Холли Лайл - Дипломатия Волков. Месть Драконов. Отвага Соколов

Луэркас остановился, лишь когда правая рука ее превратилась в обрубок.

— Пока довольно с тебя, — сказал он, погладив ее по голове. — Разрешаю тебе сидеть у моих ног, будь же доброй комнатной собачонкой, которой ты и являешься на самом деле, а потом я, быть может, научу тебя каким-нибудь веселым фокусам. Я лично считаю, что унижение полезно для души, а ты как думаешь?

Даня могла только скулить. Боль в том месте, где только что была рука, буквально ослепляла ее.

— Ну а теперь к делу, — продолжил Луэркас, — если я не ошибаюсь, мои враги наконец решились открыто бросить мне вызов. Я чувствую, как вокруг меня нарастает напряжение их чар. Скоро они позовут меня.

— Почему же ты не войдешь в город и не сразишься с ними? — спросил один из Увечных.

— У меня есть небольшое дело, которое нужно выполнить прежде, чем мы войдем в город… пустяковое дело, ничтожное. Покончив с ним, я проведу вас по улицам как покорителей Калимекки, и все мы будем объявлены королями и властелинами. Но если сперва не уничтожить врагов, они могут нанести мне удар, когда я буду заниматься своим делом, и поразить меня в тот единственный миг, когда я стану… уязвимым. Поэтому я предпочитаю встретиться с ними там, где это выгодно мне, и тогда, когда я буду располагать наибольшей силой.

Голос его сделался мягким и заботливым.

— В конце концов я не хочу, чтобы кто-нибудь встал между вами, моим народом и заслуженной вами победой.

Глава 55

Дугхалл стоял напротив Кейт и Ри.

— Вы войдете в Вуаль и сразу, как только окажетесь там, увидите окруженную огнями темную сферу. Это и есть та пустота, которую я создал, чтобы погубить Луэркаса. Ни при каких обстоятельствах вы не должны попасть в нее, не должны позволить, чтобы он затолкнул вас туда, пока не затащите в ловушку его самого. Если вы окажетесь там в Трансформированном состоянии, то, возможно, получите некоторое преимущество… Луэркас не рассчитывает встретить там хищников вроде Карнеев.

— Какая разница? В Вуали у нас не будет настоящих тел… только кажущиеся и невещественные, как свет, — сказала Кейт.

— Твой ум действует так, как привык, — ответил Дугхалл. — Если ты войдешь туда в человеческом облике, с тобой останутся все твои человеческие чувства, если же появишься там как Карнея, у тебя будут и ее скорость, и все остальные способности.

— И норов, — добавил Ри.

— В теле Карнеи я легко раздражаюсь, всегда алчу плоти и крови, еще я дичаю, и мне едва удается контролировать собственные побуждения, — кивнув, согласилась с ним Кейт.

Дугхалл опустился на колени и внимательно посмотрел на них обоих:

— Я знаю об этом. И полагаю, что в том числе и поэтому оба вы были избраны богами для этой битвы. Луэркас сражался со многими, но ему еще не приходилось иметь дело с парой Карнеев… Таких, как вы, не существовало в мире, когда он жил здесь в качестве человека. В вашем распоряжении останутся все чары, доступные вам и в людском облике. Только вы двое умеете общаться при помощи мысли, не прибегая к магии… Вы будете думать, как думают Карнеи, не знающие страха охотники. Может быть, так мы одолеем Луэркаса, если победа возможна вообще.

— Ты по-прежнему сомневаешься в ней?

— Враг слишком силен для вас двоих. Он чересчур силен и для нас троих. Даже если мы отдадим все, что у нас есть, — даже если мы потеряем все, что у нас есть, — мы почти наверняка проиграем. И все же мы должны бороться.

Кейт вызвала в памяти лица тех, кого любила. Своей сестры Элси и двоих ее очаровательных детей. Алви, юной, испуганной и мужественной перед лицом утраты и разочарования. Яна, готового на все ради нее. Этих людей она могла спасти. Еще были Ри, которого она любила больше, чем жизнь, и Дугхалл, ставший ей другом, отцом и вдохновителем. Их двоих она спасти не могла; они должны были сражаться и умереть вместе с ней. А вокруг них лежал мир, ее мир, который она любила целиком — от самой маленькой травинки и песчинки до лучика солнечного света, мир, населенный людьми, безликими и безымянными для нее, — теми, кого она должна спасти. Но на деле она будет сражаться не за них и умрет не ради них. Она умрет ради Элси, ради Алви, ради Лонара, ради Ретхен, ради Яна, ради Ри, ради Дугхалла, ради Хасмаля, принявшего геройскую смерть, чтобы она, Кейт, осталась в живых, ради Соландера, дважды отдавшего свою жизнь из любви ко всему живущему в мире.

Повернувшись к Ри, она прикоснулась к его руке.

— Я готова, — сказала Кейт.

— Я тоже. — Он обнял ее и страстно поцеловал. Кейт прижалась к нему всем телом. Отчаянным усилием воли она заставила умолкнуть визгливый голосок, кричавший где-то в глубине ее души о том, что это последний поцелуй в ее жизни, и целиком отдалась мгновению, чувственной власти прикосновения, вкуса, запаха… В этот миг счастье переполняло Кейт, душа ее потянулась к душе Ри, и их соединение стало полным, гораздо более полным, чем просто телесные объятия.

Когда они наконец отстранились друг от друга, Ри сказал за них обоих:

— Ну, теперь мы готовы.

Дугхалл взял их за руки:

— Я горжусь тем, что знал вас обоих. И люблю вас, как собственных детей. Да будет с вами удача, да не оставят вас отвага и сила. — Он пожал их руки, а потом, шагнув вперед, поочередно поцеловал их в щеки.

— А теперь приступим к тому, что мы обязаны сделать. — Выпустив их руки, Дугхалл глубоко вздохнул, и взволнованный, опечаленный человек, которым он только что был, сразу куда-то исчез. Дугхалл как будто бы мгновенно вырос. Подбородок его приподнялся, плечи распрямились, и решительная улыбка легла на его лицо.

— Сперва Трансформируйтесь, — сказал он. — Потом выходите в Вуаль. Ждите у пустоты, которую вы найдете там. А я вызову Луэркаса на поединок… он ответит. Он знает, что, пока не победит нас, не сможет приступить к исполнению своих планов.

Кейт поежилась и заглянула в глаза Ри. А потом она ощутила в себе бурный порыв, бешенство Карнеи. Кровь ее закипела, мышцы охватило пламя, и они заскользили под кожей. Она торопливо срывала с себя одежду. Ри делал то же самое. За какие-то мгновения оба они превратились в мохнатых, четверолапых охотников, обитавших в том мире, где цвета ярче, запахи острее и где сильнее любые ощущения… Теперь Кейт вожделела охоты, преследования, жаждала убийства. Теперь мысль о собственной смерти стала чуждой и непонятной ей, и хотя в человеческом обличье Кейт рыдала бы, оплакивая предстоящее расставание с жизнью, Кейт-охотница стремилась лишь к одному — ей хотелось как можно скорее напасть на чудовище, сделать его своей добычей.

В чаше с кровью замерцал свет, и Кейт, подогнув все четыре лапы, припала животом к холодному каменному полу и плотно закрыла глаза. Кейт-женщина успокоила разум Кейт-зверя, обе они сосредоточились на том деле, которое им предстояло, и тогда Кеит-Карнея оставила свою Увечную плоть и вошла в непостижимые просторы Вуали.