Тимофей Печёрин - Команда хоть куда

А когда они уже направились вглубь лагеря, наконец-то прозрел и Палтек. Сообразивший, что подвез сегодня не простую крестьянку или бродяжку. Но какую-то шибко важную персону. Этим приятным обстоятельством грех было не воспользоваться, и деревенский паренек вопрошал:

— Э-э-э… а награда мне какая-то полагается? — за неимением других вариантов обратился Палтек к караульным, — я же… это… помог. Разве нет?

— Полагается-полагается, не боись, — небрежно и нехотя отвечал ему один из солдат, — ты награждаешься свиданием с самой красивой коровой в округе. Самое то для тебя. Так что давай! Поспеши на поиски своей любви.

Но вернемся в лагерь, а точнее, к событиям, последовавшим за вылазкой отряда полковника Декоса в Клыкастые горы. С момента вылазки прошло уже несколько дней, так что надежд на возвращение хотя бы части экспедиционного корпуса не осталось. Наверняка солдаты полегли там все, и оставалось лишь надеяться, что гибель их не была напрасной. Что проклятым лил’лаклам пришлось еще хуже.

Из остатков двух полков был сформирован один. Причем командовать им сэр Ролан назначил отнюдь не подполковника Берта. Но командира другого из ополовиненных полков. Сам конфидент объяснял свое решение, ссылаясь на разницу в рангах: раз хоть один полковник есть, то ни к чему-де передавать командование подполковнику. Берту оставалось довольствоваться должностью заместителя при новом командире. Ну и грезить о новом звании, разумеется. С присвоением которого, правда, ни Ролан, ни главный штаб в столице отчего-то не спешили.

Джилрой снова стал человеком — обыкновенным, бескрылым. Бунтовщиков в Хивелле, хоть и не без труда, но удалось урезонить. Добро, хоть обошлись словами, без крови. Помогло при этом и прилюдное признание Шенгдара в собственной лжи, и призывы Ролана к здравому смыслу. Вкупе с обещанием в скором времени вернуть детей по домам.

В общем, крестьяне призывам вняли, и оружие все-таки сложили. Шенгдара, как и было обещано, пришлось отпустить с миром. А новоиспеченный полк готовился к решающей схватке. К сокрушительному удару по треклятому Ковену — дабы покончить с ведьмами разом и окончательно. В этом деле и командование полка, и лично королевский конфидент в первую очередь рассчитывали на помощь Аники. На собранные ею сведения.

Вернувшуюся наконец-то дочь Ханнара выслушивали в штабной палатке. Помимо командира полка, его заместителя и, конечно же, сэра Ролана присутствовали при этом и три мага, включая мастера Верлума.

Начала Аника с первого из плодов своей наблюдательности. Рассказав про костяные амулеты, с помощью которых ведьмы призывали себе на помощь рукокрылов.

— Как же так? — удивленно восклицал, вопрошая, при этом один из магов, — зачарованные оковы ведь не давали этим тварям пользоваться магией! Не должны были давать, во всяком случае.

— Иди-ка лучше, найди своего наставника, — проворчал мастер Верлум, — пусть устроит тебе переэкзаменовку в цеху. Оковы не дают пользоваться только собственными чарами. А над волшебными предметами они не властны. Эх, дураки мы, дураки. Не догадались обыскивать этих стерв, да все украшения отбирать. Коль не украшения это на самом деле…

— Против зачарованных предметов даже Полог Неприкасаемости помогает не очень, — заметил Ролан, вспомнив о схватке с ведьмой в Сарайке, — да и обыск не обязательно, что нам помог бы. Если достаточно одного движения, чтобы этим амулетом воспользоваться, подмогу призвав, отобрать его можно и не успеть. Вопрос в том, как быть с амулетами теперь.

— Не думаю, что рукокрылы еще решаться прийти ведьмам на помощь, — вмешался в разговор подполковник Берт, — после нашей решительной и беспощадной атаки на их тылы…

— Меры предосторожности принять все равно не помешает, — перебил его конфидент, — посему атаковать лагерь Ковена лучше днем. И управиться до захода солнца… не повторяя наших прежних ошибок. Что значит — никаких больше пленных, никакой канители с правосудием. Ведьм и их рабов необходимо уничтожить на месте, детей… по возможности вызволить живыми.

После чего подумал с полминуты и добавил:

— Можно и на пользу себе эту придумку с амулетами обратить. Устроить ложный призыв и заманить лил’лаклов в ловушку. Но тогда нам потребуется помощь грифонов. Чтобы были готовы к воздушной битве в нужном нам месте. Да и магам плошать не следует.

Меж тем Аника перешла к главному. Рассказав о своем пребывании в потайном лагере Ковена, оказавшемся небольшим городком — заброшенным и затерянным среди лесов.

— Не знаю уж, что случилось с прежними его жителями, — подытожила девушка, — но явно какое-то несчастье. Такой беспорядок от них остался. И сразу видно, что ушли оттуда люди уже давно. Лет десять… если не пятьдесят, наверное.

— Почти век, — неожиданно молвил ей на это мастер Верлум, — Кукенхейм ведь, если я не ошибаюсь. Чума там была… страшная! Кто-то бежал, все бросив… вот как мои родители. А находились и дураки, которые надеялись дома пересидеть. Сами никуда не выходя и посторонних не пуская. Жалко им своего добра-то было. Ха! Вот так все и перемерли… зато богатыми.

— В таком случае не мешало бы поискать карты от тех времен, — сразу последовало предложение со стороны сэра Ролана, — у губернатора Нэста… например.

А про себя поразился тому, до каких лет смог дожить старейший из полковых магов. Если вообще не самый старый среди волшебников королевства. Притом, что совсем уж дряхлой развалиной или говорящей мумией он вовсе не выглядел. И ясность ума вроде бы сохранил.

Внешне на поведении конфидента это удивление, впрочем, ничуть не сказалось. Не отразилось на лице. И голос Ролана звучал, как и прежде, спокойно, уверенно.

— Что ж, — проговорил конфидент, подводя черту, — если где ведьмы и могут хранить большие запасы Серой Гнили, то только в этом Кукенхейме. И вот поэтому я попросил бы солдат действовать поаккуратнее. Ничего без веской причины не разрушая и не сжигая. А после битвы обыскать городок хорошенько. Вплоть до погребов и уборных.

А примерно пару недель спустя боевые грифоны королевства летели уже над пустыней по другую сторону моря. Доставленные сюда кораблями военного флота.

Пустыня… хотя едва ли это, отдающее обыденностью слово в данном случае было применимо. Ведь обычные пустыни разве что суровы и негостеприимны по отношению к живым существам из иных мест — и только. Но жизни как таковой они не чужды. Просто жизнь пустынная вынуждена приспосабливаться к зною и более-менее стойко сносить недостаток воды.

Эту же… скажем так, местность, лежащую к югу от джунглей дшерров, иначе как безжизненной назвать было нельзя. Любая пустыня показалась бы райским уголком рядом с нею. Выжженная солнцем равнина простиралась на сотни миль вокруг, до самого горизонта. Голая земля, на которой не произрастало ни малейшего кустика или травинки. Даже сухих веток и листьев сюда случайно не занесло. А если когда-то и заносило, то недолго им удавалось пролежать на земле, оставаясь никем не тронутыми.