Василий Сахаров - Ведьмак

Ползком, не высовываясь из канавы, мы преодолели полкилометра, пересекли большой фруктовый сад и оказались на берегу реки. От берега до берега метров сорок пять. Рядом несколько лодочных сараев и склад пиломатериалов. Людей не видно и все спокойно.

Я достал карту и узнал, что речка называется Желтуха, и она впадает в Белый Двин, который течет через Белоград. Вот еще один маршрут. Сплавиться вниз по течению и обойти заслоны на дороге. Тем более что лодки есть и полсотни бойцов в них загрузить можно легко. А больше в отряде после дневных боев вряд ли наберется.

- По воде уходить надумал? – заметив мой интерес к плавсредствам, поинтересовался священник.

- Есть такая мысль.

- Это правильно. Дальше с нашей стороны подходы к Желтухе болотистые, если кто надумает с берега отступающих обстрелять, не выберется.

- Посмотрим.

Группа прошла по берегу дальше и, действительно, уперлась в болота. Время перевалило за полдень, и мы вернулись в город, точнее, в промзону, где уже шли бои. Словенские солдаты и отряд Тенгиева, кто уцелел, стянулись в одно место. Здесь майор организовал оборону и закрепился надежно. На крышах снайпера, подходы заминированы, а подступы под прицелом пулеметов и гранатометов. Так что можно было держаться долго, если бы не одно «но»… У противника явное превосходство и нас стали накрывать минометы, а когда они заткнулись, появилась авиация, которая сбросила на промзону пару тонн бомб. Думали, хана нам! Еще один авианалет и заводские корпуса не выдержат, рухнут и похоронят нас под обломками. Однако по рации перехватили сообщение, которое передавалось открытым текстом. Ромейские генералы сообразили, что заводы еще могут им понадобиться, и приказали продолжать обстрелы и авианалеты только в том случае, если не удастся нас выбить. А простые ромейские солдаты умирать не собирались. Поэтому на время нас оставили в покое и противник занялся зачисткой Лобатовска.

Мы снова уцелели, и когда стемнело, пошли на прорыв. Нас оставалось сорок девять человек – я оказался прав насчет потерь. Остальные погибли или разбежались. Вроде бы все нормально, лодки были на месте, мы погрузились и стали сплавляться вниз по реке. Но на душе было тоскливо. Все-таки мы бросили город и людей, которые надеялись, что словенская армия сможет их защитить. И чтобы отвлечься я стал размышлять над очередной авантюрой.

Мысль такая. Есть Кромка и есть Вейхар, а между ними промежуточный мир - Земля. Здесь идет война. Погибают люди и горят города. Это понятно. Кругом много боли, горя и страданий. Кругом разруха и неразбериха, противоборствующие стороны бросают заводы с оборудованием и склады, а на полях сражений остается много оружия. И вот я подумал. А что если снова собрать повольников Кромки и вместе с ними вытаскивать из этого мира все, что может цениться в других мирах? То есть оборудование и автомашины, продовольствие и металлы, топливо и одежду, инструменты и оружие. Да и людей можно похищать. Например, военнопленных. Кто будет в хаосе войны разбираться, что на самом деле произошло? По большому счету это никому не нужно, спишут на происки врага и точка. Вспомнить хоть Великую Отечественную войну. Сколько лет после ее окончания прошло, а в списках пропавших без вести до сих пор больше миллиона человек.

- Надо будет над этим подумать, - тихо прошептал я сам себе.

- Вы что-то сказали, поручик? – ворочая веслом, спросил отец Филарет, который уходил из города вместе с нами.

- Говорю, что вам надо тренироваться в гребле, - усмехнулся я.

- А-а-а… - протянул он.

Ночь тихая, сырая, промозглая и холодная. С неба летели снежинки. Тихий плеск весел на воде и звяканье оружия. В стороне взлетали в небо осветительные ракеты, нас никто не пытался остановить и еще один день чужой для меня войны подходил к своему логическому концу.

15.

Отряд майора Тенгиева вернулся в казармы царского дворца под Белоградом и, несмотря на потери, которые он понес при обороне Лобатовска, бойцов в нем стало больше. Некоторые солдаты регулярной армии и примкнувшие к нам городские ополченцы принесли вассальную клятву Ярославе Келогостовне, а затем остались под командованием майора. После чего, с учетом нескольких новобранцев, которых прислала великая княгиня, отряд разросся до шестидесяти человек и условно разделился на семь групп. Первая – командная. Вторая – охранная. Третья и четвертая – штурмовые. Пятая и шестая – разведка. Седьмая – тыловая. И командиром одной из таких групп, а именно пятой, стал я, поручик Стойко Видов.

Как уже было сказано, разделение условное. Воины в отряде с различным уровнем подготовки, в группах от шести до пятнадцати человек и времени на дополнительное обучение личного состава практически не было. Только выбрались в расположение словенской армии, отмылись и привели себя в порядок, как поступил новый приказ – готовиться к выдвижению в тыл противника. Бои шли уже под Белоградом и усиленная ополченцами, маршевыми батальонами, отступающими солдатами регулярных соединений и переброшенными из столицы батальонами парашютистов сводная бригада полковника Слепнева держалась с трудом. Натиск ромеев усиливался и, понимая, что взять Белоград в лоб не получится, они стали обходить его с флангов. При этом постоянно действовали ДРГ (диверсионно-разведывательные группы), которые прощупывали оборону словенцев, искали слабые места, проводили разведку боем и порой выходили на окраины города, совершали нападения на патрули и растворялись в окрестных лесах.

Положение паршивое, хотя могло быть и хуже. А что касательно конкретно меня, то я занимался своим подразделением. В нем уже семь человек. Корнея и Ведогора я знал и мог на них положиться, а с остальными знакомился уже на полигоне. Рядовой Матвей Круш - неплохой пулеметчик. Сменивший подрясник на камуфляж священнослужитель церкви Зеленого Христа отец Филарет – стрелок и опытный турист. Отставной капрал гвардии Бурмакин – минер, стрелок и механик-водитель. А два егеря из принадлежавшего великой княгине северного лесничества братья Стахоровы – следопыты, снайпера и охотники.

Сегодняшний день начинался как обычно. Я поднял воинов и погнал их на полигон, отрабатывать тактику ведения боя в лесах, а после полудня собирался загнать всех на полосу препятствий. Однако вскоре меня вызвал Тенгиев и, передав командование подразделением Корнею, я отправился в штаб.

- Форма одежды парадная, - бросил майор. – На сборы пять минут.

Легко сказать – парадная форма одежды. А какая она у меня? Я не знал. Да и выбирать особо не из чего – в моем гардеробе один потертый мундир, пара камуфляжных костюмов и маскхалат. Поэтому я натянул чистый комок, по расцветке напоминающий «флору» российской армии, сменил ботинки, сунул под погон серый берет, затянул на поясе ремень с кобурой, и вышел из казармы на небольшой плац.