Джульет Маккенна - Кинжал убийцы

Райшед поднял ее на руки.

— Через заднюю дверь. — Хэлис помогла ему встать.

— Останься здесь. — Я придержала Темара, затем толкнула его к креслу. — Продолжай, или пойдет слух, что она мертва и уже лежит на погребальном костре.

Хэлис открыла перед Райшедом заднюю дверь и поманила меня кивком головы.

— Мы сообщим, как только узнаем, в чем дело.

Д'Алсеннен взял себя в руки и повернулся к оцепеневшему собранию.

— Кажется, барышня заболела. — Он повысил голос. — Но она не пожелала б никакой суматохи и первая настояла бы на продолжении разговора.

Что верно, то верно, подумала я, закрывая дверь. Однако эта мысль не принесла облегчения.

Райшед, хмурясь, стоял посреди зала. Каменные стены все еще были голые, но Бридил делала все возможное, чтобы придать уют этому помещению. По бокам широкого камина разместились скамьи с высокими спинками, немного неуместные в гостиной сьера, но добротные, на них лежали яркие подушки с льняными чехлами, вышитыми экономкой.

Хэлис побросала подушки на пол и полезла в ларь под сиденьем за одеялом.

— Ливак, пусть та женщина найдет нам приличное вино.

Я побежала к кухне и забарабанила в дверь. Бридил открыла, испуганная.

— Барышня Гуиналь заболела, — выпалила я. — Принеси вино или белое бренди, если у Темара припрятана бутылка.

Когда экономка убежала, я пошла искать растопку среди загромождения у камина. Райшед бережно положил Гуиналь на пол.

— Она шевелится?

— Еле-еле, — ответила Хэлис, растирая хрупкие запястья дворянки своими мускулистыми руками. — Кто-нибудь из вас слышал о какой-то заразе?

Мы все посмотрели друг на друга, качая головами. Дрианон спаси нас от еще одной вспышки лихорадки, которая оставила Тедина сиротой на попечении бабушки. Особенно если в этот раз у нас не будет Гуиналь, чтобы сдержать распространение заразы.

Райшед щелкнул замочком цепи на талии барышни.

— Где шнуровка у этого проклятого платья?

— Под мышкой. — Я снова повернулась к камину. — Талмия меграла элдрин фрес. — Пламя вспыхнуло среди хворостинок, и я подкормила его более крупными ветками. Возможно, Гуиналь презирает такое примитивное Высшее Искусство, но она не может отрицать его пользу. Я увидела перо, торчащее из подушки, и, вспоминая, как моя мать ругала легкомысленную горничную, выдернула его.

Появилась Бридил с подносом.

— Поставь туда, — велел Райшед, указав на низкий стол между скамьями.

Гуиналь застонала, тихо, как от острой боли. Мой возлюбленный встал на колени возле нее.

— Ты можешь сказать, что с тобой?

Райшед не обещал ей, что все будет хорошо. Его темные глаза осматривали бледную кожу барышни, не появилась ли сыпь или какой-то другой скверный знак. Сестра Райшеда умерла от пятнистой лихорадки, а мы с Хэлис видели немало людей, здоровых на рассвете и мертвых к закату.

Хэлис смахнула в сторону спутанные волосы Гуиналь и пощупала лоб, нет ли жара. Девушка резко вдохнула и открыла безумные карие глаза, как человек, разбуженный от ночных кошмаров. Она попыталась сесть, но Хэлис не позволила. Я налила кубок темно-рубинового вина и встала рядом с Райшедом.

Взгляд Гуиналь был странно далеким.

— Паррайл?

— Что с ним? — встревожилась Хэлис.

— Он в беде? — спросил Райшед.

Казалось, барышня не слышит их вопросов. Я подожгла перо и помахала тлеющим остатком у нее под носом. От едкого дыма Гуиналь закашлялась, и ее возмущенные глаза сфокусировались на мне.

— Случилось страшное несчастье! — Она села, кровь прилила к ее губам и щекам, прогоняя мертвенную бледность.

Я подала ей вино.

— Что-то с кораблем?

— Паррайл в ужасе. — Барышня судорожно вздохнула. — Просто чудо, что ему удалось сотворить какое-то Высшее Искусство!

— Ты можешь сказать нам, где он? — Райшед встал, стараясь не слишком на нее давить.

— На суше или в море? — уточнила я вопрос.

Гуиналь выпила кубок до дна и только потом заговорила:

— На суше, я думаю, но не в Келларине. Я почувствовала океан, мешающий его заклинанию. — Она поставила кубок и крепко сплела пальцы на коленях.

— Беда в море налетает быстро и яростно. — Райшед был крайне встревожен. — Особенно вблизи побережья. Ты можешь сама связаться с Паррайлом?

К барышне возвращалось ее неизменное самообладание.

— Дайте мне минутку.

Мы с Хэлис уселись на низкий стол, стараясь не выдавать нетерпения.

Гуиналь опустилась на край скамьи и, разглаживая юбки, глубоко вдохнула. С досадой взглянув на порванное кружево, она медленно сложила руки под грудью. Потом закрыла глаза и проговорила с размеренным спокойствием:

— Лар торал эн мар фордас, ей энамир раз тел. Паррайл эндалейа вер атал седаз ар морнал.

От ее пронзительного крика мы все подскочили. Хэлис схватилась за несуществующую рукоятку меча, опрокинув на пол поднос и кубки.

— Что? — Райшед напрягся, готовый к действию.

— Он боится за свою жизнь. — Барышня дрожала, как человек, оставшийся среди зимы без плаща.

— Море штормит? — Я вспомнила, что этот парень такой же плохой моряк, как я.

— Он не один. Он боится за людей, которые с ним. — Лоб Гуиналь избороздили морщины, темные глаза смотрели внутрь. Дворянка подняла руку, и я увидела на ее ладони следы от ногтей. — Его окружают опасные люди, воры и убийцы.

— Эльетиммы? — Райшед грозно нахмурился.

— Нет, — протянула Гуиналь. — Я их не чувствую.

— Ты можешь поговорить с Паррайлом? — Мой возлюбленный едва сдерживался, чтобы не зашагать по залу от досады.

— Он до смерти испуган. — Барышня удрученно покачала головой. — Он меня не услышит, а мне, чтобы посмотреть через его глаза с помощью Высшего Искусства…

Я не стала ждать объяснений.

— Нам нужно гадание. Я найду Аллин и успокою душу Темара, — сказала я и улыбнулась Гуиналь. Вспомнив о своем публичном обмороке, барышня смутилась: стыдливый румянец прогнал остатки бледности. Униженная, дворянка выглядела удивительно юной.

Оставив ее с Райшедом и Хэлис, я осторожно проскользнула через заднюю дверь на помост в зале для приемов. Олбарн, опустив голову, быстро строчил, а Д'Алсеннен продолжал отвечать на просьбы людей, взывающих к его авторитету сьера. Пока дело шло довольно гладко.

— Если это — подношение усыпальнице, там оно и должно оставаться. — Костлявая женщина, подбоченившись, стояла перед Темаром.

— Госпожа Белдан, вы высказали свое мнение. Пожалуйста, позвольте сказать госпоже Треде!

Меня поразила твердость парня.