Людмила Астахова - Невиновных нет

Чори[5] старались быть осторожны, и их можно понять. Когда по острову свободно гуляет Джэйфф Элир, ушки надо держать на макушке. И никакой бы силой не заманить их на Соленый берег, кабы не ночное кораблекрушение. Тут им не устоять, нипочем не устоять.

Поэтому шел Джэйфф легко и прятаться не собирался, а планировал занять себя самым прекрасным на свете промыслом — охотой на людей. Точнее, на стервятников-чори. За три дня пути под проливным дождем, за промокшую насквозь одежду полагалось же доброму шуриа хоть какое-то развлечение? Ружье-то отличное, новейшей ролфийской системы, комендант дал под расписку. Надо его опробовать на живой дичи, правильно? Опять же, палаш, охотничий нож, отцовская древняя ихинца[6] и скальный крюк хором просят крови, человечьей крови.

Шиларджи — Мать Всему и Подательница Жизни — простит своему сыну его маленькую невинную забаву, тем паче на руках этих семерых чори столько крови шуриа, что Сизая Луна, так и быть, закроет один свой глаз. Для последнего рилиндара что семеро новеньких личный счет, что семь десятков — все едино, зато как покойно и тепло станет на душе у Джэйффа Элира.

Он шел по берегу не быстро и не медленно, а так, чтобы поспеть к самому активному мародерству, когда у чори все мысли будут о злате-серебре.

«Сначала я убью Марри, потом Трупоеда, а всех остальных как получится», — сладко мечталось рилиндару.

Главарь давно мозолил ему глаза, испытывая терпение, а еще за его толстые уши полагалась награда.

«Возьму куском солонины», — решил шуриа.

Мысли плавно текли по давно и удобно накатанной колее, воображение рисовало саму драку в мелких деталях. И вдруг глаз зацепился за… за что-то незнакомое.

Джэйфф присмотрелся… Что-что, а зрение у него с самого детства было острейшее. И не сразу поверил в увиденное — женщина, из последних сил ковыляющая по камням. Женщина? Здесь?

Рилиндар ускорил шаги, чтобы поспеть наперерез. Догнать ее — плевое дело. Не идет, а ползет и ногу волочит. Кто такая, откуда взялась, чего ей на Шанте понадобилось? Ну любопытно же!

Грэйн эрн-Кэдвен

Поначалу она останавливалась через каждые сто шагов, переводила дыхание, утирала холодный липкий пот — и снова заставляла себя идти, считая шаги. Про себя. Но вскоре, не пройдя и четвертой сотни, начала считать вслух. На пятом десятке она неловко ступила на больную ногу и повалилась набок, ободравшись о камень. Побаюкав лодыжку и размазав по лицу слезы, ролфи стала подниматься — и не смогла. Зажмурившись, она попыталась снова. Проклятье! В объятиях Локки было больнее! В лапах Нимрэйда — поганей! В подвале у диллайн — хуже! Это всего лишь боль, это всего лишь тело… Встать!

А не можешь встать — ползи.

— Значит, поползу, — пробормотала она и впрямь поползла вперед, волоча ногу, словно колоду. — Шуриа же… ползают! И я… поползу!.. Я скоро, Джойн… я сейчас…

Перед нею вырос вдруг камень. Грэйн сослепу ткнулась в него лбом — и отпрянула, задыхаясь и подслеповато вглядываясь в расплывающееся перед глазами неожиданное препятствие. Камень… не слишком большой… мокрый темный камень, а на нем… Ролфи медленно подняла голову, почувствовав на себе чужой взгляд. И похолодела.

На камне стояли ноги. В сапогах. Высокие охотничьи сапоги на мягкой подошве, все в ремешках и каких-то не то лоскутках, не то висюльках… Не солдатские. Не ролфийские. Шурианские сапоги! А в них — шурианские, естественно, ноги. А выше ног, увы, — самый настоящий шурианский воин, словно вот так взял и шагнул из древних-предревних и кровавых-прекровавых саг. Надо же, оказывается, у них тоже были косы…

— Когти Локки… — с тоской выдохнула Грэйн, нашаривая рукой хоть какой-нибудь камень, что ли… Оружия не было, не было совсем! Жадные руки Морайг обобрали эрну Кэдвен до нитки — и пистолеты, и ножи, и даже бережно хранимые столько лет трубка с компасом — все ушло, все пропало. Ничего, совсем ничего…

Неужели так все и кончится? И она, безоружная, оказалась лицом к лицу с врагом — и даже встать не может? Неужели…

А У него — новенькая винтовка системы эрн-Торбейра — боги, откуда, откуда?! У него и палаш, и нож, и еще неведомо сколько всего. А у нее — ничего!

И в ладонь ткнулся камень. Грэйн прищурилась и приподняла губу в оскале, едва сдерживая рычание. Этот — шуриа! — этот точно Конри не нужен! А значит…

— Куда ползешшшшь, хёлаэнайя? — пропел-прошипел шурианский воин. — Давно ползешшшь? Хорошшшшо ползешшшь!

И отчетливая насмешка в его голосе резанула по натянутым нервам ролфи раскаленным ножом. На миг забыв про раненую ногу, она взвилась, подхваченная кровавым бешенством, и древний боевой вопль сам вырвался из глотки.

— Кэдвен!.. — взвыла Грэйн и запустила в него камнем. И, не дожидаясь выстрела, скакнула с места, зацепилась за острый скол, подтянулась и…

Земля оказалась слишком близкой. И очень, очень твердой. Ролфи мотнула головой, отплевывая песок, — и снова бросилась. Ну же, ну… только б добраться, только б до горла!.. Шуриа… враг! Близко!

Срываясь вновь, она в кровь рассадила себе щеку — и не заметила. А этот, проклятый, и не думал стрелять, наоборот — присел на корточки и с любопытством наблюдал как упрямо царапается вверх озверевшая ролфи — и опять срывается и падает. Даже зубами заблестел в улыбке. Забавно ему было… ну, ничего! Сейчас… еще немножко… и посмеемся вместе!

Нога хрустнула снова. Грэйн взвыла, дернулась — и тяжело упала. Задыхаясь, она заскребла по песку, затрясла головой, пытаясь встать, — но на этот раз уже не вышло! И тогда она замерла, моля богов только об одном — пусть тогда подойдет! Пусть только спустится, подойдет — и тогда…

— Устала, хёлаэнайя? — шуриа легко спрыгнул своего насеста и подмигнул, не спеша, впрочем приближаться.

Грэйн оскалилась и зарычала.

Он смотрел внимательно, чуть склонив голову к левому плечу. И — удивительное дело! — оценивающие этот взгляд был, а вот раздевающим — нет. И если в первый момент Грэйн поклясться была готова, что этот шуриа ну прямо-таки брат-близнец тому, проклятому предателю Нимрэйду, то теперь…

Этот был другой. Этот был — воин. И эрна Кэдвен вдруг успокоилась и даже рычать перестала. Этот, пожалуй, просто убьет. И если бы не Джойн…

— Ты не из форта, — отметил он, то ли к ней обращаясь, то ли к себе самому. — И ты не полукровка. Настоящая хёлаэнайя… ух ты, еще и клейменая! То-то так хорошо прыгала, жаль, невысоко…

Грэйн настороженно помалкивала, выжидая, что дальше будет, и не сводила глаз с винтовки, Новенькая, еще блестящая смазкой на вороненом дуле, она как по волшебству притянула взгляд ролфи, а потому девушка пропустила, как шуриа оказался совсем близко.