Татьяна Гуськова - Янтарный единорог

Северянин прошел вдоль стойл и улегся на охапку сена. Тихо пофыркивали лошади, где-то в соседнем углу верещал сверчок. Хог достал соломинку из своего ложа и, закусив ее, стал смотреть в маленькое окошко под самой крышей. Небо было бархатистым и черным. В окошко виднелось всего три звездочки, когда они закружились на месте и превратились в глаза и рот, он понял, что спит.

В окошко залетела большая сова, покружила над спинами спящих лошадей и уронила на голову Хогу какие-то веревки, мгновенно опутавшие его лицо. И как северянин ни старался, не мог от них избавиться, а потом они почему-то перестали мешать. Хог поднялся, чувствуя себя большим и невесомым.

Сова плюхнулась ему на спину и тут же заметно потяжелела, северянин скосил глаза и понял, что она превратилась в женщину. Матово блестело обнаженное тело, водопад волос рассыпался по плечам. Хищно блеснули желтые глаза. В руке женщины появился длинный прут, и она хлестнула им Хога по спине.

Северянин дернулся от нестерпимой боли, а потом скакнул вперед, стремясь избавиться от неожиданной наездницы. Но женщина не слетала, она умело направляла Хога туда, куда ей было нужно, подбодряя прутом.

Они выскочили из конюшни, и Хог помчался не разбирая дороги, он никогда не бегал так легко – казалось, он не бежит, а летит над землей, не чувствуя ни ног, ни тела. Конечно, ведь он же спит.

Лес встретил цветными огоньками и многоголосьем. Каких только существ здесь не было, у Хога разбегались глаза.

– Хороший у тебя конь сегодня, Ночница! – крикнул с ветки какой-то карлик с короткими ножками и огромными ладонями.

– Да, неплохой, Вислорук.

Он кричал вслед что-то еще, но они неслись дальше. Веселилась вся мелкая лесная нечисть, Хог видел даже несколько зеленых эльфов.

Они выбрались из этого праздника и помчались дальше в лес.

Поляна возникла неожиданно. Из лесного мрака они вылетели под свет звезд. Хог резко остановился, заметив знакомый силуэт. На этот раз кельдирк был во плоти, стоял посреди поляны, глядя на них мерцающими зелеными глазами, без зрачков. Левое ухо было порвано, но шрам давно зажил. Взгляд волшебной твари казался безучастным, но женщина у Хога на спине вздрогнула. Единорог сделал к ним шаг, изогнул шею, направив сияющий рог на ведьму.

Ведьма поединка не приняла и, превратившись в сову, улетела с криком.

У Хога внезапно подкосились ноги и он, ослабев, осел на землю. Добротные сапоги были все изодраны, а ноги превратились в кровавое месиво. Только сейчас северянин почувствовал, насколько устал. Это не могло быть сном.

Единорог стоял и смотрел на него.

Хог попробовал подняться, но тут же со стоном свалился обратно.

Единорог подошел и, склонив голову, коснулся рогом ступней северянина. Когда кельдирк поднял голову, раны уже зажили.

Хог мгновенно вскочил, одной рукой обхватил шею зверя, другой вцепился в рог. Кельдирк – пойман. Но единорог не старался вырываться, он стоял, доверившись рукам человека. Не зная, что делать с пленником, Хог разжал руки. Единорог дохнул ему теплым воздухом в лицо и умчался. А через мгновение послышался треск кустов и на полянку вышел Гривастый. Конь скептически оглядел потрепанного северянина и подошел к нему.

Утром Хог, перво-наперво, решил узнать, с чего Нидьяр решила на нем прокатиться.

После завтрака, застав ведьму одну, он обратился к ней с прямым вопросом.

Но Нидьяр только холодно на него поглядела.

– Если тебе пришло в голову носиться с кем-то по ночам, то я здесь ни при чем, – и она ушла, не сказав больше ни слова.

Тогда Хог решил посоветоваться с Дорном и Эльфом. Он рассказал им о ночных событиях.

При рассказе о единороге у Эльфа загорелись глаза, а вот Котик вовсе не удивился, или, может, просто взяла верх его невозмутимость.

На вопрос же о Нидьяр, Эльф сказал, что это не может быть его тетя.

– Без сомнения, она могла бы покататься на тебе, тем более что представился такой хороший случай и ты был один в конюшне, но потом она не стала бы отрицать своего участия. Наоборот, посмеялась бы и выставила тебя дураком. Да и на праздники мелкой нечисти она не ходит. Такое могло прийти в голову только совсем молоденькой ведьме.

– Но она же превращалась в сову!

Эльф усмехнулся.

– Ты думаешь, мало альвийских ведьм превращается в сову? Праздник лесной нечисти будет продолжаться еще одну ночь до полнолуния, я думаю, она еще вернется ночью, другого коня ей не найти. Так что сегодня мы ее и поймаем. Иначе она от тебя не отвяжется, а единорога, чтобы тебя спасти, в другой раз может рядом и не оказаться.

Днем Эльф опять ушел на встречу с Рыжей. Поскольку времени на подготовку оставалось всего ничего, то они проводили вместе все больше времени. Дорн умчался за какими-то подручными средствами, а Хог остался дожидаться ночи.

Он, в благодарность за ночную помощь, вычистил Гривастого, а потом отвел его и Серебринку к лесному озеру, где кони накупались в свое удовольствие. Северянин тоже окунулся.

После купания, когда полуденная жара сменилась послеобеденным тяжким зноем, Хог решил, что пора возвращаться, и неторопливо направился к Альвхейму.

Он брел по лесу, лошади следовали за ним, будто собаки. Внезапно послышалось мягкое журчание. Гривастый раздул ноздри. Под корнями могучей ивы затаился родник.

Хог, обрадовавшийся возможности утолить жажду, двинулся вперед, но Гривастый ухватил его зубами за воротник.

– Я понимаю, что тебе тоже не терпится напиться, но если я пущу вас первыми, то вы так замутите воду…

Раздавшийся смех заставил северянина замереть.

– Впервые вижу, чтобы кто-то разговаривал со своим конем.

Тут Хог заметил то, что проглядел в первый раз.

Зеленое платье женщины было расшито золотыми нитями, которые походили на солнечные блики сквозь листву, оно полностью скрывало фигуру. Незнакомка сделала шаг вперед, ее одежды заколыхались, а звук был такой, будто по корням ивы стучали копыта.

Солнечный свет упал на лицо. Она была прекраснее любой из женщин, что северянин видел до сих пор.

– Иди ко мне, путник. Мы вместе изопьем воды из ручья и станцуем под его серебристое журчание.

Волосы женщины горели как золото, а голову украшал двузубый венец.

Северянин сделал несколько шагов вперед и протянул руку, чтобы помочь прекрасной незнакомке спуститься с корней дерева.

Гривастый заржал и толкнул Хога в плечо.

– Что же ты медлишь? Или я тебе не нравлюсь?

Хог увернулся от зубов коня и запрыгнул на корни к незнакомке.

Рука женщины была холодной и жесткой, как древесный сучок. Она обвила шею Хога и закружилась с ним на корнях дерева, постукивая каблуками, как копытами.

Лицо, глаза, губы.