Владимир Холкин - Авгур

Анька не опоздала. Покрасовавшись в платье на выпускном, она теперь вернулась к привычному спортивному стилю — широкие штаны, кеды и майка без рукавов. Узор на предплечье был хорошо заметен — оттенок довольно яркий. Издали он казался сиреневым, но, если присмотреться, это был синий с красным отливом. Ну, правильно, совсем без красного спортсменам нельзя — воля к победе, туда-сюда…

Девчонка остановилась в пяти шагах, опасливо разглядывая Андрея, как будто и правда пыталась обнаружить рога или дециметровые когти. Попутно она косилась на ближайшее дерево — решала, наверно, можно ли за ним спрятаться. Ну, прямо как кошка при встрече со злой собакой. Но ведь пришла же! Андрей почувствовал нежность.

— Анька, — сказал он как можно мягче, — не пугайся, это же я! My name is Andrew! Ну, посмотри внимательно…

Он поднял руки в стороны, почти как огородное пугало, и медленно повернулся вокруг оси. Потом вытянул руки перед собой и слегка присел, имитируя движения физкультурника. Анька хихикнула.

— Ну, — спросил Андрей, — узнала теперь? Можешь даже потрогать.

Она подошла к нему и действительно — то ли в шутку, то ли всерьез — слегка потыкала пальцем. Потом вдруг всхлипнула и обхватила его руками.

— Ну, чего ты? — смущенно спросил Андрей.

— Я, пока к тебе шла, со страху чуть не описалась, — призналась простодушная Анька. — Это девки меня запугали, дуры. Если ты, говорят, с ним на выпускном целовалась…

— Ну-ну, и что?

— Ой, да ну их, страшилки всякие. Это ведь все неправда?..

— Все брехня, — авторитетно сказал Андрей, прижимая ее к себе.

Потом, правда, не удержался и прошептал на ухо:

— Ну, разве что, кровь по вечерам пью. Перед сном, полтора стакана.

Анька сдавленно пискнула и попыталась вырваться. Андрей отпустил ее и заржал во весь голос. Девчонка обиженно засопела и стукнула его крепким кулачком по плечу. Получилось довольно больно.

— Все, все, не дерись, — попросил Андрей. — Анька, блин, ну нельзя ж быть такой доверчивой! В разведчицы тебя не возьмут…

— Ты все время надо мной издеваешься, — пожаловалась она. — А потом еще и говоришь, что я глупая.

— Не глупая, а глупенькая, — заметил он назидательно. — Это принципиальная разница. А вообще-то, Анька, ты молодец. Можно, я тебя поцелую?

— Можно, — сказала Анька.

Солнце жарило в спину. В белесом небе таяли редкие облака.

— Сам бы я, наверно, позвонить не решился, — сказал Андрей после паузы. — Боялся, что получится как с Пельменем. А через пару дней, скорее всего, уеду.

— А что с Пельменем? — спросила Анька. — И куда ты ехать собрался?

И он рассказал ей про разговор с Пашкиным отцом и про наглую паспортистку, и про беседу с хитрым майором. Добрая Анька слушала, открыв рот, хлопала ресницами и шмыгала носом.

— Ну, вот, — закончил Андрей. — Езжай, говорит, отсюда. Дорогу, мол, сам найдешь.

— А как же ты без печати?..

— Усы, лапы и хвост — вот мои документы, — ответил он цитатой из мультика и в доказательство постучал по предплечью. — Предъявлю, если что — пусть попробуют усомниться. И вообще, я им еще спасибо должен сказать, что в очереди стоять не пришлось. Говорю же — там полный финиш. Я тебе сейчас не завидую…

— А что делать, — Анька вздохнула. — У меня-то ни усов, ни рогов. Придется стоять как все. Пойдем, проводишь на остановку.

— А хочешь, с тобой поеду? Скорчу страшную рожу — без очереди пропустят.

— Нет уж, спасибо. Я уж как-нибудь так…

На этот раз подошел не «икарус», а дребезжащий «ЛАЗ» — грязно-белый, с синей полосой на боку. Судя по виду, он был в строю уже лет двадцать, как минимум. Анька легко запрыгнула на ступеньку, обернулась и помахала рукой. Двери захлопнулись, и автобус, горячий как сковородка, тяжело покатился дальше. Андрей, улыбаясь, проводил его взглядом. Потом немного собрался с мыслями и решил зайти в продуктовый. Нарзану купить — а то дома уже закончился.

Он перешел дорогу. Квадратная урна у магазина была забита липкими обертками от пломбира. Над ней кружились жирные мухи. Андрей поморщился, шагнул на крыльцо и потянул на себя стеклянную дверь.

И нос к носу столкнулся с Русиком.

Ксюхин бойфренд выглядел несколько непривычно — лицо помято, футболка не первой свежести, волосы прилипли ко лбу. От него явственно несло перегаром, а под мышкой он держал двухлитровую пластиковую бутыль с самым дешевым пивом, которым брезговали даже местные алкаши. Короче, орел наш выглядел так, словно не просыхал с выпускного. «Не понял, — озадаченно подумал Андрей. — И как, интересно, Ксюха на это смотрит?»

— О, Сорокин, — сказал Руслан, фиксируя мутный взгляд, и протянул ладонь. Рукопожатие было вялым.

— Здорово, — сказал Андрей и хотел пройти мимо.

— Погоди, — Руслан придержал его за плечо. — Слышь, Андрюха, ты это… Ты Оксану не видел?

— Видел. Вчера в подъезде столкнулись. А что такое?

— А что она… ну, что про меня сказала?

— Про тебя? — Андрей удивился еще сильнее. — Вообще ничего. С какой радости, собственно говоря?

— Точно? Ладно, тогда если еще раз встретишь, передай ей, короче…

— Секунду, Русик! Ничего я передавать не буду. Делать мне больше нехер. Если надо, сам к ней зайди — и решайте свои вопросы…

Руслан скривился и нехотя пробурчал:

— Она со мной говорить не хочет!..

Стыдно признаться, но чувство, которое Андрей испытал после этой фразы, было чистым и незамутненным злорадством. Ха! Фигня, что сарай сгорел, зато у соседа корова сдохла! В том смысле, что не только ему облом. Ну, надо же, какой поворот сюжета — Ксюха с ее великолепным красно-желтым клеймом и скромный синий Русланчик. Синий, да. Во всех смыслах этого слова. А что ему еще делать, кроме как пиво дуть? Извини, братан, но Ксюшенька теперь в другой лиге…

— Дай угадаю, — сказал Андрей. — Вздохнула и говорит: «Мы с тобой слишком разные». А глаза такие добрые-добрые…

Руслан обжег его грозным взглядом, но быстро сдулся. Потом отвернулся и плюнул в сторону урны. Плевок получился слабенький и до цели не долетел — даже мухи не обратили внимания. Русик спросил сквозь зубы:

— Сорокин, неужели эта дрянь на руке настолько людей меняет?

Андрей смотрел на него и чувствовал, как злорадное возбуждение уходит.

— Не знаю, — сказал он. — Веришь ли, самому интересно. Ладно, я пойду, извини. У самого проблем выше крыши.

Он шагнул в магазин и несколько секунд бессмысленно пялился на витрину. Потом, наконец, купил минералку и снова вышел на улицу. Руслана у крыльца уже не было. Андрей завернул во двор и побрел к своему подъезду.

— Малой, тормози! Андрюха!

Со второго этажа ему махал Серега-Хомяк. «Я сегодня прям-таки нарасхват», — подумал Андрей.