Кэтрин Фишер - Корона из желудей

Темные глаза Форреста остановились на Комптоне, затем он перевел взгляд на Сильвию. Последним мастер посмотрел на меня.

— Лорд Комптон.

— Мистер Форрест.

Его светлость обернулся к гостям Форреста.

— Дамы и господа, позвольте представить мастера Стоука и девицу… Сильвию. — Он скорчил извиняющуюся гримасу. — Понятия не имею, есть ли у нее фамилия.

Клянусь, даже в адском гаме стройки я различил мертвое молчание, повисшее в подвале. Оно было острым, как нож, и в этом молчании Комптон поклонился и вышел. Щеки дам покраснели, одна взволнованно обмахивалась веером. Аллин бросил на меня злобный взгляд, я вспыхнул и отвел глаза. Сказано было мало, но большего и не требовалось. Комптон так недвусмысленно намекнул на род занятий Сильвии, что даже дышать с ней одним воздухом было оскорблением для этих дебелых матрон.

Я не смел поднять на нее глаза. А Форрест посмел. Он подошел к Сильвии, взял ее руку и поцеловал.

— Сильвия — моя воспитанница, — просто сказал мастер. — Я собираюсь ее удочерить.

Мы с Аллином округлили глаза. Сильвия, несмотря на изумление, изобразила улыбку и присела в изящном реверансе. Форрест обернулся к гостям, отпустив ее руку. Его старый сюртук был в пыли, башмаки измазаны грязью, лента на парике развязалась. Гораздо больше Форрест походил на подрядчика, чем на гения и ученого. Взглядом велев мне позаботиться о Сильвии, он вышел вместе с гостями.

— А теперь позвольте показать вам законченный чертеж Королевского круга. Превосходное вложение денег…

Голос Форреста стих.

Мы остались втроем: Ральф Аллин, я и Сильвия.

— Отведите ее домой, — со злостью бросил мне Аллин. — А вы, красавица, держитесь подальше от чужих глаз, если не хотите нас разорить!

Сильвия выбежала из подвала, я последовал за ней. Мы молча покинули площадку и начали спускаться с холма. На полпути она встала как вкопанная.

И хотя она не обернулась, я знал, что Сильвия плачет.

Я молча подал ей носовой платок. Схватив платок, она завернула за угол и присела на скамейку в маленьком садике. Слезы лились ручьем, Сильвия со злостью сжимала кулачки.

— Я его убью!

— Не глупи.

— Если это спасет Форреста, я готова его убить! — Она вскинула на меня злые глаза. — А ты-то хорош! Да, сэр, пожалуйста, сэр. Если ты поддашься Комптону, он не станет с тобой церемониться!

Я задумчиво смотрел в сторону.

— Те люди явно собирались вложить деньги в строительство. Слишком поздно. Теперь никому не удастся помешать Форресту.

— Не утешай меня. И пусть хозяин добр ко мне, я знаю, что кругом виновата. Я должна уйти.

— Ты знала, что он хочет тебя удочерить?

Сильвия невесело рассмеялась.

— Разумеется, нет! Иногда я совсем его не понимаю! Как можно быть таким щедрым и неуживчивым, таким капризным и добрым одновременно? Как ты думаешь, он и впрямь способен видеть будущее? Видеть то, что недоступно другим? Разве я могу позволить ему себя удочерить? Что скажет его сын!

Мы молча сидели на скамейке, глядя на город внизу.

Я повертел рукоять шпаги.

— Ты решила, что я поддался Комптону, но ты ошибаешься. Это была хитроумная уловка. Я сам с ним разберусь. Только составлю план.

Сильвия подняла на меня синие глаза, блестевшие от слез.

— План?

— Мой план будет выверен до мельчайшей детали, — усмехнулся я. — В конце концов, разве не этому учат архитекторов?

БЛАДУД

Я выбрал круг.

Ибо нет фигуры совершеннее. Расстояние от середины круга до любой точки на его поверхности всегда одинаково.

Солнце имеет форму круга. Круг заключает то, что внутри, и отсекает то, что снаружи.

Круг — древнейшая магия.

Однако в природе ничто не встречается так редко, как совершенный круг.

Мы собирали камни. Исцеляющие камни. Искали их далеко на западе. Могущественный друид, человек, чье имя стало легендой, человек, носящий имя птицы, перенес их на место, где я строил круг.

На прощание он молвил: «Расправь свои крылья, король».

Он удивил меня, но мне было недосуг размышлять над его словами. Мы трудились, не зная устали. День за днем, в жару, стужу и ливень, расставляли мы камни, воздвигая круг, которому стоять в веках.

Мой круг — это дом, храм и место исцеления. Я ставил камни один на другой, украшал их тайными знаками.

Теперь это мои часы. Они отмеряют годы, месяцы и дни, отмеряют обороты солнца.

Никому на свете не удастся создать ничего столь же совершенного.

СУЛИС

План Джоша был весьма прост.

По средам музей римских терм работал допоздна, и Сулис предстояло впервые задержаться на работе до девяти. Джош устроил, чтобы его дежурство выпало на вечер среды — Большой Том собирался на семейную вечеринку в паб, таким образом, комната охраны будет в полном распоряжении Джоша.

Он прислал ей эсэмэску вечером во вторник, когда они смотрели телевикторину. Саймон громко выкрикивал ответы, Ханна пыталась его урезонить, а тяжелая старая кошка скребла коготками колено Сулис.

Однако на следующий день, стоя за кассой, Сулис терзалась сомнениями. Уж конечно, тот человек — мужчина без имени, мужчина, который преследовал ее, словно тень, — не осмелится зайти внутрь. Пересчитывая сдачу, она снова пыталась вспомнить его лицо. Во сне оно казалось таким отчетливым, а наяву расплывалось. Откуда ему знать, что сегодня Сулис работает допоздна? Впрочем, если он ждет снаружи, то заметит, что в пять она не вышла.

Сулис вздрогнула. Протягивая сдачу, она посмотрела на часы. Половина пятого.

— Передохни, пока тут затишье, Сью, — сказала Рут.

Служебное помещение — неряшливая серая комната — располагалось в конце коридора. Джош склонился над газетным кроссвордом, сжимая кружку.

— Ну, наконец-то, — сказал он, подняв глаза.

— Сегодня были одни школьники. Скупили все карандаши и ластики.

Щелкнув кнопкой чайника, Сулис облокотилась на стол.

— Джош, зря мы это затеяли. В киоске…

— Тебя там не будет.

— Что?

Вписав слово в строку, довольный Джош откинулся на спинку стула.

— По средам нас остается только шестеро, поэтому расписание приходится менять. Джен постоит за кассой, а тебя пошлют вниз.

— В музей?

Он кивнул.

— Присмотреть за экспонатами. Внизу темно и тихо. Лучше места не придумать.

Они помолчали. Вскипел чайник. Сулис налила себе кипятку, чувствуя, как тяжелая кружка дрожит в руке.