниматься этим. Тем более что охотник не испытывал ни малейшего желания ползать среди жутковатых развалин, производивших на него гнетущее впечатление. Да и растения могли ужалить не хуже насекомых или змей. Поистине, ни один человек, будучи в здравом уме, не смог бы здесь жить! Да и сын Яфры ясно дал понять, кто подходит на роль провожатых, а кто должен просто следовать за ними.

Долго искали северяне, рыская по развалинам, окликая и подзывая друг друга, но так ничего и не нашли. Наконец, когда стемнело, люди развели костёр и принялись готовить ужин.

Тогда Азарад и рассказал Самарказу и Ашаху, что они ищут. Оказалось, что метками служили металлические круги со стрелками внутри — всё было просто и незамысловато, вот только отыскать их северяне не смогли.

— Вероятно, их вынули грабители, — предположил Ашах. — Говорят, отсюда даже камни вывозили для строительства, да только оказалось, что поднимать их слишком трудно — затею и бросили.

— Но должны были остаться следы, — возразил Азарад. — Мы ведь учли возможность грабежа и искали углубления круглой формы.

— Вероятно, время стёрло все выщерблины, — сказал Самарказ. — Что же теперь делать? Ехать по земле?

— Не знаю, — северянин покачал головой и угрюмо поворошил палкой хворост в костре. — Подождём до утра и продолжим поиски. Если ничего не найдём, поедем и дальше на лошадях. Надеюсь, Несущий Свет простит нам опоздание.

На том и порешили. Помолившись и выставив часовых, люди легли спать. Из темноты доносились звуки, издаваемые животными, однажды где-то неподалёку глухо зарычал тигр или какой-то хищник пострашнее, но из джунглей не показался. Обезьян не было видно даже днём, хотя Самарказ и остальные ожидали их встретить. Но ночью слышались их крики и резкий, неприятный хохот.

Ночью, когда дома скрывались во мраке, сливаясь в один гигантский силуэт, Монтегера производила, как ни странно, менее пугающее впечатление. Возможно, это происходило ещё и потому, что звуки джунглей становились более слышны, создавая привычный для человеческого слуха фон, и руины уже не казались такими чужеродными.

Самарказ лежал на спине, глядя в звёздное небо, и думал о том, что даже планы бога не всегда осуществимы. Что же говорить об обычных людях? Сумеют ли они добраться до Кар-Мардуна, а, главное, доставить туда Искушённых, сколько бы их ни присоединилось? Впрочем, вероятно, больше двух уже не будет, ведь предполагалось, что дальше они полетят, а в воздухе мурскулы вряд ли могут появиться.

Тем не менее, утром пришёл ещё один Усмирённый. Он показался перед самым рассветом. Часовые разбудили Азарада, и тот дал ему шесть золотых штырей. Ритуал повторился в точности, и мурскул, нашпиговав своё тело, упал без чувств. Это походило на ритуально самоубийство с последующим воскрешением, только в новом качестве — перерождение.

— Что это за предметы? — поинтересовался у начальника северян Самарказ. — Откуда они у вас? Тоже от Мард-Риба?

— В каком-то смысле, — ответил тот. — Нам передал их один Махраджан. Не тот, которого убили в замке Зик-Армаха, а другой, более молодой. Но послал его Несущий Свет.

— И как эти штуки действуют?

— Об этом я знаю не больше твоего, — признался Азарад. — Мне просто велели называть пришедших мурскулов по имени и отдавать им штыри. Как видишь, они сами прекрасно знают, что с ними делать.

К середине дня, когда люди уже отчаялись найти метки, оставленные древними богами, к Азараду подошёл А’р-Аман-Размаль и сказал:

— Думаю, я могу помочь.

— В чём? — спросил удивлённый северянин. — Ты знаешь, где корабли?

— Нет, но я могу показать, где были метки, которые вы ищете.

— Как?

— С помощью этого, — Искушённый показал свои экрахеммы. — Они найдут их. От всего остаётся след.

— Ладно, попробуй, — Азарад указал на руины.

А’р-Аман-Размаль приблизился к одной из построек и, прошептав что-то, ударил по ней экрахеммами. Раздался мелодичный звон, и по воздуху словно пробежала едва уловимая рябь. Мурскул обошёл здание, внимательно его разглядывая, потом переместился к другому и ударил по нему. Второй Искушённый достал свои экрахеммы и начал делать то же самое. Теперь они обследовали развалины вдвоём. Окрестности то и дело наполнялись звоном.

— Что вы делаете? — поинтересовался Самарказ, подходя к Ар-Амаль-Размалю.

— Как я сказал, любая вещь оставляет след, пусть даже не видимый глазу. С помощью экрахемм его можно найти.

— Я думал, экрахеммы — просто оружие, — заметил Самарказ.

— Нет, это только одна из функций. Впрочем, я и сам не знал до недавнего времени, что экрахеммы могут указывать на то, где находились давно пропавшие вещи.

— Как так?

— Это словно воспоминания о том, чего никогда со мной не было. Они идут откуда-то изнутри.

«Демон! — с невольным ужасом подумал Самарказ. — Это он подсказывает Искушённому!» При мысли о Драе охотник почувствовал не только суеверный страх, но и отвращение. Он незаметно отошёл от мурскула и сел поодаль.