Зловещие истории (сборник) - Ли Танит
В глубине зала, за столами, не было ни одного свободного места. Рыцари и дамы обедали. А пока они питались, гордые псы с жемчужными воротниками лежали на полу или бродили в поисках подачки. Слуги спешили мимо по своим делам, выполняя поручения своих господ, а менестрели, перебирая струны, пели песни. И озеро наложило на все это странный отпечаток. На всем зале лежала странная тень.
Пиршество длилось несколько часов. А потом протрубила труба, и наступила тишина. Через зал прошел паж, одетый в черное, бледный, как растение из глубины джунглей. Он нес блюдо из рога и оникса. На блюде лежали фрукты из подводных садов, растущих у подножия замка. Подойдя к Седревиру, мальчик встал перед ним на колени:
— Не изволите ли отведать один из этих фруктов, рыцарь?
Седревир заколебался:
— Разве ты не посланец Смерти?
— Раз я делаю это, значит, меня послал не он.
— Кто тогда?
— Это не запрещенный плод, но он — плод Познания. Может быть, это — предупреждение, может — пророчество, возможно, символ, пророчество или испытание сердца и разума. Возьмите плод — и посмотрим…
Тогда Седревир взял плод, и мальчик сразу исчез. Седревир долго изучал атласную кожу яблока, словно прикидывая, насколько смертоносна оно. И в сердце плода рыцарь увидел огонь — там не было ни скверны, ни яда. Он положил его перед собой на стол и рассек кинжалом. А потом Седревир отшатнулся в ужасе. Из яблока выполз огромный червяк — змея, которую он рассек кинжалом.
Но тело змеи не кровоточило. На обеих концах обрубков было по голове, и каждая из них уставилась на рыцаря холодными, печальными глазами.
— Ты ранил меня, — объявила змея.
— Простите меня за это, — ответил рыцарь. — Я сделал это бессознательно.
— Лжешь! — объявила змея.
— Ничего подобного.
— Разве ты не узнаешь меня? Я — Змий, существо, которое проклял Бог за то, что оно подставило человека. Я — Обманщик, я — Сатана, твой враг. Так что можно сказать, что ты ранил меня не просто так.
— Если вы — Змий, то знайте, я бы нарезал тебя на куски, — заметил Седревир. — На сто различных кусков.
— У тебя не получилось бы, — проговорила змея.
А потом змея сжалась, сморщилась, стала тоньше нити, а нить рассыпалась в пепел и исчезла.
— И что это было за сообщение, госпожа? — поинтересовался Седревир у госпожи Марисм.
— Что вы уже вступили на свой путь. Ибо ни один искуситель не явится к нам, если мы не подойдем близко к цели своих поисков.
Потом она поднялась из-за стола, и большой зал будто разом стал еще больше, словно огромный плащ взметнулся к потолку — и свечи люстр потухли.
Госпожу Марисм ждали её братья. Она взяла Седревира за руку и вывела его из зала, и отвела к подножию крутой мраморной лестницы, которая вела на вершину башни. На вершине её располагалась комната, где переплеты окон были каменными, а стекол и вовсе не было, и мелкая рыбешка могла вплывать и выплывать из башни. Два рыцаря, как и до того у шатра, заняли свои места слева и справа от входа в комнату, которая быстро закрылась следом за госпожой и её спутником.
— Теперь, Седревир… — продолжала госпожа Марисм. — Вы молоды, и вы раб, благодаря его заклятию. Вы здесь со мной, и непорочны… но кто увидит вас?
И она указала ему на кровать, ароматизированную цветами, мягкую, как первый снег, и завешенную тяжелыми балдахинами из серебристой ткани. Затем она скинула свои одежды, и встала во весь рост, полупрозрачная, как воды озера. И когда она сделала это, рыцарь взглянул сквозь даму, сквозь её кожу, плоть и волосы. И лишь кости её остались непрозрачными, так что в этот миг она чем-то напоминала Смерть.
— Госпожа, я, конечно, лягу рядом с вами, но не более, — объявил рыцарь.
Она кивнула, словно Смерть и, скинув покрывало, показала ему поднимающиеся остро-заточенные острия, которые линией протянулись посреди кровати — частокол из стали. Госпожа Марисм легла на одну половину кровати, рыцарь, на другую, и ряд заточенных стальных колышков разделял их. Почти сразу Седревир уснул, а пока он спал, частокол из стали вырос до потолка комнаты, ударил в него, и тот камнями осыпался на рыцаря. Он проснулся…
Седревир лежал на песке, на берегу озера. Светало. Чуть дальше по склону конь рыцаря щипал траву.
И не было никаких признаков того, что на берегу был кто-то кроме него. Волосы и одежда Седревира были сухими. Кроме того, он был очень голоден и хотел пить. Судя по всему, пир на дне озера не пошел ему на пользу. Тем не менее, раскрыв ладонь правой руки, он обнаружил угольно-черную ракушку, из которой выкатилась капля воды, больше похожая на одинокую слезу…
МЕСЯЦ, А МОЖЕТ и более того рыцарь ехал на север. Лето уже покинуло эти земли. Он оказался в краях более бесплодных, где деревья были тоньше, словно долго голодали. В долине уже давным-давно созрела свежая кукуруза, и солнце высушило траву и листья. Только вороны часовыми застыли на лысых вершинах холмов. К северу на многие мили застыли облака. Седревир отправился в горы.
Как-то в полдень, когда было очень жарко, Седревир увидел церковь, укрывшуюся в долине, рядом с речушкой. Берега там заросли ореховыми деревьями, а вода была свежей. Орехи на деревьях оказались крепкими, будто камни. Когда же рыцарь ударил по двери церкви, та осела. Внутри никого не было, но ящерицы, словно сухие листья метнулись в разные стороны. Окно в форме колеса было в восточной стене, а над ним со стропил свешивался древний флаг, темно-красный, с темными ржавыми полосами. Алтарь напоминал огромный блок кварца, внутри которого можно было разглядеть боевой топор, хотя, как топор попал в камень, было совершенно непонятно.
Выйдя из церкви Седревир привязал коня и лег на траву, вытянулся, чтобы отдохнуть в жаркий день. Но не успел рыцарь закрыть глаза, как услышал странное языческое песнопение, а потом со стороны долины, где располагалась церковь, послышался треск ветвей. Однако стоило Седревиру приподняться, шум замер. Только поток журчал в узком русле, конь рвал свежую траву в тени стены.
Седревир снова сел, опустил голову на руку и закрыл глаза. И тут же он снова услышал пение и крики, как и раньше, но теперь они звучали много громче. Теперь он не шевелился, а только ждал. Тени же начали мерцать и танцевать над его веками, как будто мимо прошло несколько человек.
Седревир открыл глаза во второй раз. Но не увидел вокруг ничего необычного.
В третий раз он закрыл глаза — и вновь послышались шаги, зазвонили колокола и пронзительно закричали женщины. Как там сказала Марисм — дама из озера: «…вы уже вступили на свой путь». Тогда Седревир задумался: «Пока я только слышал, но я должен увидеть это». И развернулся в сторону двери церкви с мыслью, что теперь все увидит.
Затем он увидел, как по долине, вдоль потока, прошла группа мужчин и женщин. Они были по-летнему загорелыми, худыми и оборванными, на головы они надели гирлянды, свитые из терновника. Женщины звонили в колокольчики, мужчины размахивали шестами. В середине толпы катилась телега, которую они толкали вперед изо всех сил, а в телеге, в корзине сидела связанная молодая дева, бледная, словно находящаяся при смерти, хотя её темные волосы тоже украшала корона, но корона из виноградных лоз и цветков мака. Судя по всему, её собирались принести в жертву.
Седревир поднялся на ноги и проверил, как меч выходит из ножен. Судя по всему, он раньше никогда не видел этих людей, а они в свою очередь и сейчас его не видели. Беспрепятственно он отправился следом за ними, и когда они полезли вверх по склону холма, он последовал за ними.
Там, на вершине, было кольцо пеньков безжизненных деревьев, с которых при приближении людей сорвались падальщики. Земля под деревьями, на которых сидели мерзкие птицы, была усыпана костями и кусками полусгнившего мяса. Тут пахло смертью. Когда мужчины вытащили девушку из телеги, она заплакала, но она не просила милосердия, так как это было бесполезно. Её быстро привязали к черному стволу. Девушка поникла, как умирающая лилия. Обезумевшая толпа бегала вокруг, завывая и призывая кого-то, а потом старик, кудахтая что-то неразборчивое стал размахивать кадилом. В нем содержался ядовитый ихор, который дымился и вонял так, что птицы-падальщики, привлеченные этим запахом, вернулись на верхние ветви, хлопая крыльями от жадности. Старик закончил ритуал, наблюдатели сбились в кучу, а потом разом бросились прочь. Они направились в сторону Седревира, который ожидал на краю кольца деревьев. Теперь в их голосах было больше страха, чем праздной радости. Некоторые даже налетели на рыцаря, но все равно создавалось ощущение, что они его не замечают. Вскоре на холме воцарилась мертвая тишина. Девушка, словно не веря в реальность происходящего, подняла голову, широко раскрыла заплаканные глаза, огляделась. Слезы все еще катились из уголков её глаз, она все ещё дрожала он ужаса. Но все это происходило совершенно бесшумно.
