Личия Троиси - Гильдия убийц

Она взяла с собой сменную одежду и какое-то пропитание в дорогу. Но оставила все остальное в пещере. Дубэ не знала почему: может быть, надеялась, что однажды вернется в свое жилище? Она повернулась спиной к этому дому, который так любила, и больше не оглядывалась.

В пути провела пять дней, как в прошлый раз, когда шла в храм. Можно было бы поторопиться и прийти раньше, но думала, что, вероятно, это последняя возможность оставаться на воле так долго, и хотела воспользоваться случаем. Она хотела унести с собой запахи зимы, до того как перестанет существовать время, а она сама окажется пленницей лабиринтов, выбитых в скале.

Ей хотелось стереть из памяти тяжкое и печальное воспоминание о Дженне, который поцеловал ее и хотел этим странным поступком привязать Дубэ к себе и к Земле Солнца — ее, не имевшую никаких привязанностей.

Она вошла в храм в полдень. Над Землей Ночи стояла густая тьма, царил пронизывающий холод. Ветер проникал в храм, свистел под сводами святилища, мрачно звенел вокруг статуи Тенаара. Сегодня на скамьях не было никого. Дубэ была одна. Но она знала, что Иешоль ждет ее. Она прикоснулась рукой к колонне, почувствовала острые края черного кристалла, впивающиеся в кожу. Капля крови потекла по колонне. Боль заставила ее прийти в себя, напомнила ей о неизбежности того, что она собиралась сделать.

Она сжала в кулак пораненную руку, и еще одна капля крови упала на землю.

Дубэ направилась к одинокой статуе, нажала на известный ей выступ, стала ждать.

Появился Иешоль, облаченный в красную тунику. Он улыбался с плохо скрываемым удовлетворением.

— Ты не должна была так долго раздумывать…

Дубэ не ответила. Она отдала бы все, что угодно, чтобы стереть эту мерзкую улыбку с его лица, но ее жизнь теперь была в руках этого ублюдка, она сделала свой выбор, а этот выбор не предусматривал смерти Иешоля. Иешоль, должно быть, о чем-то догадался, поэтому сразу приступил к делу:

— Я никогда не сомневался в тебе. Тенаар выбрал тебя, тебе ничего не оставалось, как прийти.

Он повел ее по прежнему пути, и они, как в прошлый раз, оказались в его кабинете. Сейчас, как только они вошли, Иешоль дернул за позолоченный шнур, висевший рядом со статуей Тенаара.

Он знаком предложил Дубэ сесть и сел сам.

— Прежде всего, тебе здесь не нужно твое оружие. Положи его на пол.

Дубэ колебалась.

— Ты все еще хочешь убить меня? Может, ты и перережешь мне горло, но мои люди убьют тебя, и тогда всему конец?

— Я привязана к своему оружию.

— Оно тебе не понадобится.

— Пообещай, что отдашь его мне, когда все кончится.

Иешоль посмотрел на нее почти разочарованно, но согласился:

— После посвящения тебе вернут оружие.

Дубэ положила на пол все: лук, ножи, стрелы. И, в последнюю очередь, кинжал. Ей казалось почти оскорбительным то, что она кладет на этот проклятый пол оружие Учителя.

— Условия твоего проживания здесь не позволяют тебе присутствовать на нашем Совете, на Совете Дома. Ты — нечиста, из-за жизни, проведенной в разврате и безверии за этими стенами. Кроме того, проклятие может подействовать, если ты переступишь порог, не обуздав зверя, дремлющего внутри тебя.

Дубэ прервала его:

— Это ты впустил зверя в мое сердце. В любом случае я хочу прояснить ситуацию. Я буду работать на вас, делать то, что вы пожелаете, но вы никогда не заставите меня уверовать. Я не верю ни в какое божество, тем более в такое, как Тенаар.

Иешоль улыбнулся:

— Это решает только Тенаар. Однако тебе придется жить с нами, а жизнь с нами — существами, служащими Гильдии, — означает соблюдение обрядов. И ты не можешь поступать иначе.

Дверь отворилась, вошел человек в длинном черном плаще из грубого полотна с низко надвинутым капюшоном. Он поклонился Иешолю, сложив руки на груди, затем снял капюшон. Человек оказался относительно молодым, короткие волосы были очень светлые, глаза тоже светлые, лишенные какого бы то ни было выражения, нос заостренный, а кожа совсем бледная. Человек посмотрел на Дубэ так, будто она была прозрачной.

— Он — страж будущих посвященных, его зовут Гаан. Он занимается молодежью, которая приходит к нам, нашими будущими адептами. Обычно речь идет о детях, но в редких случаях у нас появляются и те, кто постарше, вроде тебя. Он приобщит тебя к культу. С этого момента и вплоть до церемонии посвящения ты не будешь видеть никого, кроме стража будущих посвященных. Ты не достойна того, чтобы кто-то еще беседовал с тобой.

Иешоль сделал знак, и тогда заговорил Гаан:

— Вставай и следуй за мной.

Дубэ повиновалась. Теперь ее жизнь принадлежала этим людям.

Перед тем как Дубэ вышла, Иешоль окликнул ее.

— Я видел твою руку, — сказал он с улыбкой. — Еще одно подтверждение твоей принадлежности Тенаару, так как первое, что должен сделать новопосвященный, — отдать свою кровь, а ты это уже сделала.

Дубэ с силой сжала кулак.

Они прошли по многочисленным коридорам, выбитым в скале, все они были погружены во тьму и зловоние. Однако запах крови, сильно ощущавшийся в норе Иешоля, почти что исчез, и Дубэ стало легче дышать. Человек молча продолжал идти, а Дубэ следовала за ним. Вскоре она потеряла счет всем закоулкам и галереям, которые они прошли.

Наконец они подошли к деревянной двери. Гаан открыл ее длинным проржавевшим ключом. Помещение было самым настоящим колодцем. Оно было крохотным, и в нем пахло плесенью. Оглядевшись, Дубэ поняла, что с трудом сможет тут улечься, разве только свернувшись клубком. На самом верху, под потолком виднелось маленькое отверстие, через которое едва проходил воздух.

— Это — келья очищения. — Голос человека был пронзительным, он говорил, не глядя в глаза. — Ты пробудешь тут шесть дней, шесть дней ты будешь поститься, чтобы очиститься. Тебе будут давать полкувшина воды в день. Я буду каждый день приходить и следить за тем, как ты исполняешь свой долг, я буду посвящать тебя.

— Я не верю в вашего бога, — прошептала Дубэ.

Внезапно все это показалось Дубэ безумием. Она подумала о том, зачем на это согласилась, и вспомнила тот ужас, с которым Учитель рассказывал ей о подземелье.

Гаан не обращал на нее внимания.

Дубэ вошла. Дверь резко захлопнулась за ней, раздался скрежет ключа в замочной скважине. Он эхом отдавался в стенах кельи, поднимался вверх, к крошечному отверстию под потолком. Шум этот казался оглушительным.

Дубэ знала о коварстве и иллюзиях тьмы. В самые худшие моменты жизни тьма принимала и окружала ее, уводила от реальности и утешала. Но в этом была и обратная сторона медали: уединение и темнота скрывали реальное положение вещей, поглощали все, что находилось снаружи, искажали очертания. Тьма защищала, но обманывала.