Павел Блинников - Инквизиция

— Андре, инквизитор класса Б +. - сказал Андре по-итальянски.

— Слушаю брат.

— Необходимо связаться с милицией Санкт-Петербурга. Пускай проверят таксистов, которые приезжали сегодня к Дому Книги, примерно в пять часов. Еще надо поднять базы данных аэропортов и пробить человека по имени Александр Сергеевич Пушкин. Он сегодня прилетел из Ростова-на-Дону, и у меня есть подозрение, что он мог улететь туда снова.

— Описание?

— Нет. Он может быть загримирован, может вообще лететь под другим именем.

— Все очень размыто брат, и пока мы свяжемся с людьми в правительстве, пройдет несколько часов.

— Ничего, я попробую связаться с моими информаторами. Сообщите, если узнаете что-то новое.

— Хорошо брат. Да прибудет с тобой Господь.

— И с вами брат.

Андре повесил трубку и набрал номер одного из знакомых в московской милиции. Там служил один майор, который регулярно получал от Андре деньги и за это делал ему небольшие одолжения. Так как Андре редко просил о чем-нибудь противозаконном, это сотрудничество нравилось им обоим. Андре объяснил ему ситуацию, естественно упустив некоторые подробности. Когда он закончил Кузьма спросил его:

— И что нам делать теперь? Я так понимаю можно отправлять в Штаб информацию, что колдунья устранена. Хоть это сделал кто-то другой, но какая нам разница.

— Можно… — Андре был погружен в свои мысли.

— Андре мы здесь больше не нужны. — сказал Коля. — Теперь у тебя начинается новая охота, а нам надо возвращаться домой.

— Конечно…

— О чем ты думаешь? — спросил Кузьма.

— О билете.

— А что тебя смущает? Ну уронил он его когда выходил. Всякое случается. Ведь в итоге это нам только на руку.

— Ты думаешь, что это был колдун?

— Ну не на все сто, но на грабителя или любовника непохоже. К тому же она была колдунья и ее так просто не убьешь. Получается или наши или они.

— Нет, если бы это был кто-то из наших мне сообщили бы.

— Ну тогда колдун.

— А ты думаешь что колдуну могло так не повезти чтобы билет случайно выпал из его кармана?

Глава 19

Ваня прибежал домой и сразу бросился переодеваться. Только проделав это и выбросив ненавистный спортивный костюм в мусорное ведро, он сообразил, что его портфель остался в школе. Он не мог найти себе места. В его голове предметы то превращались в арифметические формулы, то их тут же сменяла картина скудного убранства бабушкиной квартиры. Самой старухи дома не было — она ушла к своей подруге, и вернется только часам к шести.

Ваня хотел успокоиться, но не мог. Он метался по комнатам и думал, как отомстить. И еще он ненавидел эту квартиру. Он ненавидел и Вовку, и Дашку, которая не так все поняла. Но больше всего он ненавидел себя. И еще понимал, что повторись это снова, все было бы точно так же. Он вспоминал свой страх и становился противен самому себе. Чтобы отвлечься, он включил телевизор и стал смотреть новости, но это не помогало. Его воображение снова и снова рисовало ему эту картину. Вовка стоит над ним, широко расставив ноги, и его конец смотрит на Ваню. Когда с него упали две капли Ваня подумал что сейчас ему в лицо ударит вонючая струя, но обошлось. Но все равно он стоял над ним и тряс своим…своим поганым членом! Это было так унизительно, что Ваня опять заплакал. Теперь от ненависти.

Зазвонил телефон. Ваня пошел и взял трубку.

— Ты вернулся? — вместо приветствия спросил грубый голос бабки.

— Да. — хмуро ответил Ваня. Слезы все еще текли по его щекам и голос слегка дрожал.

— Что случилось? — бабка тут же уловила его настроение. Но жалости в ее голосе не было ни на грамм.

— Баб я это… ранец потерял и штаны порвал.

— Чего! Да ты что поганец такое делаешь, ты что в могилу меня хочешь загнать? Весь в отца своего пошел. Да ты хоть понимаешь, сколько денег будет стоить новые купить? Нет, будешь теперь на физкультуру с голым задом ходить…

— Баб я…

— Молчи! А учебники! Ты знаешь сколько учебники сейчас стоят? Вот оболтус. Теперь на каникулах на работу устроишься, чтобы все оплатить…

— Баб ну хватит…

— Я тебе дам хватит! Я тебе покажу! Ты у меня неделю в углу стоять будешь…

— Баб ну пожалуйста…

— Замолкни! Ты вообще кто такой чтобы меня перебивать?

В мыслях Вани воскрес случай в туалете. По щекам катились слезы, и в голове звучал голос Вовки: "Я тебя спрашиваю ты кто такой…"

— Что? — спросил Ваня в трубку.

— Я тебя спрашиваю, ты кто такой? — сказала бабушка.

"Ты п…ор?"

— Что ты сказала?

— Ты что глухой?! Ты кто такой чтобы так с бабушкой разговаривать?

— П…ОР!!! Я п…ор ясно тебе!!! А ты старая грязная сука! Вот кто ты! Ты тупая ненормальная старуха!!!

Ваня не слышал, что ему ответила бабушка. Он бросил трубку так, что по строму телефону пробежал трещина. Формулы вернулись к нему, и он видел только их мелькание. Бежать. Надо бежать из этого места. Неважно куда, он не мог оставаться здесь больше ни минуты. Он ненавидел его, как ненавидел все на свете. Перед ним, перемешиваясь математическим формулами, проносились образы. Скрюченное лицо бабушки, Вовка с широко расставленными ногами, Даша с жалостливым лицом, член направленный ему в лицо. Все это перемешивалось с невероятным, необратимым гневом. Он посмотрел на телевизор, там выступал премьер министр. Ваня не слышал, что он говорит, но весь его гнев сконцентрировался на этом ящике, который мешал ему засыпать каждый день. В его теле три единицы стали сформировываться в длинную формулу. Они переместились к двойкам и тройкам и сложились в уравнение. 2+2–3+1+2-2-1+2-1-2. После уравнения появился знак "равно" и кто-то вывел решение. Ноль. Ноль заполнил внутренности Вани. Он рос, распихивая остальные формулы. Ваней овладела страшная ненависть и в то же время возбуждение. Ноль продолжал расти, и вся ненависть сконцентрировалась на экране проклятого ящика. В верхнем правом углу экрана сообщалось, что идет прямой эфир. Премьер что-то говорил, но кровь, пульсирующая в голове Вани, не давала расслышать что. Внезапно из ноля, из того черного пространства которое очерчивал его круг, вылетело что-то черное похожее на тень. Она устремилась к экрану и исчезла в телевизоре. А в следующую секунду премьер схватился за грудь и упал. У него случился инфаркт, и он умер спустя три минуты. К нему даже не успели подъехать врачи.

Ваня в бессилии упал на пол и смотрел на экран, по которому бегали какие-то люди в черных костюмах. Его ненависть пропала вместе с его единицами. Вместо этого накатила волна возбуждения. От удовольствия он закрыл глаза и потерял сознание.