Величие (СИ) - Хай Алекс

— Ну и местечко для встречи она выбрала, — проворчал я, озираясь по сторонам.

Знаменитая Апрашка только что открылась для меня с совершенно иного ракурса. Впрочем, фирменный стиль неряшливости, разухабистости и легкой недобросовестности здесь прослеживался точно так же, как и во всем квартале.

Сперва неоновая вывеска «Райские кущи», украшенная светящимися завитками, ни о чем мне не сказала. Но лишь спустившись в полуподвальное помещение и столкнувшись с гигантским вышибалой, я понял, что попал отнюдь не в простой кабак.

Мужик на входе усмехнулся, взглянув на мой комбинезон, и уже хотел было отправить меня на улицу, но протянутая ему купюра сделала его более сговорчивым.

Громкая, но тягучая музыка, полумрак, характерное расположение столов и непередаваемая смесь запахов — алкоголя, табака, духов и чего-то косметического… Полуголые девицы, танцевавшие вокруг шестов и официантки в коротких платьях.

— Стриптиз-бар, Ань? — я бухнулся на диванчик напротив потягивавшей какой-то коктейль Грасс. — Другого места найти не могла?

— Зато здесь безопасно, — отозвалась она и сделала еще глоток через трубочку. — Я знакома с владельцем этого заведения. Делала для него пару интересных вещиц в прошлом году.

К нам тут же подошла длинноногая девица в украшенном стразами лифчике и короткой юбке.

— Готов заказать, курьер?

Да, одежку пора сменить.

— Мне виски со льдом, — сказал я и откинулся на мягкую спинку диванчика. Все сидение было усыпано блестками — видимо, предыдущий гость заказывал приватный танец.

Аня жестом отказалась, и официантка исчезла.

— Ну что, встретился?

— Ага.

— Да ты прям само красноречие, — раздраженно проворчала Грасс. — Мне из тебя клещами вытягивать?

Вот умела она порой быть до зубного скрежета невыносимой. Просыпалась в ней мерзкая стервозинка, из-за которой хотелось стукнуть ее по голове, да покрепче.

— Дай дух перевести. Я сюда с Васьки перся пешком.

— Бедняга какой. Ну переводи. Только языком чесать тебе это не мешает. Так что выкладывай.

Зараза. Можно было повредничать и поставить ее на место, но мне было лень. Пусть наслаждается своим приступом стервозности.

— Бестужев поможет, — коротко ответил я. — Взял пару дней на подумать-порешать. И теперь у нас есть схрон на Васильевском, но проходной двор там устраивать не стоит.

Ан с любопытством пожалась вперед, позабыв о коктейле.

— Что за схрон?

— Надежный. Удобства минимальные, но перекантоваться можно. И, повторюсь, это на крайний случай.

О Матильде я пока что решил умолчать. Пусть спокойно занимается разматыванием истории с клиникой и анализом остальных бумаг.

Но Аню удовлетворило и это.

— Хорошо, — кивнула она. — Спасибо. У нас тоже есть парочка пустых подвалов и квартир. Надежных.

— А у тебя что?

— Меньше, чем хотелось бы, но больше, чем могло бы быть, — ответила Грасс и допила коктейль до дна. — Подняла кое-какие связи. Несколько человек согласились мне помочь. У нас будет полсотни неодаренных головорезов.

Я поперхнулся.

— Ты собираешься натравить на… нее полсотни уличных отморозков? Она же их на органы разберет за секунду!

— Погоди, Миш, — улыбнулась Аня. — Во-первых, сейчас любая помощь пригодится. Мы придумаем, какое применение им найти. Во-вторых, это еще не все. Я дернула за кое-какие ниточки и смогла выйти на две другие ячейки. Там все одаренные. Ранг не самый высокий, но потенциал можно будет увеличить за счет Осколков.

Ага. Которые еще нужно как-то найти и украсть… Но это уже кое-что. В случае удачи с кражей каждый одаренный нам пригодится, поскольку станет, по сути, вместилищем для силы. Замкнем каждый артефакт только на одного человека, а может и не один артефакт…

И все равно в лобовую на Зимний и Ксению идти было нельзя.

— А что с альма-матер?

Аня улыбнулась и взглянула в сторону зала поверх моей головы.

— Сейчас и выясним.

Я обернулся и увидел направлявшегося к нам Мустафина. Представляю, каково ему было здесь находиться — все же сотрудник вуза, должен быть образцом нравственности… Впрочем, Мустафин держался совершенно непринужденно и подсел к нам, держа в руке пузатый бокал коньяка.

И в этот же момент к нам подоспела официантка и поставила на стол мой бокал. Сверкнув натертыми маслом округлостями, она послала мне воздушный поцелуй и эффектно развернулась на высоченных каблуках, продемонстрировав всему столику упругую ягодицу в кружевном белье. Ну хоть в белье — и на том спасибо.

— Ирке я ничего не скажу. И, если что, встретиться здесь предложил Савва Ильич, — усмехнулась Грасс. — Я просто договорилась.

— Давно не виделись, Соколов, — Мустафин протянул мне руку, и я ее пожал. — Слышал о вашей трагедии. Соболезную.

Я кивнул.

— Спасибо. Но давайте думать о живых.

— Похвальный настрой, — бывший глава ячейки придвинулся ближе к столу. — Есть новости. Возможно, даже обнадеживающие. Далеко не весь преподавательский состав доволен сложившейся ситуацией. Разумеется, открыто никто не выступает — все помнят, что Великая княгиня уделяет особое внимание Аудиториуму. И все же изменения затронули и нас.

— Что изменилось?

— Много чего. Во-первых, нас коснулись ограничения на применения Благодати. Учебный процесс, считай, сорван. Начало учебного года сдвинули. Как проводить вступительные Испытания, и вовсе не очень понятно — ждем отдельного распоряжения. Так что гайки закрутили по полной программе. Люди в подвешенном состоянии, постоянно приходят новые распоряжения. Все раздражены и напуганы.

— А что Долгоруков? — спросил я.

— О, это отдельная история. Один секретарь из его свиты рассказал, что ректор встречался с Великой княгиней уже после того, как она взяла управление в свои руки. Содержание разговора, понятное дело, неизвестно — все происходило за закрытыми дверями и под куполом. И все же разговор явно проходил на повышенных тонах и не удовлетворил ни одну из сторон. Великая княгиня вылетела из его кабинета в ярости, а сам Долгоруков потом обращался к штатному лекарю за помощью. Сердце расшалилось.

Мы с Грасс переглянулись, и Анька нахально приподняла бровь.

— Значит, в раю штормит, — сказала она и потянулась за пепельницей. — Знать бы, о чем они говорили.

— Не уверен, что смогу это выяснить. Все же моя должность не предполагает возможности входить к нему в кабинет как к себе домой. Но попытаюсь разузнать по косвенным признакам.

Я отпил из своего бокала и поморщился. Моча пьяного ирландца, а не виски. Впрочем, чего еще ожидать от стрипбара на Апрашке?

А ведь переманить на нашу сторону Долгорукова было бы просто идеально. Честно говоря, о таком и мечтать страшно. Тайн у Аудиториума было полно — чего стоили только пробирки с кровью, позволявшие контролировать и студентов, и выпускников. Уверен, нашлись бы и такие тайны, которые могли сыграть нам на руку. Да только один разговор на повышенных тонах еще не значил, что Долгоруков будет готов пойти против благодетельницы.

Я поделился соображениями с остальными, и Мустафин кивнул.

— Нужно следить за ним и дальше. Есть основания полагать, что и ректор недоволен новыми распоряжениями. Но вот насколько велико его недовольство, еще предстоит выяснить.

— А ведь это было бы в высшей степени цинично, — мечтательно произнесла Аня и выдохнула дым в потолок. — Чтобы и ее предал тот, кому она доверяет.

— Не уверен, что она вообще кому-либо доверяет, — ответил я.

— Но Долгоруков давно с ней сотрудничает. Наверняка сможет рассказать много интересного.

— Я постараюсь что-нибудь выяснить, но, повторюсь, у меня не так много власти в заведении, — сказал Мустафин. — И на это потребуется время. Мы работаем, но вы знаете, насколько все подозрительны в Аудиториуме. Сейчас стало еще хуже.

Значит, будем планировать действия, не беря в расчет вуз. Получится договориться — хорошо. Не выйдет — у нас должны быть другие способы воздействия.