Сергей Джевага - Серый маг

Три фолианта оказались учебниками по магии. И притом — отличными! Первого взгляда хватило, чтобы понять: основные положения рушат представления о «правильном» волшебстве. Птиц привык, что магия строится на молитвах, займе силы у богов. А тут говорилось об управлении!.. Еще один фолиант оказался чьим-то походным справочником. После первого пролистывания стало понятно: чересчур сложно. Нужны базовые знания, коих у послушника не имелось. А вот последняя книжка… Маленькая и потрепанная, сшитая из кипы листов различного качества. И конечно, самая интересная. С первых же строк Ирн прикипел взором. Дневник! Дневник некоего Эскера, последнего Серого мага! А если точнее — поздний пересказ событий десятилетней давности. Начало войны в Дорамионе, борьба Скифрской империи за Свободные Земли, интриги вокруг наследия погибшего магического ордена.

Само собой вышло, что Птиц начал читать одновременно дневник и один из учебников. Вскоре выяснилось, что обучиться магии без наставника или хотя бы специального посоха невозможно. Но послушнику стала интересна сама система заклятий. Четкие алгоритмы Серого волшебства завораживали. Открывали новые горизонты, будоражили душу и разум элегантностью и мощью. Ирн с трудом продирался сквозь нагромождения малознакомой грамматики дорамионского диалекта. Но и то, что осознал, привело в неописуемый восторг. А записки молодого мага поразили. Послушник с ужасом, гадливостью и изумлением читал о Свободных Землях. Познавал нравы и обычаи, сравнивал с рассказами порт-долского настоятеля. И понимал, что Бьярни прав лишь наполовину. Свободные Земли — оплот греха, тьмы и разврата, тварных утех. Но между тем в словах Эскера чудились страдания и душевная боль. Уже это свидетельствовало, что край имеет право на существование.

Послушник изучал записки с гложущим ощущением сказки в душе. Удивительная страна казалась фантазией, бредом больного воображения. Как люди могут сами выбирать себе правителей? Как женщины владеют собственной судьбой?.. И остальное… Обучение грамоте с малых лет, университеты, развитые торговля и ремесленничество, свобода веры и выбора. Ни жестоких синьоров, ни рабства. Но более ошеломило Птица положение чародеев в обществе. Парень привык, что маги стоят над королями и императорами. У «свободных» же волшебники приравнивались к ремесленникам. И лишь малая часть занималась войной. Остальные трудились на благо страны. Созидали, а не разрушали. И что самое поразительное — работали совместно! А ведь и орденские чародеи с большой неохотой объединяли усилия. Как же, подсмотрит, гад, заклинание, придумает защиту — и контрудар…

Книги полностью поглотили внимание. Но тут издалека долетел отчаянный крик. Парень встрепенулся, вскочил на ноги и повертел головой. Вокруг светлели поляна, сочная трава и стена величественных деревьев с пышными кронами. Между стволами клубились спокойные сумерки, над цветами порхали бабочки. Уши ловили щебет птиц, потрескивание ветвей… Показалось?..

— Помогите же! Кто-нибудь!..

Голос явно женский, немного хрипловатый. В интонации чудились отчаяние и страх, невыносимые страдания. Доносился крик откуда-то слева, из чащи. Птиц дрогнул, на миг засомневался — не в обычном лесу, в одном из теневых миров. Но повторный вопль ударил, словно хлыст. Парень без колебаний отбросил книги и вломился в кусты.

Минута — и земля пошла под уклон. Полог ветвей разошелся в стороны, между стволов сверкнула вода. Запахло тиной, послышалось мерное журчание. Ирн буквально выкатился на маленькую поляну, резко остановился. И сразу же увидел бездыханную девушку у широкого мелкого ручья. Миниатюрная и хрупкая, но пухленькая. Кожа неестественно бледная, лицо скрывали светлые спутанные волосы. А рядом на траве — капли крови…

Послушник рухнул на колени. Сосредоточился, начал вспоминать заклятие. Неизвестная с тихим стоном перевернулась. Ресницы дрогнули, Ирн утонул в изумительных зеленых глазах. Огромные, сияющие, как изумруды, теплые и лучистые. Да и сама девушка оказалась невероятно красива. Молоденькая, лет пятнадцати от роду. Но тело вполне сформированное, сочное и мягкое. Черты лица приятные: тонкий нос, дуги бровей, влажные пухлые губы. На плече и у горла глубокие царапины, но крови потеряла немного.

— Ты пришел на помощь, — шепнула незнакомка.

— Где болит? — обеспокоенно спросил послушник.

Парень наклонился, принялся изучать раны. Приготовил горевик, произнес пару слов молитвы. Но лицо девушки исказила гримаса боли, в уголке рта показалась одинокая красная капля. Незнакомка резко дернулась, положила руку на грудь парня и поспешно сказала:

— Н-не надо… Боль терпимая.

— Что случилось? — обеспокоенно воскликнул Птиц. Поколебался, но убрал камень. С удивлением огляделся.

Рядом виднелись прозрачный ручей, заросли камышей. По другую сторону потока — невысокий холмик и убегающая вдаль извилистая тропинка. Понятно, пришла оттуда. Но вокруг спокойно и тихо. Никаких следов, трава ровная и сочная. Где неизвестный хищник?..

— Лесовик, — пискнула незнакомка. — Я хотела ягод собрать для праздничного пирога. А он подкрался, напал… Если бы не ты, меня бы съели. Ты настоящий герой! Спасибо!..

На нежных щеках появился румянец. Незнакомка медленно приподнялась, встала с травы. Принялась поспешно поправлять разодранное платье. Но тщетно. Исполосованная ткань на плече превратилась в лохмотья. Сквозь дыры проглядывала белоснежная кожа, тяжелая упругая грудь сверкала на солнце.

Ирн нервно сглотнул, отвел взор. Кое-как совладал с собой, спросил с хрипотцой в голосе:

— Кто такой лесовик? И вообще… где ты живешь? Далеко?..

— Лесовики — племя зверолюдей, — бодрее объяснила девушка. — Обычно не нападают. Но этот, видимо, ошалел после спячки. Вот и накинулся. А живу недалеко, в деревне.

— Хорошо, — произнес Птиц. Задумался, поскреб затылок. Лохматого не видать, отошел далеко… Как же поступить?..

— Ты помог, выручил, — шепнула прелестница и скромно потеребила краешек платья. — Позволь, отблагодарю…

— Не стоит, — пробормотал Ирн. Чуть ли не пощечинами заставил себя отвернуться от груди прелестницы. Солнечный свет упал под другим углом. Показалось, что глаза незнакомки залило мраком. Кожа побелела сильнее, а царапины на шее… царапины исчезли.

— Что с тобой? — промурлыкала незнакомка, приветливо улыбнувшись.

— Да так… — осторожно произнес Птиц. Поморщился, опять осмотрел траву. Следов нет. А если бы бежал зверь, обязательно изорвал бы когтями стебли. Да и где корзинка, куда собиралась складывать ягоды? В подол? Чушь, ни одна рачительная хозяйка не примнет драгоценные сладости. И царапины… да-да, царапины…