Даниил Аксенов - Самозванец

Михаил поздоровался.

— Ты кто такой? — спросил солдат вместо приветствия.

Он был одет в железный полудоспех, а на голове красовался шлем, оставляющий лицо открытым.

— Меня зовут Ксант, я из Камора.

— Из Камора? — удивился солдат. — Как же ты пробрался через разъезды кочевников?

Михаил пожал плечами:

— Шел лесом, рощами, держался вдалеке от дорог. Одному можно пройти незаметно.

— Можно, — согласился солдат. — Только ты первый пришел оттуда за последний год. Как там сейчас?

— Плохо. Баб угнали, постоянные набеги, жрать нечего.

Он твердо решил казаться деревенским простаком до тех пор, пока это будет вообще возможно.

— Ну-ка, заходи, — страж кивнул на ворота. — Сотник будет рад тебя видеть.

Протиснувшись в узкое отверстие между створками ворот, он очутился на небольшой улице. Расстояние между домами и крепостной стеной было очень небольшим.

Рядом с башенкой сидели в свободных позах еще двое солдат. Возможно, в их функцию входило быстрое запирание ворот по сигналу наблюдателя на башенке. Они не могли не слышать разговор.

— Где сотник-то? — спросил путешественник.

— Иди прямо на площадь, он в самом большом доме, — ответил один из них.

Поселение было не очень велико, примерно человек на пятьсот, как прикинул Михаил. Звание «сотник» позволяло предположить, что гарнизон состоит как минимум из нескольких десятков солдат. Пройдя по узкой улочке, молодой человек вскоре обнаружил, что оказался на небольшом открытом пространстве, которое страж назвал площадью.

Несколько человек, одетых чуть лучше, чем одевались в деревне Камор, с интересом наблюдали за новой личностью.

Без труда обнаружив самый большой дом среди неказистых построек, Михаил постучал в дверь.

— Заходь! — раздался крик изнутри.

Он толкнул дверь и чуть было не споткнулся о ноги солдата, который сидел на стуле.

Тот смерил пришельца недоумевающим взглядом и спросил:

— Че тебе?

— Стражник у ворот отправил меня к сотнику, — пояснил тот. — Я пришел из Камора, деревни, захваченной кочевниками.

— А-а-а, — протянул служивый, — постой-ка тут.

Он встал и пошел вглубь дома, откуда до Михаила доносились приглушенные звуки, обрывки разговора. Вскоре солдат вернулся.

— Сотник примет тебя, — сказал он. — Иди вот туда. Обе двери открыты.

— Как его зовут хоть?

— А тебе оно надо? — рассмеялся солдат. — Называй «господин сотник».

Потом подумал и добавил:

— Он из семьи Манк. Уру.

Внутренний словарь Михаила сообщил, что уру означает младший дворянский титул. Что-то вроде виконта или баронета.

Он пошел в указанном направлении, пересек небольшую комнату, открыл вторую дверь и предстал перед сотником.

Сотник Манк, потомственный дворянин, сын генерала, обладатель огромного количества предков, покрывших себя славой на поле брани, ненавидел армию всей душой. Начиная с отроческого возраста, он старался увильнуть от любых дел, связанных со сражениями. Сначала тому были две причины: лень и трусость. Потом количество причин возросло до четырех. Добавились более высокие чувства в виде страсти к вину и любви к женщинам. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, младший Манк захотел большей независимости от родительской опеки. Он пришел к отцу и попросил того выхлопотать для него какую-нибудь спокойную придворную должность. Старик-генерал понял это по-своему, и через некоторое время изумленному Манку вручили патент на чин десятника гвардии. Когда первое ошеломление прошло, молодой уру попытался оставить службу. Но не тут-то было. После грандиозного скандала и угрозы лишения наследства, он был вынужден влачить жалкое существование, выходя в караулы и заступая на дежурства. К счастью, гвардия в то время не принимала никакого участия в военных действиях, и Манку удалось спокойно дослужиться до сотника. Свободное от службы время он проводил во власти своих высоких чувств: в окружении спиртного и женщин. Это его и погубило. Однажды во время королевской охоты он слегка переоценил свои силы в деле потребления вина. Ему удалось свалиться с лошади таким образом, что он сбил с ног фаворитку короля, упал на нее сверху, да еще и испачкал прежде выпитым вином ее платье, пытаясь подняться. Стоит ли говорить, что король был в ярости. Не слушая увещевания многочисленных и почтенных родственников Манка, он немедленно отправил того в дальний гарнизон в том же чине. Это был позор. Позор для всего рода. Так уру Манк оказался на границе с кочевниками.

Когда Михаил предстал перед ним, он как раз приканчивал очередную бутылку вина, сидя за столом.

— Подойди поближе, — сказал Манк, почесав свое объемистое брюшко. — Мне сказали, что ты из дальней деревни. Что там слышно о кочевниках?

— Я видел последний разъезд в дне пути отсюда, господин сотник, — ответил путник, мысленно переведя свой бег в скорость обычного пешехода. — А рядом с Камором их вообще очень много.

— Сколько же у них воинов? — спросил сотник.

Собеседник пожал плечами:

— Больше, чем здесь людей. Много больше. Тьма.

Манк поморщился. Он любой ценой хотел избежать военных действий. До сих пор ему несказанно везло, потому что кочевники еще ни разу не пытались штурмовать крепость Зарр.

— Зачем же ты пришел сюда?

— Иду к королю с челобитной, — ответил Михаил.

На лице сотника мелькнул интерес. Он протянул руку.

Молодой человек вытащил из-за пазухи свиток, загодя написанный Арралом. Прошение к королю было неплохим прикрытием его перемещений по стране.

Сотник принял челобитную и развернул ее.

Она состояла из трех разделов. Во-первых, следовало скрупулезное описание убытков, понесенных деревней, во-вторых, приводились скупые, но вполне достоверные сведения о численности кочевников, а в-третьих, сей документ завершался слезной и витиеватой просьбой избавить верных короне жителей Камора, далекого, но важного форпоста ранигской цивилизации от бедствия. Под всем этим стояла подпись «ишиб Аррал».

Прочитав, сотник вернул свиток. Что бы Манк ни думал о человеке, стоявшем перед ним, до прочтения документа, теперь его мнение изменилось. Сейчас он видел не просто мужика, а посланца населенного пункта, находящегося под вражеской оккупацией и взывающего к законным властям о помощи. С этой челобитной в глазах всех Михаил приобретал статус официального лица.

— К королю идешь, значит… Ну-ну. Попытай счастья. А чем ты занимаешься? Хлеб выращиваешь?

— Нет, я — охотник.

— Где же твой лук?

— Мне не нужен лук, охочусь с помощью ловушек.

Сотник хмыкнул:

— Ладно, ступай.

Михаил попрощался и вышел. Образ простого деревенского труженика ему явно удавался.