Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

– Твое слово не имеет никакого значения, если оно приведет к падению страны, – возразил я королю.

Кай было вспылил, но быстро взял себя в руки.

– И что вы тут, собрались, чтобы меня осуждать? Ну хорошо, выпущу я де Гранжа, и что дальше? Антон, Арван, это ничего не меняет!

– Орвиста ты выпустишь в любом случае. А потом я предложу тебе план спасения твоей страны, – сказал я королю.

– Спасение страны? Ты собираешься мне помочь? Вроде ты теперь поданный Ламхитана и я не вижу ни одной причины для того, чтобы ты желал решать мои проблемы, – хмыкнул король.

– В этом ты абсолютно прав, Кай, – спокойно сказал я. – Я помогу Клерии, а не тебе.

– Я – это и есть Клерия! Последний Фотен! – чуть не завизжал король.

Видимо, эту фразу он повторял в последнее время себе слишком часто.

– А мы в этой комнате видим минимум двух Фотенов, – парировал я, кивая на стремительно бледнеющую Санию.

Кай осекся, сначала не понимая, о чем идет речь. Слишком он привык видеть себя «одиноким шпилем», но потом проследил за моим взглядом и уставился на жену.

– Что ты…

– Именно, – продолжил я. – В этой комнате сидит Сания Фотен, соправительница Клерии и монаршая особа, которая никому не давала никаких уничтожающих государство обещаний.

Глаза короля остекленели, до него просто не могло дойти. Он переводил невидящий взгляд с одного лица на другое, пока наконец‑то не дошел до собственной супруги, которая тихо‑тихо сидела на своем месте – удивительно, как подобное поведение расходилось с образом той бойкой Сании, которую я помнил.

– Ах вот как, – тихо сказал король и внезапно расхохотался.

Глава 11. Эффект бабочки

Как много я могу вспомнить людей, что одним своим действием повлияли на весь дальнейший ход человеческой истории? На ум приходит только Гаврило Принцип, который двумя выстрелами предопределил судьбу Фердинанда и его жены, а также привел в движение маховик событий, что столкнул человечество в мировую войну. Тогда предпосылки к большому конфликту были видны невооруженным глазом и, если быть справедливым, убийство Франца стало просто поводом. Что никак не конфликтует с тем, что именно Принцип сделал историю такой, какой знаю ее я.

Освобождение Орвиста – событие из категории убийства эрцгерцога, в масштабах отдельно взятого государства, само собой. Хотя, если подумать, то именно с освобождения графа де Гранжа пришли в движение тектонические плиты истории Таллерии. Но обо всем по порядку.

Мы просидели в кабинете Кая допоздна. После того, как король отсмеялся и успокоился, мы сумели убедить его принять участие в собственном свержении. К моему удивлению, на самом деле. Сейчас Кай Фотен не создавал впечатление человека, способного на столь радикальный шаг, но, видимо, я недооценил клерийского монарха. Мы частично изложили ему наш план и, в итоге он все же принял мою позицию по происходящему в королевстве: его гарантии, данные герцогам, убивали королевство, а война с Кваттом и гонгорцами была не за горами. Это король тоже на удивление отчетливо понимал.

А еще Кай любил свою жену и доверял ей. И пусть наш заговор выглядел со стороны как дворцовый переворот, но его цель – сохранение династии Фотенов. Кай не будет арестован или казнен, просто смещен на позицию принца‑консорта, а их с Санией дети станут наследниками престола.

Кай дал несколько распоряжений дежурившим у кабинета гвардейцам, и наша маленькая делегация во главе с Арваном отправилась печально известным мне подземным ходом в цитадель. Кай и Сания остались вдвоем, им сейчас о многом нужно было поговорить.

– Как‑то все очень гладко прошло, – чуть тихо сказал Арван, пока двое бойцов вели нас петляющими коридорами дворца.

– Сам удивлен, но, надеюсь, что король своего решения не поменяет, – ответил я ему.

– Мы просто предложили ему решение лучшее, чем та ситуация, в которой он находится сейчас, – заметила Айрин, – да и мы сохраняем династию, что очень важно.

– Многие люди слишком сильно любят власть, чтобы отдать ее даже самым близким, – возразил я.

– Знаешь, Кай потерял свою власть еще несколько лет назад, – ответила арха‑та, – так что, думаю, у него было время смириться.

На это мне ответить было нечего.

Орвиста отпускали под ответственность Арвана, до суда. Последний состоится неведомо когда, но не раньше, чем через месяца полтора‑два, иначе мы просто не успеем собрать мелких дворян вокруг Сании. А возможно – и в середине весны. Я был за последнее, так как это даст нам достаточно времени на подготовку образа Сании, как защитницы интересов мелкого дворянства и позволит сформировать ее образ в качестве будущей правительницы в глазах знати. Задача не самая простая, так как все эти годы Сания была просто королевой, женой Кая Фотена и в политику особо не лезла, предпочитая заниматься собственными исследованиями и рядом небольших проектов. Например, она продолжала совершенствовать технологию изготовления зеркал и добилась в этом определенных успехов. Одна проблема: она пока так и не отказалась от участия в процессе магов, что автоматически делало этот товар штучным. Еще с ее же подачи в Клерии стали отливать оконные стекла. Они были баснословно дорогими, но в целом, уже получили некоторое распространение.

Наконец‑то мы дошли до темниц цитадели. Один из смотрителей, завидев нашу делегацию, бросился в комнату охраны и выскочил уже вместе со своим коллегой. Они и провели нас в камеру, где держали графа де Гранжа.

Орвист был в плачевном состоянии. Сколько он провел в темнице? Четыре месяца? За это время граф очень сильно похудел и осунулся. Кожа последнего де Гранжа стала какой‑то землянисто‑серой, а под глазами залегли темные круги. По острым плечам и костлявым рукам я понял, что хорошей едой его здесь не баловали, так что гигант очень сильно потерял в весе.

– Граф! За вами пришли! – огласил тюремщик, отходя в сторону и пуская нас четверых внутрь.

Орвист, щурясь от яркого света ламп, попытался разглядеть визитеров, спросил:

– Что? Суд? Неужели набрались смелости?

– Тепло ты встречаешь родственничков, граф, или это знаменитая северная доброжелательность в тебе заговорила? – насмешливо спросил Арван.

По лицу де Гранжа я понял, насколько он удивился, услышав голос зятя, а после вперед вышла уже и Айрин, которая моментально повисла на плечах сидящего на деревянном лежаке брата.

– Думал, мы тебя тут оставим или что?!

– Айрин?! Арван?! Вы‑то тут откуда…

Орвист машинально сгреб сестру, переводя взгляд с макушки молодой арха‑ты на принца, после чего наконец‑то заметил и нас с Лу.

Я де Гранжу ничего не сказал, только коротко кивнул, Лу поступила так же. По взгляду впавших, но все еще ярких глаз друга я понял, что нас он тоже крайне рад видеть.

Уже через пятнадцать минут мы пятеро были на пути к посольству Ламхитана. По дороге особо не говорили – все потом, когда окажемся в безопасности, а Орвист приведет себя в порядок. По душку, исходившему от де Гранжа, можно было понять, что чистую водую для умывания и смену одежды он не получал давненько. Возможно, он просидел в этом наряде в темнице все время с момента штурма его поместья и последующего ареста.

Добрались до посольства уже за полночь, но все пребывали в столь возбужденном состоянии, что ни о каком сне речи и не шло. Встретили нас слуги, посол и Риса, которая все это время томилась в ожидании. По нервно скачущим мыслям девушки я понял, что она раз пять успела нас уже похоронить и еще раза три – порывалась схватиться за меч и отправиться выручать своего горе‑учителя и его жену из королевского плена.

Не знаю, как она себе представляла арест такого фрукта, как я, но вот как‑то с этой нелегкой задачей справилась.

– Антон! Вы как, нормально?!

Риса буквально схватила моего коня за стремя, даже не давая мне времени выпрыгнуть из седла и отдать поводья конюху.