Морис Делез - Конан и Посланник Света

— И долго ждать?

— Не знаю.— Сет беспомощно развел руками.— Но для того чтобы нас не застигли врасплох, я и придумал первые две ловушки с приманками. Если хотя бы одна из них сработает, тебе уже нечего будет делать, а если нет, ты заранее узнаешь, что он на воле и пора готовиться.

— Я слышала, под пирамидой устроен хитроумный лабиринт.— Деркэто вопросительно взглянула на Сета.— Это правда?

— Да,— кивнул Великий Змей,— Меняющийся Лабиринт.— Он на мгновение умолк.— Если бы в его переходах можно было похоронить эту тварь…

— Почему не попытаться заманить его туда? — вновь спросила богиня.

— Потому что это не ловушка! — Сет досадливо махнул рукой.— Из каждого лабиринта можно найти выход — это лишь вопрос времени. Он только задержит нашего гостя на какой-то срок, но и только. Рано или поздно Посланец выберется из него. Повелитель Ночи замолчал, и Конан понял, что настало время возвращаться. Он в последний раз окинул взглядом ночное небо: узенький краешек луны показался на черном бархате среди бриллиантовой россыпи звезд. Тонкой полоской просвечивал он сквозь багровый щит, который прикрывал раскинувшийся внизу странный сине-фиолетовый мир.

Потянулись напряженные часы ожидания. Зная том, что в любое мгновение саркофаг может открыться, Конан не находил себе места. Ему казалось, сразись он сейчас с Посланцем, то разбил бы его в пух и прах, что бы там ни приготовили пославшие его, какими бы качествами ни наделили. Но вместо этого вынужден был ждать, не в силах ничего изменить.

— Конан, ты слышишь меня? — раздался вдруг тихий шепот, когда варвар в сотый, а может быть, и в тысячный раз за это утро подошел к окну.

Он остановился как вкопанный и сосредоточился, пытаясь понять, услышал он этот голос на самом деле или ему только показалось.

— Неужели ты не слышишь меня? — повторил голос.

— Деркэто? — Он удивленно осмотрелся, пытаясь отыскать ее.— Но где ты? Я тебя не вижу!

— Не мудрено, меня ведь и нет рядом.— Она рассмеялась нарочито беззаботно.

— Чего ты хочешь? — спросил Конан, мысленно отругав себя за дурацкий вопрос.

— Я хочу помочь тебе успокоиться. Иди ко мне.

— Но как же я это сделаю, если даже не знаю, где ты?

— Очень просто. Надо лишь захотеть оказаться рядом!

Киммериец улыбнулся и закрыл глаза: ему казалось, что так будет проще сосредоточиться. Однако он напрасно беспокоился. Едва только он подумал о Деркэто, как облик прекрасной богини появился перед его мысленным взором, и в следующий миг снова прозвучал ее низкий голос:

— Ты еще не забыл, как я выгляжу.

Конан открыл глаза. Богиня стояла рядом и насмешливо смотрела на него. Он шагнул к ней и только тогда огляделся. Они стояли на берегу мелкой, широкой речушки, с тихим журчанием бежавшей по обломкам пунцового гранита, который усеивал ослепительно желтый песок. Речушка брала начало от водопада, низвергавшего хрустальные струи с черной скалы. Гроздья разноцветных кристаллов росли по берегам.

— Узнаешь это место? — Деркэто сделала всего шаг ему навстречу, но неожиданно оказалась совсем рядом, лицом к лицу.— Когда мы пролетали над ним, я подумала, что тебе здесь должно понравиться.

— Ты не ошиблась! — воскликнул Конан, пытаясь обнять ее, но она увернулась от его объятий.

— Какой быстрый! — поддразнила его богиня.— Думаешь со мной можно обращаться, как со смертной? Сколько их у тебя было?

— Не знаю.— Конан усмехнулся.— Наверное, если собрать их вместе, получится небольшая толпа.

Деркэто закусила губу:

— И насколько небольшая?

Северянин пожал плечами.

— Здесь, — киммериец обвел взглядом небольшую отмель, на которой они стояли,— все бы не поместились.

— Развратник! — возмущенно фыркнула богиня и отвернулась.

Воспользовавшись этим, Конан мгновенно оказался рядом, и на этот раз его руки обвились вокруг ее стана. Она невольно замерла и закрыла глаза, чувствуя, как против воли учащенно забилось сердце.

— Не суди меня за тех, кого любил,— тихо сказал он,— а остальные ничего не значили.

…Вода все так же журчала, перепрыгивая через камни, а они, обессиленные ласками, лежали на песке, не в состоянии ни говорить, ни даже шевелиться. Конан смотрел на багровое, изрытое глубокими трещинами небо Нижнего Мира и думал о том, что сделает все ради того, чтобы защитить ее. Он не знал, правда это или нет, но в этот миг не сомневался, что через всю жизнь пронес любовь к Деркэто, что даже тогда, когда искренне верил, что любит другую, на самом деле продолжал любить лишь ее…

Как ни странно, но эта мысль неприятно поразила Конана. Киммерийцу чужда была сентиментальность, однако, хоть ему нередко случалось – влюбляться, чувства его, порой мимолетные, всегда были искренними. Нет! В каждой близкой ему женщине он видел именно ее, а вовсе не Богиню Страсти.

Он невольно повернул голову, посмотрел на Деркэто и тут же забыл всех своих прежних возлюбленных. Она лежала рядом, прикрыв глаза, и думала совсем о другом. Она тоже помнила то время, когда он ушел, сказав, что ей не удастся удержать его, потому что он сильнее. Она помнила жгучий стыд, который нашептывал ей планы сладостной мести. Планы, которым так и не суждено было сбыться, потому что прекрасная богиня всей душой любила смертного…

Она прошла все муки самоуничижения, когда помогала отвергнутой Мелии вернуть Конана… Ее Конана! Зачем? Тогда она и сама не могла толком ответить на этот вопрос. Лишь позднее, когда киммериец попросил ее спасти Зенобию и она помогла ему, богиня поняла, что ею двигали надежда, вера и любовь. Любовь к Конану, надежда на то, что он не забыл ее, вера в то, что не все еще потеряно.

И теперь она была рада, что ни разу не поддалась соблазну отвратить Конана от соперниц, заставив вспомнить о себе, или уничтожить их, лишив киммерийца настоящей любви, оставив ему лишь ласки продажных девок! Какими глазами теперь она смотрела бы на него?

Деркэто перевернулась со спины на живот, и руки ее легли Конану на плечи. Взгляд бездонных, черных глаз растворился в небесной синеве глаз киммерийца, и некоторое время оба не отрываясь смотрели друг на друга, пока не поняли, что чувствуют одно и то же.

— Я теперь не смогу без тебя,— прошептали ее губы, только что дарившие поцелуи.— Будь проклят и благословен тот день, когда мы повстречались!

— Но почему?!

— Боги не должны любить смертных. Всякий раз, когда такое случается, это приносит только горе и страдания. Вспомни хотя бы, что принесла любовь Сета красавице Розе.

— Она сама виновата,— ответил Конан и равнодушно пожал плечами.