Василий Сахаров - Степные волки

— Где они?

Из-за широкой спины вышибателя долгов, показались трое жестоко избитых воров и Кривой Руг, уставившись на них, спросил:

— Вы напали на моих людей?

— Да какие это люди, сопляки же, — раздухарился один из воров, долговязый Торопыга, ранее, бывший на побегушках при Папаше Бро.

— Спрашиваю в последний раз, вы напали на моих людей? — Руг начинал впадать в бешенство.

— Да, мы чего, видим, что драка идет, вот и присоеденились, — примирительно выставив перед собой пустые ладони рук, сказал Сват.

— Получается, что вы первыми начали?

— Ну, — замялись избитые воры.

— Где парни? — выкрикнул Кривой Руг.

Тут же со двора появился Пламен, остальные двое, от своих занятий на импровизированном тренировочном поле, и отрываться не стали. Мальчишка встал чуть сбоку стола, между сидящими и ворами, которые стояли в середине зала и выглядели бедными родственниками, прибывшими просить о помощи.

— Вызывал? — спросил Пламен Руга.

— Рассказывай, как дело было, — тот кивнул на воров. — С самого начала.

— Нам было поручено приглядывать за местными босяками и заниматься тем же, чем раньше занимался он, — Пламен посмотрел на Торопыгу, — то есть следить, чтоб не было сильных претензий от стражников и собирать долю в общак. Мы прошлись по всем общинам и группам, везде встретили отказ. В результате, были вынуждены применить силу. Дошли до Рыбаря, он отказал и заявил, что не подчиняется Кривому Ругу, а всю долю отдает как и прежде, Торопыге. Одного из наших, на выходе, ударили заточкой в бок, пришлось вернуться и пристрелить троих, включая Рыбаря, еще двоих покалечили, так вышло. Пока с босотой Рыбаря разбирались, вмешались эти трое, — кивок в сторону воров. — Бросились на нас с ножами, мы ответили, но убивать не стали. Закон мы уважаем и, первыми, руку на старших не поднимали.

Пламен закончил, а Кривой Руг, в полной тишине, спросил понявших, что беда уже рядом, воров:

— Получается, что два месяца вы собираете с босяков долю, а я про это незнаю?

— Мы хотели отдать, — поеживаясь, ответил Торопыга, — но как-то все не получалось.

Хозяин Старой Гавани обратился к Серебрянке:

— Ты авторитетный вор, Серебрянка. Рассуди, что за крысятничество бывает?

— Смерть! — только одно слово сказал старик.

— А ты, Быча, не с ними в доле был, что за них вписываешься? — спросил Руг громилу.

— Ничего я не знал, — тут же отнекался от своих друзей Быча. — Они сами по себе, а я сам по себе.

— И что скажешь, что с этими козлами делать, какое наказание им назначить?

Быча бросил на избитую троицу взгляд, со вздохом, отвернулся и пробурчал:

— Смерть!

Воров, попавшихся на столь неблаговидном деле как крысятничество, подхватили под руки люди Кривого Руга и уволокли. Серебрянка и Быча таверну покинули сразу, а Кривой спросил Пламена:

— Ты ведь знал, что так получится?

— Да, знал, — парень все так же, не шевелясь, стоял на одном месте.

— По другому никак нельзя было поступить?

— По другому, это год целый надо народ к себе приучать, а мы по простому, вожаков поломали, кто против был, а все остальные уже и не спорили.

— Ладно, — Кривой Руг разрешающе взмахнул рукой. — Иди, работай, — и вслед, пробормотал еле слышно: — Отморозок, прям как я в юности.

Пламен ушел на двор, а Штенгель направился за ним вслед. Вышел на свежий воздух, вдохнул полной грудью и спросил стоявшего рядом парня:

— Что дальше делать думаете?

— Работать, — ответил Пламен, перебирая ножи, сваленные в кучу на столе, то что было добыто как трофеи на бандитских хавирах. — Твоя помощь нужна будет, Лысый.

— Какая?

— Мы хотим один домишко богатый выставить и нам требуется опытный вор-домушник, который бы все захоронки хозяев дома нашел. Пойдешь с нами?

— Наобум, нет, — сказал капитан. — Надо место самому посмотреть, определиться.

— Хорошо, сегодня в ночь пойдем, посмотрим, — Пламен выбрал себе нож, отличнейший дромский боевой кинжал, непонятно как, оказавшийся у безвременно ушедшего в мир иной, Рыбаря. — Какой хороший и удобный нож, как влитой в руке сидит.

— Дромский боевой клинок, стандартный, использовался среди разведчиков и пограничников, — вставил нужные ему слова Штенгель. — Может быть, отец твой, точно такой же носил.

— Жаль, не знали сразу, а то спросили бы Рыбаря, где он его достал, — заметил Пламен. — Ничего, его выживших босяков спросим, может быть, что и знают что-то.

Штенгель протянул руку и сказал:

— Ладно, давай нож, и Звенислава с Курбатом кликни, повторим основные стойки, а заодно, и про клинок этот расскажу.

Все трое дромов собрались вместе, и Штенгель, повертев в руках дромский нож, начал:

— Смотрите и запоминайте, это один из самых лучших боевых ножей, какие только были придуманы человеком, дромы называли такие "иби". Он одинаково эффективен как колющее так и режущее оружие, имеет листовидную форму. Именно такая форма повышает его проникающие свойства при колющих ударах, а отличная заточка при неровной линии лезвия, делает его превосходным режущим инструментом. От нижнего ограничителя до трети длины лезвия, одна сторона клинка имеет зубчатую заточку. Для чего это делается? — капитан посмотрел на Курбата.

— Думаю, — Курбат неспешно разглядывал нож, — что такая заточка, не дает противнику возможность захватывать и блокировать клинок руками и, конечно, так наносятся более длинные и глубокие резаные раны.

— Правильно, — продолжил Штенгель. — Обратите внимание на клинок. Сам по себе, нож тридцать сантиметров, а длина клинка восемнадцать. От зубчатой заточки до острия, идет гладкая заточка, а с его другой стороны, обратная заточка. От острия идут спуски, потом в середине лезвия сделаны долы. Идеальное оружие ближнего боя, вам бы всем такие надо достать.

— В квартал Оружейников сходить надо, тем более, что давно уже собирались, — сказал Пламен.

— А деньги у вас есть? — капитан усмехнулся.

— Найдутся, — голос Пламена был серьезен.

— Ну и хорошо, — Штенгель бросил дромский боевой нож, чуть в сторону от Звенислава, который, рассеянно смотрел на хмурые облака, несущие в Штангорд то ли дождь, то ли снег.

Подловить парня не получилось, он ловко подпрыгнул, перехватил нож в воздухе и, застыв на полусогнутых ногах, направил клинок ножа вниз. С каждым разом все лучше и лучше, подметил капитан, глядя на Звенислава, правильная фронтальная стойка, ноги полусогнуты, нож в правой руке и готов к бою, хоть против меня, хоть против всего мира.

Опять ворохнулось в душе капитана непонимание, может быть, даже капелька зависти, и он, отправив парней заниматься дальше, направился в город. Покинув Старую Гавань, Штенгель неспешно шел по улицам Штангорда, разглядывал дома и если бы за ним следом шел кто-то, кто его знал, то подумал бы, что вор-домушник присматривает себе работенку на ночь. Однако, это было не так, Лысый шел на встречу с Корном, которая была назначена заранее в одной харчевне неподалеку от Белого Города, и идя определенным маршрутом, он знал, что сейчас за ним пристально наблюдают не менее чем два человека из Тайной Стражи, проверяя, нет ли за ним слежки. На душе было муторно и как-то неспокойно, но опасности не было, все как всегда.