Истории, которых не было - Ирина Вячеславовна Корсакова
Это пространство начали придумывать с середины и не досочинили до конца. Бросили, не удосужившись как следует закрутить интригу. Потому никаких «преданий старины глубокой» тут и в помине нет. Наши сказка были цветными ковриками, закрывавшими щели и проломы в стенах, через которые мы пока не могли или боялись пролезть в окружающую темноту. Здесь же нет никаких щелей. Евроремонт без окон. Только дверь, через которую все мы сюда попали. Я хочу воспользоваться ей для выхода. Уверена, что получиться. Главное разобраться – тянуть или толкать…
Динька виновато пожала плечами, как будто извиняясь за длинную прочувствованную речь. Её рассуждения противно царапали самолюбие, автоматически зачисляя меня в многочисленную и многовековую армию облагодетельствованных неудачников. Хотелось отыскать в них какое-нибудь несоответствие, и, конечно, оно нашлось.
– Погоди-ка! Прости мое любопытство, но ты сама заговорила… А из-за чего, собственно, ты решила …, ну…, крыша…, морфий?
– Не мямли, все в порядке. Из-за одного сволочного красавчика, каким и ты, наверняка был в молодости.
– Ага! Спасибо за «красавчика», постараюсь игнорировать «сволочного». Но, тогда получается, что ты хочешь вернуться за тем, от чего так поспешно бежала! За неосуществленными желаниями, за той самой разницей между хотением и данностью, от которой люди чувствуют себя более или менее несчастными. Так получается?
– Выходит – так! Смерть, видишь ли, оказалась отличным лекарством от несчастной любви! Моментально и стопроцентно, как в навязчивой рекламе.
– И ты решила, что пора выписываться!
– Да! Не смотри на меня так. Да, решила, только не выписываться, а банально удрать, и пусть потом ответственные за мою сохранность лица оформляют самовольный уход, получают выговоры и лишаются премий. Плевать! Я не позволю никому насильно меня осчастливить. Тем более – так по-коровьи примитивно.
Судя по самодовольно-задиристому выражению динькиного лица, она знала, какой реакции от меня ждать и заранее приготовилась выпалить: «Сам – дурак!» Так что, промолчал я только из вредности.
– Вообще-то, я думала, что ты спросишь: как я собираюсь уйти.
– Ну, об этом уже даже Каролина догадывается. И, между прочим, готова помочь.
– Ха! Помочь! Нарисует транспарант, типа: счастливого пути?
– Не гоношись зря. Ты ведь собираешься каким-то образом, уж не знаю каким, пролезть на ту сторону вовремя активации?
– Умные все стали…
– А о наблюдающем администраторе ты подумала? Он, ведь даже не из нашей группы.
Смесь озадаченности и недоверия приятно оживила упрямо-закаменевшее было лицо целеустремленной виз-а-ви.
– Хочешь сказать, что за нами непрерывно подглядывают?!!!
– А ты как думала, деточка? Это же работа.
– Свинство какое!!!
– Не свинство, а меры предосторожности. На случай таких вот, между прочим, выходок. Так что гримировать тебя придется отдельно и не по сценарию. Тут и пригодится Каролина и её связи в гримерном цехе. Уяснила?
– Наверно, да.
– О том, что Бохай за пультом виртуоз, ты и сама знаешь. Про Перлиту я не говорю, без её высокого дозволения у нас даже бутерброды не черствеют. Ну, и нам с парнями хорошо бы знать заранее: что к чему. Чтобы подыгрывать в тему. Какой вывод?
– Почему ты мне помогаешь? И откуда ты знаешь, что другие согласятся? Вам же потом влетит, я даже не представляю как!
– Вот и узнаем: насколько сильны в нашей папуаске гены предков – каннибалов. Кстати, чтобы точно знать: согласятся или нет – тебе придется спросить их об этом самой. Завтра на пикнике, например.
– Для того вы и затеяли эту вылазку, да?
– Не только. Шашлык, тоже, дело хорошее.
– Ты не ответил на мой первый вопрос. Ты, ведь, не хочешь, чтобы я исчезала, я же вижу…
– Никто не любит расставаться с тем, к кому по иронии раздолбайки-судьбы умудрился привязаться. Но еще больше я не люблю проигрывать.
– Кажется, понимаю. Не можешь противостоять – возглавь! Так?
– Примерно. Динь!
– Да…
– У меня еще один вопрос самый последний. Ты не злись, пожалуйста, не хочешь не отвечай.
– Давай уже свой вопрос, достал канючить, пингвин.
– Как ты себе представляешь своё появление дома? Откуда и в каком виде ты там возьмешься? Вылезешь из головы нашей клиентки что ли?
Динька сидела, задрав одну ногу на стул, уткнувшись носом в сгиб локтя и смотрела на моё левое ухо. На секунду мне показалось, что мой вопрос поставил её в тупик и сейчас она передумает, и…, бред конечно.
– Не знаю, Джардонари.
Я икнул от неожиданности. Кроме Перлиты, никто до сих пор меня так не называл.
– Разве это обязательно? Когда ты рождаешься, ты ведь тоже не очень хорошо представляешь: куда так упрямо лезешь лысой башкой вперед. В конце концов, мы – сны, а сны иногда сбываются. Я собираюсь сбыться, Йорик.
Дина
Чумовая картина, просто чумовая! Супер! Интересно, сколько времени Кэри потратила, чтобы намалевать каждого «как она нас видит». А что, мне мой портрет чем-то даже нравится. Я на нем непонятной, конечно, формы, зато такая вся бордово-фиолетовая, жуть! И Перлита улыбается, глядя на своё изображение. У неё какие-то лазурные спирали. А, вот, Йорик загрустил. Ххее! В глазах художницы он оказался похожим на желто-зеленое яйцо.
Удачный был пикник и шашлык здоровский. И на мою просьбу помочь отреагировали так легко, как будто я зову их обои клеить, а потом культурно посидеть за пол-литрой, а не пропихивать меня с того света назад через…, через я даже не знаю что…
Сон 7
Пластиковая «под дерево» дверь полуподвальной забегаловки открылась самостоятельно, чуть не встретившись с моим не слишком крепким лбом. За ней находилась стеклянная вертушка, как в больших бизнес-центрах, через которые надо проползать с заданной скоростью, потому что если её поторопить руками, эта дура затормозит, и ты секунд на десять застрянешь в своем прозрачном секторе под ласковыми взглядами других, невольно разделивших твою судьбу, посетителей. Кто только догадался установить это сооружение в обычной кафухе. Ох, уж эти молодые дизайнеры!
Наконец, попадаю в «разливочный цех». За стойкой…, за стойкой…, вот, черт…, за стойкой – Я! Только
