Наталия Котянова - Мечты и реальности

И всё же… Я ловила себя на том, что просто не могу отвести от него глаз, словно притянутая каким-то колдовским магнитом. Зачем мне все эти идеальные мальчики? Я хочу такого…

Но как, как же я нарисовала его, если сама этого не помню? Амнезия нервная разыгралась? Бред какой-то… Ещё это имя — Гордин. Такое родное, как будто я произносила его много раз… Да что ж это со мной?!

Промаявшись ещё какое-то время, я, наконец, нашла для себя вполне правдоподобное объяснение: сессия. Не я первая студентка, у которой от стресса мозги сползли набекрень. Остался последний экзамен, но я уже перезанималась, и организм просто не выдержал и «сломался». Так, раз дали больничный, значит, время пересдать ещё будет. Главное — не распрощаться окончательно с собственным рассудком, а то как бы в Скворцова-Степанова не загреметь…

Такие рассуждения частично меня успокоили. Я смогла немного поесть и даже поговорила по телефону со встревоженной подружкой. Убрала с глаз долой её отметившийся во сне подарочек — заколку, заодно бабушкино кольцо и злосчастный рисунок.

Надо как-то начинать жить дальше. Если получится…

— Слушай, цыплёна, понять не могу, и чего ты у нас такая красивая? — подмигнул отец. — Наши гены — это, конечно, факт, но после своей неизвестной болезни ты почему-то зверски похорошела, правда, Зой? Ты ей никакие чудо-таблетки не покупала?

— Да ну тебя, папа, скажешь тоже… — вяло отмахнулась я.

— И скажу. Что придётся покупать электрошокер, женихов твоих будущих гонять!

— Зачем гонять? Наоборот, приваживать надо. Это же твоя великая идея — сплавить великовозрастный балласт в моём лице и, наконец, зажить припеваючи!

— А, может, я уже передумал?

— И в самом деле, Лера, ты давно в зеркало смотрелась? — поддержала его мама. — Я тоже заметила: вроде и моя дочь, но какая-то не такая… С чего?

— Понятия не имею. Ладно, пойду ещё поготовлюсь.

Сейчас вовсю шли зимние каникулы, но я упорно сидела дома, отказываясь от развлечений под предлогом подготовки к пропущенному экзамену. Я хотела сдать его сразу же, не откладывая на весеннюю сессию, и не без удовольствия сидела и зубрила. Потому что хоть так можно было на время отвлечься от своих упаднических мыслей.

Странная татуировка в виде браслета не давала мне покоя. Созвонившись с Маринкой, я мимоходом выяснила, что никаких тату мы не делали и не собирались, разве только хной. Я тут же с воодушевлением принялась тереть руку мочалкой, но похоже, мой «экземпляр» был всё-таки не временным. Хорошо, что родители пока этого не видели…

Я остановилась перед большим зеркалом и впервые со дня «болезни» пристально изучила своё отражение. Ой… Кажется, папа с мамой были правы…

Что-то во мне неуловимо изменилось. Черты лица вроде бы остались те же, но стали как-то… гармоничнее, что ли? В любом случае назвать Лерку Казакову прежней было сложно. На фоне ровной бледной кожи зелёный цвет глаз казался особенно ярким, губы словно припухли и «налились» цветом, а волосы, хоть и остались прежней длины — где-то до середины спины, выглядели густыми и блестящими, как в рекламе модного шампуня. И это — сразу после болезни, да ещё на фоне депрессивных мыслей… Что-то тут нечисто!

Эту же фразу я услышала и от лучшей подружки, когда она приехала меня навестить. В выражениях Маринка не стеснялась, охала-ахала, вертела меня в разные стороны и всё выпытывала, что же такое я с собой сделала. Я же и сама этого не знала…

Тут она заметила татуировку и вторично разахалась, восторгаясь моей решимостью на такую авантюру. Мне ужасно хотелось рассказать ей свой странный сон, хоть немного облегчить тяжесть на душе — но я так и не отважилась. Он был слишком личный и для меня очень важный. Он помог мне понять, что лучше жить настоящей жизнью, а не предаваться пустым мечтам, которые могут завести куда не следует; он заставил осознать, как легко разрушить свою жизнь недоверием и эгоизмом. Наяву я никогда не думала, что могу быть такой идиоткой и истеричкой, что способна предать любимого мужчину, добровольно убить своего нерождённого ребёнка… А ведь именно так всё и было. Как можно такое забыть?!

В день, когда я ходила в поликлинику закрывать больничный, в нашей квартире «завёлся» новый жилец.

Я поднялась на свой этаж, на ходу доставая ключи, и лишь в последний момент заметила около нашей двери кошку. Она чинно восседала на коврике, чёрная на чёрном, и смотрела на меня с явной долей укоризны. Типа, ну и где ты шляешься так долго, я вся заждалась…

Я нагнулась, чтобы рассмотреть это неожиданное явление. Обыкновенная «дворянская» кошка-подросток, худая, большеухая, с коротким угольным мехом и огромными внимательными глазами — такими же зеленущими, как мои… От середины носа к левому уху тянется тоненькая светлая полоска, придавая смышлёной мордочке загадочное и вместе с тем хитрющее выражение.

— И что ты тут делаешь? — глупо спросила я. — От каких соседей сбежала? Пойдём, я тебя отведу, а?

Кошка встала, грациозно потянулась и отрывисто мявкнула, а потом снова уставилась на дверь.

— Хочешь сказать, что решила поселиться у нас? А наше мнение учитывается?

Чернушка снисходительно фыркнула, явно поражаясь моей бестолковости. Если тебя хочет осчастливить такое сокровище, надо не стоять столбом, а немедля впустить будущую хозяйку в дом!

Я заколебалась. Мои родители не особенно любили всякую живность и в детстве позволяли заводить исключительно хомячков. А я мечтала о большой собаке… Постепенно желание завести домашнего любимца как-то заглохло, уступив желанию «завести» бой-френда и прочим подростковым глупостям. Что могут сказать мне папа с мамой, когда придут вечером с работы? Что их доченьку явно рано было выписывать…

Кошечка лукаво посматривала на меня, с ангельским терпением ожидая моего решения. Впрочем, было совершенно ясно, что характер у неё как раз не ангельский, а независимый и вполне себе шкодный. Так на кой мы ей вообще сдались, этой кисе?

На этом философском вопросе я вдруг решилась — эх, была не была! — и распахнула дверь.

Кошка с поистине царской неторопливостью переступила порог и уселась неподалёку в коридоре. На удивление безропотно позволила себя вымыть и подсушить феном (!), съела выловленный из супа кусок мяса и только потом с довольным видом растянулась на диване в комнате родителей.

Такой «сюрприз», естественно, не остался незамеченным и вечером подвергся всестороннему обсуждению. Кошка тоже решила поучаствовать (её ведь это касалось в первую очередь!): села рядом с мамой, безошибочно угадав в ней Главную, и внимательно смотрела на каждого «выступающего», муркая или иронично пофыркивая в нужных местах. Она казалась удивительно понятливой и не стеснялась это демонстрировать.