Мария Гинзбург - Лес великого страха

– Света зашила тебя и улетела на патрулирование, – продолжала Сабрина.

«Этого тоже делать было нельзя», мрачно подумала Ирина. Марина уже доказала, что не владеет тактикой лесного боя. Боевых ведьм этому почти не учили, но при Карине крыло «Змей» как-то выкручивалось. А теперь, если Светлану убьют – гоблины ли, тролли ли, или пауки – никто не сможет помочь раненным. Ни самой целительнице.

Вилли набил трубку и закурил, выпуская причудливые колечки дыма через открытый клапан. Ирина увидела черную полосу дороги и растрепанные зеленые кудри берез. Ведьмы ехали в последнем фургоне каравана. Пока большая часть крыла была боеспособна, это было оправданно, но сейчас, когда здесь остались одни раненные, вряд ли они смогли бы отбиться в случае нападения. Арга, видимо, забегался и не успел переставить походный госпиталь в середину каравана.

Ведьме страстно захотелось на свежий воздух, в небо… В этом желании было много здравого смысла – небесные воительницы черпали Чи из Воздуха, а здесь, в фургоне, превращенном в лазарет, вообще не было воздуха, как показалось в этот миг Ирине. Был только густой, почти осязаемый запах пота, старой крови, и жирный дух асептической мази. Ведьма на миг ощутила прилив физической зависти к Вилли – сидх хотя бы мог подползти к клапану и вдохнуть полной грудью сладкий лесной воздух, а ей и это было не под силу.

И в небо Ирина не смогла бы подняться ближайший месяц.

То есть скорее всего, уже никогда.

Если только Карина и Ринке не остановят прохождение каравана «сквозь строй», как назвал это Гёса.

– Во что играете? – спросила Ирина.

– В «пять листков», нас Вилли научил, – сказала Сабрина.

Ведьма снова покосилась на сидха. Маленький, смешной, вечно растрепанный проводник вызывал симпатию у звеньевой. Вилли был необычным сидхом. Его излюбленным оружием был не лук, а топор. И проводник обращался с ним так, что руки и уши соперников только и отлетали.

– А, я тоже умею, – произнесла Ирина. – Как же ты так, Крюк? По-моему, здесь при любой раздаче выиграть можно.

– Если партнер не щелкает клювом, то вполне, – выразительно поглядев на Сабрину, сказал экен. Та смущенно улыбнулась.

– Возьмите меня в компанию, – попросила Ирина.

Наличие четверых игроков позволяло сыграть двое на двое.

– Возьмем, конечно, – сказал Крюк. – Хоть одну партию сыграем нормальную, а не укороченную.

– Вилли, сдвинь, – обратился экен к сидху, видимо, позабыв о своем обещании больше никогда не играть с ним в карты. Тот отрицательно покачал головой:

– Побьете ведь.

– Не побьем, – сказала Сабрина.

Вилли посмотрел на свое запястье, где у него, как и у Ринке, красовался браслет с часами.

– Ребята, да я наигрался уже, – сказал проводник. – Сыграйте хоть разок втроем.

– Зачем же, – раздался бас Ундины. – Я тоже умею в «пять листков».

– Проснулась, соня, – улыбнулась Сабрина.

Крюк протянул карты Сабрине. Ведьма сдвинула. В «пяти листках» каждый игрок стремился набрать очки, которые он заявлял в начале игры исходя из пришедших к нему карт, а в задачу «мытаря» помешать ему в этом. В случае недобора все, поставленное на кон, переходило к мытарю. Сначала эту роль выполнял Вилли, и еще никому, кроме него, не удалось положить себе что-нибудь в карман. Приходилось в основном доставать. В случае игры пара на пару выигрыш переходил к компаньонам, набравшим заявленное количество очков.

– Ну, кто меня в пару возьмет? – поинтересовался наемник.

– Конечно, я, – ответила Сабрина.

Ундина протерла заспанные глаза.

– Обед еще не приносили? – спросила она.

Ирина отрицательно покачала головой. Ундина вздохнула.

– А тебе лишь бы умять чего-нибудь, – поддразнивая, сказала Сабрина.

– А как же, – бодро ответила Ундина. – Война – войной, а обед – по расписанию!

– Ты-то как здесь оказалась, подруга? – спросила Ирина.

– Видишь, вон, дротик валяется? – мотнув головой в сторону выхода, мрачно сказала Ундина.

Сабрина помогла Ирине сесть, подвинув под спину подушку. Крюк раздал. Несколько секунд игроки молчали, оценивая свои карты. Был слышен только скрип колес, шелест невидимого из фургона леса под ветром, да легкое причмокивание пускавшего колечки Вилли. Ирине пришла неожиданно хорошая карта. Ведьма подозрительно глянула на экена, но прочесть по его лицу что-нибудь было решительно невозможно. Крюк сложил карты стопочкой в ладони. Это уменьшало возможности просвечивания рубашек карт с помощью магии, поскольку в этом случае можно было разобрать значение только самой нижней.

– На что играем? – деловито спросила Сабрина.

– На пайку, – тут же ответила Ундина. – Жрать охота просто невозможно.

– Я тебе отдам свою и так, – сказала Сабрина. – Что-то нет аппетита.

– Нет, просто так играть неинтересно, – возразил Крюк.

– Что, опять на раздевание? – вздохнула Сабрина. – Но ты ведь все это уже видел.

Ирина прислушивалась к перепалке, к ниточке боли, снова задергавшей бедро, как кукловод дергает марионетку. Звеньевая решила терпеть до последнего – пока не придет Светлана, не заварит зверобоя пополам с беладонной. Ирина знала, что обезболивающие настои вызывают привыкание. Но обезболивающие заклинания, если применялись постоянно, отупляли еще сильнее.

Ведьма глянула на отрешенное лицо Вилли. Сидх смотрел на дорогу так, как будто чего-то ждал. Вряд ли проводник ожидал увидеть на дороге актерскую труппу «Лисята». Труппа сейчас гастролировала в Куле. До того, как покинуть столицу, Ирина со своим звеном ходила почти на все выступления – ей очень нравились постановки. Но вряд ли Вилли надеялся увидеть на дороге и живую лису. Звери обычно избегают троп, проложенных разумными существами, и обычно придерживаются своих дорог – они более безопасны.

А вот караван не мог свернуть с эльфийской тропы, хотя всем уже было ясно, что ведет она не в Бьонгард, а в чертоги Ящера.

– А я на это могу смотреть хоть сто раз – и все равно с удовольствием, – возразил Крюк.

– Да, но тогда ты будешь подыгрывать Ире с Диной, – заметила Сабрина. – Ладно, давайте на пайку, а то мы так до вечера не начнем. Пятьдесят.

Ирина сделала незаметный знак левой рукой. Правила запрещали партнерам разговаривать и связываться телепатически, но в обход этого правила была придумана целая система знаков. Их слабость была в том, что знаки мог заметить и наблюдательный противник.

– Пятьдесят три, – заглянув в свои карты, сказала Ундина.

Сабрина и экен переглянулись.

– Маловато будет, – улыбаясь, сказал Крюк. Ундина открыла было рот, но наконец правильно истолковала взгляд Ирины.

– Пятьдесят три, – с нажимом в голосе повторила боремка.