Сергей Шведов - Калинов мост

– Ты же видел моих работничков, Чарнота. Хорошо если они к утру управятся.

– Ничего, – махнул я рукой. – Мы их простимулируем.

Собственно, громоздкое оборудование нам было ни к чему. Но нам важно было, чтобы у Аполлона на первых порах не возникло никаких подозрений. Я пока что не имел ни малейшего представления о том, каким мозгами обладает юнец, появившийся на свет всего лишь неделю назад, и насколько он искушен в интригах. Но рисковать мы, естественно, не имели права. Я отправил профессионального управленца Борю Мащенко на подмогу к Прищепкину, а для солидности приставил к нему компетентного товарища Михаила, способного одним своим присутствием вправить мозги захмелевшим не ко времени подсобным работникам сферы искусства. В контакт с Аполлоном я вступать не собирался, ибо Светозарный бог видел меня уже дважды и вполне мог опознать. Для переговоров с ним я оставил Ираклия Мораву, наделив его всеми необходимыми полномочиями, а сам вместе с Марком, Василием и Сеней ретировался в соседнее помещение, где меня уже поджидал Станислав Андреевич Сокольский в окружении специалистов из ФСБ. Генерал сидел у монитора и с интересом наблюдал, как Поклюйский с Ираклием пьют столь не понравившееся мне вино.

– Мне кажется, вы напрасно вступили с ним в контакт, Чарнота. Я имею в виду, эту вашу несостоявшуюся дуэль на сцене.

– К сожалению, сие от меня не зависело, – сказал я, подсаживаясь к монитору. – Магия, товарищ генерал, ничего не поделаешь. Не забывайте, мы имеем дело с богом, обладающим немалыми возможностями. Кстати, вы осмотрели место гибели дракона?

– Да, эксперты уже вернулись. Они обнаружили там дохлую ящерицу, размерами не более десяти сантиметров.

– Обезглавленную ящерицу? – спросил Ключевский.

– Да. А как вы догадались?

– Я думаю, что эта ящерица сыграла в спектакле роль дракона, а дракон, как вы знаете, был обезглавлен. Уже то хорошо, что мальчишка понимает разницу между искусством и реальностью. В противном случае, мы бы не досчитались многих сотен ни в чем не повинных людей.

– Он что же, способен перебросить в Москву настоящего дракона?

– Не знаю, – пожал плечами Марк. – но я бы не удивился, если бы это было действительно так.

– А вот и он, – сказал Василий, указывая на экран.

Надо сказать, что на фоне поживших и много чего повидавших продюсера и драматурга, Аполлон смотрелся самым обычным московским парнем в джинсе и кроссовках. Рост его вряд ли превышал метр восемьдесят, что же касается сложения, то оно было близким к тому идеалу, который нам предложили древние греки. Этот парень мне кого-то здорово напоминал, но я никак не мог вспомнить, кого именно.

– Да он на тебя похож, – криво усмехнулся Василий. – Вылитый Вадим Чарнота в неполные двадцать лет.

В подтверждение своих слов, капитан достал из бумажника две фотографии и бросил их на стол. Одна из них была моя, дембельскоя, невесть какими путями попавшая к компетентным товарищам, на второй красовался Аполлон Гиперборейский. Сходство действительно было разительным, настолько разительным, что я даже приуныл.

– А как у этого парня с документами? – спросил заинтересованный Сенечка.

– Документы у него в полном порядке, – сказал Сокольский. – Он якобы воспитывался в детском доме. В графе «родители» у него прочерк. Но его очень хорошо, едва ли не с младенческого возраста помнят воспитатели. Есть масса фотографий, где он изображен вместе с другими воспитанниками в разные периоды созревания.

– Бред, – не поверил Сенечка. – Я же собственными глазами видел, как он вылупился из цветка.

– У нас есть анализ его крови, – продолжал Сокольский. – Мы получили его вчера. Врачи утверждают, что этот Аполлон ничем не отличается от обычного человека.

– Вы что же заставили его пройти медкомиссию?

– Ему нужен был заграничный паспорт. Естественно, мы воспользовались оказией и проверили его по всем параметрам.

– Он не протестовал?

– Нет. Очаровал, представьте себе, комиссию.

– Очаровал? – вскинул правую бровь Ключевский.

– Я понимаю ваше сомнения, Марк, но его проверяли в том числе и с помощью приборов, а их ему вряд ли удалось заколдовать. Кстати, вам тоже не мешало бы пройти медицинское освидетельствование. Ваше неподобающее человеку обличье было зафиксировано на видеокамеру и вызвало неоднозначную реакцию у руководства. Вы меня понимаете, господа? Кроме того, мне хотелось бы знать, является ли этот юноша вашим сыном, Чарнота, на генетическом уровне или нет.

Мне слова Сокольского не понравились. Кроме того, мне показалось, что генерал далеко не все нам рассказал. Видимо, там, на верху, озаботились нами всерьез и, возможно, уже приняли какое-то решение. Тем не менее, я не стал нарываться на ссору и дал согласие пройти медицинскую комиссию. Марк хоть и неохотно, но последовал моему примеру.

– Но у нас всего лишь три часа до вылета.

– Этого достаточно, – кивнул головой Сокольский. – Все специалисты уже здесь. Приступайте.

Вообще-то я не испытываю страха перед людьми в белых халатах, наверное потому, что моя мама была врачом и мое детство прошло если не в поликлинике, то где-то рядом. Опасения у меня вызывают разве что стоматологи, но, к счастью, с зубами у меня все в порядке. Эскулапы, ободренные присутствие компетентных товарищей, взялись за нас всерьез. Количество навешенных на нас присосок поражало воображения, а от гудения приборов у меня даже закружилась голова.

– А ты в курсе, Чарнота, что отцом бога врачевания Асклепия был именно Аполлон? – спросил меня Марк.

– Первый раз слышу, – искренне удивился я, – но надеюсь, что дедушке этого Асклепия будет сделана скидка со стороны практикующих медиков.

Увы, озабоченные профессионалы никак не отреагировали на мое пожелание, хотя, справедливости ради надо признать, никакого ущерба от их деятельности мой организм не понес. Время от времени я косился на экран, где Ираклий Морава рассказывал анекдоты Аполлону и Поклюйскому. К моему удивлению, Светозарный реагировал на них вполне адекватно, то есть смеялся именно там, где следовало. Более того, к удивлению компетентных товарищей, он и сам рассказал анекдот, причем бородатый и очень неприличный, про Армянское радио.

– Мама дорогая, – сказал Василий, – я этот анекдот слышал, когда в школе учился.

– Нет, это я в школе учился, когда на экран вышел фильм «Человек-амфибия», – вздохнул Сокольский. – Про Ихтиандра.

– А я не понял юмора, – пожаловался Марк, который и анекдота не слышал, и фильма не видел.

– От темнота, – осудил его Сенечка. – Повторяю специально для тугоухих: Армянскому радио задали вопрос после выхода в свет вышеназванного фильма, а может ли женщина стать рыбой, на что Армянское радио, подумав, ответило – рыбой нет, а раком может.