Сергей Шведов - Варяжский сокол

– Ты слышал, ган, что купец-иудей Зиновий убит сегодня ночью? – строго спросил князь Свентислав у Карочея.

– Быть того не может! – ахнул Карочей.

– В доме Зиновия нашли и тело графа Гийома, пронзенное кинжалом, – продолжал Свентислав, довольный, видимо, тем, что отвлек внимание кагана и бояр от обсуждения некрасивого поступка князя Трасика. – Ты ведь был знаком с обоими?

– Конечно, – не стал отпираться Карочей. – Зиновия я навестил шесть дней назад, а с графом Гийомом мы вчера вечером пили вино за столом у князя Трасика.

– Гийом спрашивал тебя об иудее?

– Был разговор, – кивнул скиф. – Графу срочно понадобились деньги, а у кого же их еще взять в долг, как не у рахдонита.

– Дело ясное, – негромко произнес Родегаст. – Видимо, не сошлись, лихву исчисляя. Саксы изрядно скуповаты, а о рахдонитах я уже не говорю.

Никто пожилому ротарию не возразил, в том числе и князь Свентислав. Предположение, что там ни говори, выглядело разумным. Эти ростовщики совсем обнаглели и готовы догола раздеть человека, обратившегося к ним за поддержкой. Графа Гийома не осуждали, хотя и сочувствовать ему вроде было неловко. В любом случае и купец, и граф уже получили свое. Ган Карочей с удовлетворением отметил, что распутывать дело об убийстве рабби Зиновия никто не будет, и он с легким сердцем может изложить версию, высказанную Родегастом, как Людовику Тевтону, так и Ицхаку Жучину, не опасаясь быть обвиненным в обмане.

Заунывный звук рога возвестил о начале долгожданного обряда. Варяжские вожди, собравшиеся вокруг кагана, обратили свои взоры на процессию волхвов, торжественно шествующую сквозь почтительно расступающуюся толпу. Возглавлял процессию новый кудесник Завид, занявший место Гордона, ушедшего в страну Вырай. За волхвами следовали боготуры в рогатых шлемах и полном воинском облачении. Одному из них ныне предстояло подвести князя Трасика к Калиновому мосту. Из всех присутствующих на поляне только ган Карочей знал, какое нелегкое испытание предстоит сегодня выдержать великому князю ободритов. Что же касается вождей, включая кагана Славомира, то они не скрывали своего разочарования. Вместо интересного и поучительного зрелища им предстояло увидеть всего лишь жалкое подобие древнего магического обряда. Наверное, в эту минуту на поляне перед священной рощей не было человека, за исключением князя Трасика, разумеется, который не жалел бы о безвременной кончине княжича Сидрага. Карочей с любопытством наблюдал за всем происходящим, ибо впервые присутствовал на суде Чернобога. Благо место, где он стоял, позволяло видеть церемонию во всех подробностях.

Князь Трасик, выступивший из-за спин ободритских бояр, сначала поклонился белобородым волхвам, потом кагану Славомиру и лишь затем отвесил поклон всем присутствующим. Выбор боготура тоже не занял у князя много времени. Рослый и широкоплечий мечник бога Велеса вошел в очерченный прямо под плетеным мостом круг и поднес к губам турий рог. Трубный глас разнесся над поляной в первый раз. Увы, никто на этот вызов божьего быка не откликнулся. Князь Трасик, стоявший в шаге от роковой черты, презрительно усмехнулся. Боготур поднес к губам рог во второй раз. Результат был тот же самый. И только когда он протрубил в третий раз, с дальнего конца поляны ему ответили ревом, столь же воинственным и грозным. Боярин Радомир, стоявший рядом с Карочеем, потрясенно ахнул, а окружающие кагана Славомира вожди недоуменно переглянулись. Если это какой-то шутник вздумал поиздеваться над верой предков, то спрос с него будет жестокий. Однако витязи, выступившие в этот момент на поляну, менее всего напоминали шутников. На одном из них был рогатый шлем боготура, а лицо другого прикрывала стальная личина с прорезями для глаз.

– Это боготур Осташ, – негромко пояснил кагану Родегаст.

– Но ведь он же убит? – удивленно глянул на кусающего губы князя Свентислава каган.

– Его трупа никто не видел, – отозвался великий князь лужичей.

– А кто второй?

– Вероятно, это один из братьев Рериков. Только они имеют право заменить на Калиновом мосту княжича Сидрага.

– А может, это бог Велес воскресил Сидрага? – проговорил побелевшими губами боярин Радомир. И эти его слова прошелестели по всей поляне, повергнув в изумление и испуг большую часть собравшихся. Но, пожалуй, более всех был потрясен князь Трасик: он лихорадочно искал кого-то глазами в толпе, и наконец его взгляд остановился на гане Карочее. Скиф обворожительно улыбнулся великому князю и ободряюще помахал ему рукой.

– Пусть снимет личину, – твердо сказал стоявший в круге боготур Осташу.

– Он пройдет на Калинов мост с закрытым лицом, – спокойно отозвался радимич.

Все собравшиеся оценили слова пришлого боготура как вызов на поединок. Кудесник Завид торжественным шагом двинулся в круг, неся в руках шлем, украшенный искусно сделанным драконьим гребнем. Приблизившись к своему боготуру, он водрузил на его обнаженную голову шлем с гребнем и принял из его рук шлем с турьими рогами. Преображение состоялось. Теперь Осташ вступил с обнаженным мечом в круг, чтобы сразиться с Драконом. В случае победы Дракона над боготуром путь для княжича Сидрага или человека, который его заменял, к Калиновому мосту закрылся бы навечно. А князь Трасик был бы оправдан по всем статьям. Никто из собравшихся так и не понял, зачем пришлый боготур ввязался в драку, вместо того чтобы просто попросить своего товарища уступить дорогу. Тот обязан был это сделать, но только в том случае, если бы витязь, пришедший с радимичем, открыл бы собравшимся свое лицо.

– Это не княжич Сидраг, – сделал очевидный для всех вывод князь Свентислав. – Теперь в случае победы радимича князю Трасику придется драться с тенью.

– С какой еще тенью? – не понял Карочей.

– С выходцем из Навьего мира, – пояснил подрагивающим голосом боярин Радомир. – С самим князем Драговитом. И в случае поражения Трасика победителем объявят именно Драговита, кто бы сейчас ни держал его меч в руке.

– А зачем им это понадобилось? – растерянно спросил Карочей.

– А затем, что победа князя Драговита будет означать вину всех участников черного обряда, направленного против князей Драговита и Годлава, – спокойно отозвался каган Славомир. – Волхвы не имеют права так ошибаться в толковании воли своего бога. Тем более когда речь идет о боярах и князьях.

Слова кагана были произнесены довольно громко, и в наступившей мертвой тишине их услышали не только ближние, но и дальние. Князь Свентислав слегка побледнел, а среди волхвов началось шевеление. Судя по всему, почтенные Велесовы ближники слишком увлеклись, роя яму князьям Драговиту и Годлаву, и теперь для них наступил час расплаты. Кары кагана они могут не бояться, но есть ведь еще и кара бога. Кудесник Гордон уже предстал пред грозны очи Велеса, не исключено, что та же участь ждет Завида, Благовида и прочих старцев, вдруг решивших, что они могут, прикрывшись именем бога, менять князей в варяжских землях. Карочей оценил проведенную комбинацию и с восхищением глянул на кагана Славомира, который решил с помощью боготура Осташа поставить на место зарвавшихся Велесовых волхвов. Правда, риск был велик, ибо изображавший Дракона ведун не хлипкий отрок, с которым можно покончить одним ударом. К тому же он, видимо, уже сообразил, какая на нем лежит ответственность, а потому дрался с остервенением, демонстрируя все свое умение. Зрелище, что и говорить, получилось редкостное. Во всяком случае, ган Карочей раньше никогда не видел, как боготуры сводят счеты между собой, и даже не знал, что такое возможно. Надо отдать должное мечникам Велеса, они оказались достойны друг друга. Дракон уже успел отрубить божьему быку один рог, но на его противника, так же как, впрочем, и на зрителей, это не произвело большого впечатления. Рога, в конце концов, служили всего лишь украшением, и их потеря в реальном, а не ритуальном бою ничего, в сущности, не решала. Сначала Осташ попытался вытеснить Дракона из круга, что было бы равнозначно победе, но его противник обладал слишком большим опытом, чтобы поддаться на столь незамысловатую уловку.