Юрий Никитин - Лоенгрин, рыцарь Лебедя
Лоенгрин равнодушно пожал плечами.
- Я ее видел очень близко. Ничего особенного. И что она...
Он не договорил, в зал вбежал молодой рыцарь, злой и встопорщенный, как воробей после драки. Шатерхэнд попытался его остановить, но тот отпихнул гиганта с неожиданной силой.
- Ваша светлость! - прокричал он издали. - Вы это терпите? Но мы не станем!
Рыцари начали вскакивать из-за стола, забывая про наполненные вином чаши.
Лоенгрин спросил быстро:
- Что стряслось?.. Сэр Коллинс, если не ошибаюсь?
- Барон Коллинс Норстедт, - крикнул рыцарь яростно, - только что граф Гердвин, пользуясь слабостью сэра Карла Эдсторма и сэра Сверкера Цедергрена, это его соседи, у одного угнал стадо коров, у другого отхватил кусок земли с деревней и заявил, что она всегда принадлежала его древнему роду!
Сэр Шатерхэнд нахмурился, но смолчал, только перевел взгляд на молодого герцога. Лоенгрин поерзал на сиденье, еще не ощутил, что нужно делать, но что-то нужно, все смотрят с ожиданием.
- Видимо, - проговорил он с трудом, - нужно будет сказать ему, что так поступать нехорошо. Пусть вернет скот и заплатит. Но с землей нужно сперва выяснить, не принадлежала ли она им раньше...
Он видел, как рыцари переглянулись, кто-то нахмурился, кто-то опустил взгляд.
Сэр Перигейл пробормотал:
- Да, конечно, это можно сделать...
- И что мешает? - спросил Лоенгрин.
- Многое, ваша светлость...
- Например?
Перигейл вскинул голову и посмотрел ему в лицо прямым взглядом.
- Ваша светлость, эти земли нынешним хозяевам дал не Господь Бог лично тысячу лет назад. Они и сейчас еще переходят из рук в руки... Где пресекается линия наследования, где отдают в приданое, где простой обмен... Сам дьявол не разберется!
Сэр Шатерхэнд громыхнул:
- И не надо.
- И не надо, - согласился сэр Перигейл.
Лоенгрин посмотрел на обоих по очереди, постарался сделать лицо строгим, но сам чувствовал, что не очень получилось.
- Но поступила жалоба! Что-то же делать надо?
Все рыцари смотрели на Перигейла, и когда он заговорил, Лоенгрин с досадой чувствовал, что начальник охраны замка выражает общее мнение:
- Не всегда. Иногда жалобы бывают вздорные.
Шатерхэнд громыхнул снова:
- Иногда? Да чаще всего!
Перигейл кивнул:
- Верно, сэр Шатерхэнд. В данном случае, как и во всех остальных, герцог должен быть на страже стабильности. Потому если те земли не были отняты незаконно совсем недавно у графа Гердвина, то они и должны оставаться у прежнего хозяина.
Шатерхэнд пробасил:
- Хорошо сказано. Сэр Перигейл, вас бы королю в советники!
А сэр Диттер Кристиансен уточнил:
- И совсем неважно, каким образом сэру Сверкеру те земли достались в давние времена. А то и вовсе не ему, а его родителям.
Отец Каллистратий перекрестился и произнес внятно:
- Время освящает.
Лоенгрин уточнил с недоверием:
- Даже если он те земли украл или незаконно отнял?
Отец Каллистратий перекрестился снова, глазки долу, ответил смиренно, однако с неожиданной твердостью:
- Ваша светлость, вот тогда и надо было поднимать крик и требовать справедливости. Но если тогда сочли, что все было сделано правильно... а мы не знаем всех тонкостей, то имеем ли мы право поднимать старые дела, рушить судьбы детей и общества?
Лоенгрин пробормотал:
- Значит, если преступление прошло незамеченным... то пусть?
Рыцари поглядывали то на него, то на священника, а отец Каллистратий, чувствуя на себе общее внимание, не приосанился, как сделал бы любой рыцарь, а напротив - съежился и сгорбился, верный девизу первых христиан «проживи незаметно».
- Ваша светлость, - произнес он смиренно, однако твердость из голоса не ушла, - крупные преступления незаметными не проходят. А мелкие... если тогда прошли, то сейчас нельзя ворошить прошлое. Понимаете, почему?
Лоенгрин ответил честно:
- Нет.
Священник вздохнул, ответил Перигейл, которому явно наскучило выяснение того, что понятно любому взрослому, уже пожившему и повидавшему всякое:
- Ваша светлость, нельзя ломать дом, чтобы достать спрятавшуюся в подполье мышь.
Лоенгрин посмотрел в их суровые лица, вздохнул, поднялся, стараясь выглядеть сильным и решительным.
- Тогда графу Гердвину прикажем все вернуть и выплатить за нанесенный ущерб!
Перигейл поднялся, коротко поклонился.
- Прикажете готовить коней?
Лоенгрин спросил удивленно:
- А не проще ли послать ему с гонцом мое повеление?
Он не понял, почему рыцари заулыбались, а кое-кто и ржанул весело и счастливо, словно услышал заковыристую шутку.
- Ваша светлость, - произнес Перигейл очень серьезно, - я молю Господа, чтобы так в конце концов и было. Более того, уверен, что так и будет к концу... даже к середине вашего правления Брабантом! Но сейчас придется действовать по старинке.
Часть II
Глава 1
Рано утром за окном уже слышались бодрые голоса, звон железа и конское ржание. Слуги помогли ему быстро надеть доспехи, затянули ремни и укрыли щитками.
Он оглядел себя и ощутил, что да, снова в блестящей стали, в которой чувствует себя, словно в родной коже.
Эльза с сомнением смотрела, как Лоенгрин вытащил из кожаного чехла короткий лук из склеенных рогов, похожих на бараньи, только покрупнее и не так загнутых. Лук скреплен еще и стальными пластинками, выглядит, конечно, как произведение военного искусства, но все-таки...
Лоенгрин забросил его за спину, за другим плечом поместил меч на перевязи, Эльза любовалась им, кому еще выпадет счастье заполучить такого мужа, но когда лук так и остался за плечом, она спросила в недоумении:
- Дорогой, ты же рыцарь, зачем тебе лук?
Лоенгрин повернулся к ней, на лице изумление, а брови взлетели на середину лба.
- Милая, зачем лук?
- Зачем лук тебе? - спросила она.
- Ну, потому что стрела летит дальше брошенного камня.
- Дорогой, - повторила она, - но зачем тебе бросаться камнями? Это удел простолюдинов.
Он понял, улыбнулся.
- Милая, ты заботишься, чтобы я как-то ненароком не уронил свою рыцарскую честь?
- Ну да, - проговорила она тихо и оглянулась. - Нехорошо, если тебя хоть кто-то увидит с луком в руках... Тут же разнесут весть, что ты не брезгаешь оружием простолюдинов!
Он мягко поцеловал ее в чистый лобик.
- Милая, я все понимаю.
- Значит, ты оставишь лук?
Он покачал головой.
- Нет, конечно.
Она вздохнула.
- Лоенгрин, есть вечные понятия, через которые не могут переступать даже короли.
- Я не король, - ответил он просто. - Я паладин.
Он еще раз поцеловал ее в лоб, как бы давая понять, что разговор насчет условностей окончен, поправил перекинутую через плечо перевязь и подтянул пряжку выше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});