Рус Лакмен - По ту сторону зеркала

Наступал вечер, и снова приходилось отыскивать подходящее место для ночлега. Подобрали небольшую прогалину поросшую мягкой травой. И положив вещи под огромным дубом, все стали собирать папоротник для подстилки. Потом Орхей и маленькая Нарена начали сдирать кожуру с корнеплодов, отысканных ими по пути. Росоэн и Эмелина пошли собирать хворост, Монте тоже, но он погрузился в противоположную сторону леса.

До ночи оставалось мало.

— Меня беспокоит Монте, — сказала Эмелина, пытаясь отломать сучок из валявшегося дуба. — Он как-то обозлился после подземной бури…

— Меня тоже!.. — сказал тот серьезно и помог девушке с суком. Деревяшка глухо скрипнула и сломалась. И девушка полетела бы назад, если б молодой человек вовремя не подхватил ее за талию.

— Спасибо! — улыбнулась девушка и, опустив глаза, тихонечко выскользнула из его объятий, отчего у молодого человека внутри что-то сладко защемило.

Росоэн водрузив на плечи собранный сушняк, зашагал в сторону их маленького стана, а Эмелина поддерживая его, пошла за ним. Вскоре они отыскали свою прогалину. Орхей уже развел костер и приятной запах жарившихся плодов защекотал их ноздри.

Монте еще не было. Солнце давно исчезло, и ночь входила в свои законные владения.

— Он еще не пришел? — спросил Росоэн Орхея.

— Еще нет, — просто ответил тот, вертя над огнем длинными палочками; на конце уже румянились клубни пиира. — Присаживайтесь сейчас поужинаем, — говорил он, улыбаясь им. — Конечно, это не лакомство, но утоляет голод и придает силы.

Эмелина подсела по правую руку отца, а Нарена сидела по левую. Их отец подобрал один из палочек и, пощупав плод рукой, сказал, что еще чуть-чуть и можно будет есть. Росоэн устроился напротив. Вечер был теплый, а слабый ветер, шуршавший в кронах деревьев, не опускался на землю. Стояла тишина, но естественная не как в ту страшную ночь. Одинокая трель козодоя и мелодичный треск костра, как бы ее дополняла.

— Его нет, — сказала маленькая Нарена отцу. Тот что-то шепнул ей на ушко и она звонко хихикнула.

Росоэна задержка Монте обеспокоило. Он хотел сказать об этом Орхею, но подумав, что это испугает девушек, не стал. К тому же он не хотел, чтобы это услышал сам Монте, если тот вдруг появиться во время разговоров. Он побоялся, что воспаленное воображение надзирателя могло нарисовать в мозгу неверный толк любому слову.

Пиир был готов и Орхей, как заботливый отец (а он и был таким) вытащив их из углей, раздал его всем. Глядя на него, Росоэн вспомнил своего отца и почувствовал нахлынувшее чувство тоски, но упрекнув себя за слабость, постарался его прогнать. Время для воспоминаний было неподходящее.

Послышалось шелест листвы. Все обернулись. Это был Монте. Но когда тот подошел, все увидели, что тот дрожит, края губ нервно дергаются, глаза выпучены, и взгляд в них лихорадочно перемещается то на Орхея, то на Росоэна, то на девушек. Его руки находилась на рукояти меча. Собирать хворост, похоже, он и не думал.

— Что случилось? — осторожно спросил Орхей, медленно вставая. Росоэн поднялся тоже. Вид бывшего надзирателя был недружелюбным. Зависло напряженное молчание, готовое вот-вот взорваться.

— Сидмя сидите, да? — прошипел тот, наконец. Глаза его так же блуждали по ним.

— Тебя ожидали! — сказал Орхей мягко. — Ужин готов. Садись, покушай.

— Покушай? Ты называешь это ужином? — он пнул нагой, лежавший на бревне вареный пиир.

— А что же прикажешь делать? — вскричал, не удержавшись, молодой человек. Орхей взглядом сделал знак ему успокоиться. Девушки испуганно отошли в сторону. Сгорбившийся Монте, кажется, этого не заметил. Теперь он смотрел на Росоэна и Орхея, которые стояли перед ним.

— Из-за вашей чертовой затеи, я оказался в этом дремучем лесу, где кишмя кишат голодные звери, — говорил он, запинаясь от злости. — И я голоден тоже!

— Ты прав Монте. — сказал Орхей, искоса погладывая на его руку, стискивающую рукоять меча. — Мы все в тяжелом положении. Но ты не зря беспокоишься, это последняя ночь, которую мы проведем в лесу. Обещаю тебе!

— Зря беспокоюсь? — крикнул тот. — Ты говоришь, зря беспокоюсь? Ты что, не понимаешь, что мы на волоске от смерти? Как ты можешь обещать, что сегодня ночью мы не окажемся заживо растерзанными теми светящимися существами, что мы видели во время бури земли? Вы что хотите обмануть меня, да и себя, что не видели это? Это же те существа, о коих ты, Орхей, говорил. Это же они! Ты ж от них бежал, что же теперь не бежишь, скажи!

Орхей не нашел что ответить. Слова Монте отчасти были верны — они и вправду отказывались верить в увиденное. Монте ликующе выпрямился.

— Но пока, ничего не произошло! — неуверенно промолвил Орхей. — Поэтому не следует пускать на себя излишний страх.

— Да ты дурак, дьявол тебя возьми! — усмехнулся он, снова горбясь. Росоэн напрягся до придела. — Скоро вы окажетесь в зубах этих созданий и не успеете даже понять, как почувствуете, что вашу кожу начинает разъедать утробная желчь.

— Замолкни трус! — крикнул на него Росоэн и хотел было кинуться на него, но его за локоть удержал Орхей. Монте метнул яростный взгляд на него и медленно вытащил свой меч из ножен.

— Не делай так больше, королишко! — сказал тот, отойдя немного назад. Острием меча он неуклюже рассек воздух. — Не ровен час и я… — но договаривать слова он не стал, а вместо этого криво улыбнулся, скаля зубы. Его злые глаза были воспалены, и свет пламени отражался в них, делая его взгляд еще зловещим.

Зависло натуженное молчание. Монте стоял и смотрел своими обезумившими глазами то ли на них, то ли через них, и будто о чем-то размышлял. Его голова нервно дергалась на шее, словно он отгонял назойливых комаров. Росоэн пользуясь моментом, медленно подошел к костру, где лежал запалившийся одним концом сук, чтоб при необходимости можно было быстро его подобрать и врезать им по башке помешанного. Орхей поняв намерения парня, тоже глазами отыскал подходящую дубину.

— Ха-ха-ха! — вдруг Монте взорвался истерическим смехом и, посмотрев на них, заплакал. — Там-там… я видел руку. Она висела на дереве, — говорил он всхлипывая. — Она хотела меня задушить… — он замолчал. Взглянул на Орхея. — Я убежал… но она сказала, что догонит меня и все равно задушит. — Взгляд переместился на Росоэна. Из глаз Монте выступали слезы, а во взгляде, кроме пустоты и страха ничего не осталось; злость исчезла. Из его рук упал меч. Он, кажется, и не заметил этого. Потом он встал на колени и, прошептав слово «простите», рухнул без чувств.

Орхей осторожно подошел к Монте и первым делом, подобрал меч. Тот лежал с приоткрытыми веками, а глаза за ними, вращались в безумном хаосе. Изо рта выступила пена.