Людмила Ример - Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая

– Ты очень скоро пожалеешь о своём решении, Рубелий Корстак! Очень скоро пожалеешь! Остановись, не навлекай не Нумерию страшную беду!

– Иди, иди, ведьма! У тебя будет много времени подумать о той беде, которую ты сама навлекла на себя! Одно славно – повеселила ты нас, разбавив эту кислую церемонию!

– Будь ты проклят, Рубелий! И все твои потомки! – Слова донеслись от самой двери, и будто холодный ветерок пронёсся по залу, сметая с лиц улыбки и заставляя мужчин и женщин вздрогнуть под своими нарядами.

Рубелий хмыкнул и кивнул Главному судье, который вдохнул побольше воздуха и произнёс наконец главные слова:

– Да здравствует Повелитель Нумерии Рубелий Первый!

Кшыстя

Девчонка быстро бежала, неуклюже выбрасывая вперёд худые голенастые ноги в старых стоптанных башмаках. Её густые светлые волосы, стянутые на затылке в хвост, растрепались, в огромных ярко-голубых глазах плескался страх. К груди она прижимала небольшую краюшку хлеба, которую стянула у зазевавшегося булочника. За ней, гулко топая и шумно отдуваясь, бежал рыхлый неуклюжий парень в серой рубахе и фартуке, перепачканном мукой.

Голод и отчаяние гнали девчонку вперёд. И преследователь, понимая, что уже безнадёжно отстаёт, остановился и, подхватив с земли увесистый камень, запустил им в спину воровке. Но то ли никогда раньше бросать камни ему не приходилось, то ли счастье было сегодня на стороне беглянки, но булыжник просвистел у неё над самым ухом, не причинив ей ни малейшего вреда. Грязно выругавшись, помощник булочника развернулся и зашлёпал назад, что-то сердито ворча под нос и размахивая руками.

Никита с Дартом проводили взглядами скрывшуюся за поворотом девчонку. Было в ней что-то такое, почти неуловимое, что заставило Никиту внутренне напрячься. Она была какая-то… необычная. Совсем не похожая на всех встречавшихся ему здесь девчонок. И дело было не в близко посаженных глазах цвета летнего неба, и не в курносом носе, щедро обсыпанном мелкими веснушками, и даже не в худой грязной шее или в пухлых губах слишком широкого рта.

Дарт толкнул его в бок. И правда, управляющий послал их на рынок за дёгтем для смазки колес, а они стоят посреди дороги и, открыв рот, наблюдают за наглой воровкой, стащившей у почтенного булочника его товар. Ник ещё раз бросил взгляд на проулок, куда скрылась девчонка, и потопал вслед за другом. Вокруг шумела торговая улица Ундарака, ведущая прямо к рынку, где ежедневно десятки торговцев выставляли на продажу всё, что требовалось жителям столицы Солонии.

Подойдя к распахнутым воротам, Никита поёжился – два месяца назад они и сами были товаром. Но грустные воспоминания здесь никого не интересовали – ныть и жаловаться было не принято. Да и кому он мог пожаловаться?

Заплатив за вход один дарк, ребята прошли в ворота и, повернув направо, начали проталкиваться в задние ряды, где облюбовали себе место продавцы колёс, бочек, гвоздей и прочего железного скарба. Дарт уверенно протискивался сквозь толпу, почти на голову возвышаясь над большинством покупателей. Никита изо всех сил старался не отставать. Девчонка никак не шла из головы, и он уже почти ухватил за хвост вёрткую неясную мысль, как его имя, громко произнесённое рядом, заставило парнишку вздрогнуть и остановиться.

Слева от него, вытаращив глаза и открыв рот, стояла бывшая жена «убитого» им Одноухого Дрона. Рядом с ней застыли двумя столбиками её сыновья, Буст и Тул, с непередаваемым выражением ужаса на озорных физиономиях. Никита чуть не подпрыгнул от неожиданности. Кого-кого, а уж давних знакомых он здесь увидеть никак не ожидал! Заорав так, что Дарт ломанулся обратно, он кинулся к Феоне, сжал оторопевшую торговку в объятиях и начал забрасывать её вопросами.

Подбежавший Дарт был удивлён и обрадован не меньше. Он стоял, молча хлопая глазами, и жадно слушал, о чём тараторили Ник с Феоной. Женщина привезла на продажу мёд в маленьких бочонках и чистейший воск в круглых чурочках, уложенных друг на друга высокой пирамидой. Торговля шла бойко, и пока они с Феоной обсуждали последние новости Гудвуда и судьбу Никиты, Буст с Тулом распродали чуть ли не половину товара, ссыпая звонкие монеты в кошель на поясе матери.

Домой Феона собиралась везти купленные здесь же сушёные фрукты, шёлковые ткани и экзотические приправы, чтобы с выгодой продать всё это добро в Унарии. Окончательно придя в себя, она сообщила, что в Гудвуде их всех считают погибшими в том страшном пожаре, устроенном проклятыми шаванами, от которого выгорела добрая половина города. Её харчевня уцелела чудом – почему-то пожар сам собой остановился через два дома от неё.

По этому поводу Феона не преминула принести Богам достойные дары, и те теперь её не забывают. Мало того что харчевня даёт ей приличный доход, так она ещё и замуж вышла за очень уважаемого господина Багга Звира, торговца тканями. Он потерял в том пожаре дом и семью, но сохранил, хвала Богам, увесистую кубышку с золотыми литами. Да вот и он сам!

Господин Багг, невысокий коренастый мужчина с заметным брюшком и окладистой чёрной бородкой, подошёл к Феоне и настороженно оглядел её собеседников. Жена в двух словах рассказала ему, откуда она знает этих ребят, и в глазах торговца засветилось узнавание. Оказалось, что он хорошо был знаком с отцом Дарта, рыжим кузнецом Нортом, и даже приходился каким-то очень-очень дальним родственником его жене, матери мальчика.

Но все надежды Дарта сразу же рухнули, едва он набрался смелости намекнуть, что родственник, пусть даже и такой дальний, мог бы помочь ему выбраться из неволи. Господин Багг, отведя в сторону глаза, сразу же перевёл разговор на тяжёлую жизнь погорельца и страшную голодную зиму, настигшую Гудвуд ко всем его прочим несчастьям.

Феона, не будучи ничьей кровной родственницей, тем ни менее прониклась к ребятам большим сочувствием и пообещала после окончания торговли посетить их хозяина и узнать условия их освобождения.

Вспомнив наконец, ради чего они оказались на базаре, друзья тепло распрощались с земляками и протолкнулись к продавцу дёгтя. Расплатившись за маленький бочонок, они ухватились за его ручки и заторопились в обратный путь.

Дарт всю дорогу молчал, что-то обдумывая, и, только поравнявшись с улицей, в которую шмыгнула убегавшая девчонка, остановился и мрачно заявил:

– Врёт она всё! Ни к какому хозяину она в жизни не пойдёт! Какая мы ей, к дьяволу, родня, чтобы отдавать за нас такую уймищу литов! Да на такие-то деньжищи запросто дом можно купить или хорошего коня с повозкой… Не-е, точно не пойдёт!

Никита был того же мнения, но первым заводить разговор не стал – зачем разочаровывать друга? С чего бы это Феоне раскошеливаться? Хотя, если разобраться по совести, должок-то за ней был… Правда, кому теперь интересно, что золотой дождь пролился на её голову только потому, что именно Никита рассказал всем об убитом Дроне… Ну, не он, так кто-то другой когда-нибудь нашёл бы её пропавшего муженька… Ага, только хрен бы чего ей тогда обломилось…