Артём Каменистый - Время одиночек

«Ты пойдешь на запад».

Ну вот. Как обычно. Составишь простой и красивый план, и тут же приходится от него отказываться. Ненавистный голос… ее проклятие… ее спасение… Что она забыла на западе? Там горы. Горы это ловушка. Ей и здесь, на равнине, нелегко приходится, а каково будет там? Что если ее поймают среди скал? И не четыре стрелка, а четыре десятка? И у всех будет это странное дымящее оружие выпускающая шарики? Нельзя ей туда идти.

Глаза все еще смотрели на север, а разум уже знал, что двигаться придется на запад. Девушка переступила через тело стрелка, убитого молнией – из его сапога все еще струился дым. Быстрее… Быстрее – отсюда надо уходить. Пусть даже в ловушку. Голос знает, что надо делать, голос еще ни разу не обманывал.

ГЛАВА 8

После ухода Мокедо в становище оставалось лишь четверо небесных людей – Сергей-безродный, Лемешко Егор, Джон Хиггинс и Поль Бомон. После нападения на становище выжил лишь Егор. Спесивый сноб Хиггинс до последнего заряда отстреливался из оружия черного человека, примотав к спусковому крючку его отрезанный палец. Разъяренные враги изрубили его на куски. Калеке Бомону повезло больше – его нашли в хижине, и проломили голову топором. Отца Тимура вообще не нашли. Ни живого, ни мертвого. Разобрав дымящиеся завалы, накхи так и не смогли опознать четырнадцать тел – огонь и оружие геликоптера поработали над ними особенно сильно. Можно было попробовать поискать у союзных родов шамана магии смерти, способного узнать их личности, но Ришак не стал отягощать себя дополнительной заботой – для всех погибших устроили общее огненное погребение. Дров в степи немного, все огонь не уничтожил, и останки без излишеств упокоились под скромным курганом.

Со временем, может быть, накхи соберутся с силами, и воздвигнут здесь настоящий курган, целый холм. Но сейчас на это попросту нет сил.

Род Ликадов потерял свою силу. Треть жителей становища погибла, среди выживших было немало раненых.

Не до курганов сейчас.

Тимур осторожно, стараясь не напрягать спинную мускулатуру, присел на корточках перед Егором. Не удержался – поморщился. Как не старайся, а любое движение причиняет боль. Старому шаману становища захватчики выжгли глаза, и теперь Тейко залечивал раны вслепую, пользуясь помощью неопытного ученика. Хотя, если вспомнить, он и зрячим не особо заботился о комфорте своих пациентов.

Выжить Егор выжил, вот только жизнь ли это… Крепкий еще мужчина превратился непонятно во что. Старик с мертвыми глазами. Смотрит как в пустоту, а из расслабленно-приоткрытого рта сочится слюна. Тимур до последнего не верил, что этот жизнерадостный здоровяк превратился в бездушную куклу, но одного взгляда хватило, чтобы убедиться – очевидцы не врали.

Оставалось проверить последнее.

Тимур закатал рукав безумца, внимательно изучил синяк на сгибе локтя. Прошло уже несколько дней, но след инъекции еще не исчез. Или, Егор сопротивлялся до последнего, вырываясь из лап захватчиков, или шприц в него вонзила неопытная рука. Зная характер небесного человека, Тим не сомневался в первом варианте. Хотя, возможно, оба фактора одновременно поработали.

Тейко сидел по другую сторону от Егора – прослушивал пульс на второй руке. Почуяв присутствие постороннего, шаман не стал поднимать голову – слепому это ни к чему.

– Я ждал тебя Тимур, – одновременно устало и зловеще произнес шаман.

– И я пришел. Скажи мне шаман – этот человек выздоровеет?

– Нет, – безапелляционно произнес Тейко. – Душа его не покинула тело, но связь ее с телом потерянна безвозвратно.

– Как это произошло?

Шаман пожал плечами:

– Его поволокли к черным людям. Больше я его не знаю. Думаю это магия черных людей, да и без опасного яда не обошлось. Он был чем-то отравлен. И я не знаю чем. Это чужая магия. И чужой яд. Они такие же чужие, как и твой отец, и все люди твоего отца. Накхи совершили глупость, позволив небесным людям жить в своем становище.

Тимур и не подумал отступать:

– Скажи мне Тейко – есть ли хоть какая-то надежда на его излечение? Ты старый шаман, ты многое знаешь, не может быть, чтобы ты вообще отступился, не оставив ни капли надежды.

Тейко хрипло хохотнул:

– Словами ты меня не задобришь. Ты отродье небесных людей, а все наши несчастья из-за них. Становище разрушено, мы потеряли многих воинов, я потерял глаза. Зачем мне желать этому человеку выздоровления?

– По двум причинам: я могу сказать Ришаку, что ты отказался его лечить. Он не очень-то тебя уважает, и решит, что шаман, отказывающийся лечить раненых, обуза для становища. Вторая причина: нам нужно победить этого нового врага накхов. Думаю, мы убили не всех, и, возможно, к нам уже спешат новые драконы. Кто знает – может Егор сможет нам принести пользу в этой новой войне. Ведь мы даже не знаем с кем сражаемся. Ни один из черных людей не был взят в плен, а наемники не рассказали ничего важного. А его допрашивали, допрашивали серьезно – душу вырвали из тела. Может во время допроса он узнал что-то полезное? Слушая их вопросы? Ведь допрашивающий волей-неволей сообщает пленнику немало своими вопросами.

Шаман выслушал Тимура внимательно, и ответил не сразу, показывая, что говорит не сгоряча:

– Ты такой же хитрый лис, как и твой отец. Тот в свое время сумел сохранить жизни своих людей. Может и тебе удастся спасти этого небесного воина.

– Как это можно сделать?

– Не перебивай меня. Я сказал «может быть». И сказал я это, потому что не знаю способ вернуть ему разум. Увы, мои знания тут бессильны. Знания всех шаманов бессильны. В степи нет этого знания. Если бы было – я бы об этом знал. Тимур, эта земля мала, и она не наша. Мы здесь не по своей воле. Там, на большой земле, на благословенном севере, есть большие знания. Если и есть в мире знание, способное его излечить, то оно там. Больше я тебе ничего не скажу.

Тимур, услышав все, что должен был услышать, не стал задерживаться – так же осторожно встал, направился к юрте. Неплохо бы сменить на ране компресс, но помощник шамана занят, так что придется потерпеть до вечера – просить шамана о помощи не хотелось.

Добраться до войлочной лежанки помешал Ришак. Дед вырос перед самым порогом, бросил на внука грозный взгляд, и не слишком участливо поинтересовался:

– Ты выздоровел?

Тимур чуть не простонал, представив себя сейчас верхом. Вопрос «Выздоровел?» для мужчин накхов имел одно-единственное значение: «Способен ли ты держаться в седле?» Мелочи вроде незатянувшихся ран никого в таких случаях не волновали.

– Да, я смогу удержаться на Кунаре, – губы Тимура произнесли эти слова почти против воли.