Джейн Уэлч - Певец из Кастагвардии

Бранвульф не выдержал и вскочил, так и сверля короля взглядом. Он возвышался над своим лордом, как могучее дерево над чахлым кустом. Жрецы и четверо крепких солдат подались вперед. Керидвэн внезапно издала высокий горловой звук, и воздух вокруг нее запульсировал светом. Полоса голубоватого огня вспыхнула под самыми ногами солдат. Жрецы испуганно отскочили. Бранвульф не заметил, когда она успела опорожнить на ковер пузырек камфары, и не знал, приписывать ли этот трюк ловкости Керидвэн или настоящей магии.

– Брось свои фокусы, демоница. – Рэвик даже не вздрогнул. – Я пришел говорить с тобой и узнать, большую ли ты дашь цену за своего мужа и его братца.

– Цену?

Бранвульф не выдержал. Он не мог оставаться в стороне, раз уж беседа приняла такой оборот. Рука барона невольно метнулась к бедру, ища меч; но меча не было на поясе, и он не сразу вспомнил, что оружие у него забрали по приезде.

– Избавь нас от своих волков, демоница, и верни принцессу Кимбелин. Тогда я освобожу обоих твоих родичей.

– Ты обещал освободить Халя, как только мы приедем, – взорвался Бранвульф. Он казался еще шире в плечах из-за толстого плаща из медвежьей шкуры; король по сравнению с ним выглядел сущим заморышем. – Ты нарушил своё слово, Рэвик. Какой позор, позор, король Бельбидии!

Однако Рэвик ничуть не выглядел пристыженным.

– Я желаю вернуть свою невесту и освободить королевство от волков.

– Я ничего не знаю о принцессе Кимбелин. И к нашествию волков мы не имеем никакого отношения. – Бранвульф говорил тихо, но страшно. Он сам чувствовал себя волком, попавшимся в западню, и желал разорвать своих пленителей в клочья. – Какая мне причина желать зла Бельбидии? Это моя страна. Я люблю ее.

– Тогда почему же не пострадали только твои собственные земли? И зачем твои люди похитили мою невесту и брата? Это же ясно, как день: тебе выгодно, чтобы у меня не было наследника. Все прекрасно знают, что после меня и моего брата права на престол в равной степени принадлежат двум баронам – тебе и Годафриду Овиссийскому.

Бранвульф нахмурился.

– В чем меня здесь подозревают? Мне не нужны никакие земли, кроме моих собственных.

Рэвик презрительно махнул рукой.

– Да полно, полно. На свете нет человека, который не желал бы больше, чем имеет. Тебе нужен мой престол, чтобы и дальше распространять свою демоническую веру. Меня не так легко одурачить. Даже если притвориться покорным и приехать по моему зову как ни в чем не бывало.

– Где мой брат?

– О, Халь здесь, во дворце, – ответил Рэвик учтиво и просто, как будто речь шла о торжественном приеме. – Думаю, пришло время вам с ним повидаться.

Король кивнул в сторону дверей, без слов приказывая следовать за собой.

Керидвэн, сжимая в руке мешочек с рунами, молча шла по бесконечным коридорам дворца рядом со своим мужем. Повсюду здесь был ослепительно белый камень, драпированный тяжелыми коврами и гобеленами; вдоль стен стояли кресла и скамьи из слоновой кости, каждая из которых ценой, наверное, равнялась с хорошим боевым конем.

Пленников провели сквозь помещения кухонь, по чьим шершавым голым стенам было видно, что это самая древняя часть дворца. Потом коридор начал забирать вниз, и наконец барон и его супруга оказались в невысокой безоконной комнате с колоннами. Воздух здесь был слегка застоявшимся.

Бранвульф сразу распознал этот запах – так мог пахнуть только вход в подземелье.

– Меня бросают в тюрьму, даже не дав шанса оправдаться? – закричал он отчаянно, когда его разделили с Керидвэн.

Дюжие солдаты без долгих объяснений затолкали Бранвульфа в какую-то маленькую темную комнатку и задвинули снаружи засов. Гнев и ярость душили барона, но он ничего не мог сделать – только слушать шаги жены, удалявшейся по коридору. Куда ее уводили, он не знал.

Подождать пришлось не долее чем несколько минут – но Бранвульфу они показались годами. Наконец дверь раскрылась, и он бросился вперед… лишь чтобы наткнуться грудью на острие копья.

– Сюда, – коротко бросил стражник.

Его товарищи, числом не менее дюжины, и так же хорошо вооруженные, окружили барона со всех сторон. Бранвульфу ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Барона, сходящего с ума от страха за жену, отвели в круглую полутемную комнатенку. Немного света падало из зарешеченного отверстия под потолком – и только.

– Что вы с ней сделали? – прорычал Бранвульф при виде Рэвика, порываясь броситься на него.

Но копье, по-прежнему направленное на барона, слегка кольнуло его сквозь одежду – и он был вынужден совладать с собой.

Только тогда Бранвульф заметил, что в комнате, кроме короля, есть еще один человек. Одетый по-королевски роскошно, с прямыми светлыми волосами до плеч. Вокруг незнакомца витал странный сладковатый запах. Его остроносые сапоги украшала пара длинных шпор, а на кольчуге поблескивали драгоценные камни. Бранвульф разглядел герб у него на груди – оскаленный медведь, поднявшийся на задние лапы. Несомненно, этот надменный человек был кеолотианец.

ГЛАВА 7

Пики Желтых гор вздымались на фоне заката темною грядой, напоминая силуэты огромных колдунов в островерхих шляпах. Тор возвышался меж ними, как гордый рыцарь-копьеносец.

Здесь, на границе Торра-Альты и Йотунна, Май остановила пони и взглянула назад, на очертания крепости, почти сливавшейся со скалой. Язык оранжевого пламени взметнулся в небо над Торра-Альтой, и слезы заструились по лицу девушки. Беззвучно плача, Май смотрела, как с ревом взлетает в небо гигантское пламя костров по крепостным валам, как тают в вечерней черноте хвосты густого дыма. Вся крепость казалась сплошным факелом, стремящим вверх свой огонь. Чувство невосполнимой потери наполнило душу девушки; она поняла, что старая жрица мертва.

Вскоре придут плакальщики и отдадут Морригвэн последнюю дань любви и почтения – но Май не будет среди них. Для нее там не осталось места. Она ухаживала за Морригвэн три долгих года – с того самого времени, как жрец Гвион, брат Керидвэн, отравил ее ваалаканской ядовитой крапивой.

Май проводила бесконечные вечера, черпая познания из огромного множества книг старой жрицы: истории о древних днях, травники, медицинские книги, толкования рун. Многие считали Морригвэн сухой и строгой, но Май знала о ней правду: больше всего из своей библиотеки старуха любила волшебные сказки.

Девушка скорбела о Морригвэн, и скорбь только увеличивалась оттого, что ей нельзя было оплакать умершую вместе со всеми. Как бы Май хотела получить от старой жрицы предсмертное благословение! Может быть, Морригвэн подарила бы ей что-нибудь на память, какой-нибудь знак особой любви; но теперь у Май ничего не осталось на память о Карге. Она словно еще раз лишилась матери.