Старые раны (СИ) - Артемов Александр Александрович

— Не пропадет ваш Пуль, — ответил Крес. — А на вашем месте, я бы не стал так уж цепляться за жизнь.

— Да, с чего бы это?! — тут же взбеленился Керкаш.

Шляпа застонал.

— Потому что блевать от вас тянет, — гнул свое Крес. — Че это за жизнь такая крысиная — по подвалам да по заброшкам ползать? Не понимаю. Я бы давно в петле болтался со стыда.

— А ты сам-то себя нюхал? — бросил ему Крюк. — От тебя тоже не розами пахнет.

— Мы, может, и не мылись нормально уже месяц, но нас-то понять можно, — заметил Керкаш. — А ты выглядишь и пахнешь так, словно специально в говне вывалялся, друг.

Шляпа вскочил и не знал к кому броситься первым — то ли к Кресу, то ли к Крюку, то ли к Керкашу, но ни тот, ни другой, ни третий даже не думали переходить от слов к делу. Остались сидеть на месте и сверлить друг друга в пять глаз.

— Спросили мы, не легавый ли ты, — продолжал Керкаш. — Теперь точно видно, что нет — ты просто псих-фосфер. Чего реально плохой день выдался, что ты такой… модненький, и с тремя нищими свой вечерок проводишь, а не обжимаешься с девкой и не дуешь ртуть?

— Да пошел ты… — отвернулся от него Крес. Че толку с ними вообще разговаривать. Отбросы и есть отбросы.

— Ага, вижу — в яблочка, — ухмыльнулся Керкаш. — Ничего-ничего. Помиритесь.

— Я сказал, закрой свой зубастый рот! — крикнул на него Крес, пытаясь нашарить, чем бы ему двинуть. Сердце гремело в его груди набатом. Перед глазами все плыло, и встать уже стало каким-то испытанием. И спать ужасно хотелось. Сеншес, натопили словно в бане!

— Закрой его, Керкаш, — попросил его Шляпа.

— С чего бы это? — продолжал бурлить Керкаш.

А одноглазый оказался смелее, чем Крес ожидал от него.

— Не я пришел сюда бухой, как скотина, и не я оскорбляю пусть и нищих, но незнакомых тебе людей! Я все больше начинаю подозревать, что он хочет, чтобы мы зарезали его. Ты решил так себя убить, парень?

— Лучше бы пошел в конюшню и повесился там на вожжах, если так херово, — проворчал Крюк. — И не смущал бы других.

— Когда у меня в кошеле еще было что-то кроме крошек, — начал быстро рассказывать Шляпа. — Знавал я одного парня, который слонялся по самым злачным кабакам с огромным мешочком на поясе и тряс им под носом у каждого жулика. Не прошло и пары ночей, как его нашли в канаве с перерезанным горлом, а тот разномастный бренчащий мусор, который он выдавал за серебро, разбросали по переулку. Не ожидали такого, походу, и разозлились. Выяснилось, что накануне его подружка убежала к другому. Дурак вспылил, получил от того любовничка по шее и решил… В общем, не надо так, парень. Не знаю, что у тебя за душой, но она у тебя одна.

— Я сам как-нибудь разберусь со своей душой, — проговорил Крес. — А ты в Сеншеса свято веруешь, как я погляжу?

— Кто же не верит? — растянул Шляпа губы в блаженной улыбке.

— Тогда знай, пресвятой дуралей, что сегодня ночью я совершил тяжкий грех, — выпалил Крес и закрыл глаза. Хотелось раздеться. Так жарко. Но не перед этими троими же. И чего он ушел из того блядушника? Там было так тепло и спокойно…

— Ты… убил кого-то? — замершим голосом проговорил Шляпа.

— Нет, — покачал Крес головой. — Я был бы просто счастлив убить кого-нибудь. Но я всего лишь изнасиловал и чуть не задушил женщину.

Нищие не произнесли ни слова. Слышно было только, как трещали доски в жаровне и как дождь барабанил по крыше.

— Она была твоей девушкой?.. — спросил Шляпа наконец.

Крес не ожидал, что они продолжат этот разговор, и уже начал засыпать, поэтому ответил не сразу.

— Нет, — скривил губы Крес. — Просто проститутка из одного злачного места. Она была страшно похожа на мою… девушку — по крайней мере, так мне показалось сначала — и я снял ее на ночь. Не думал, что буду душить и кусать ее, бить и сжимать ей сиськи до боли, пока трахаю ее. Но сделал. И мне это очень понравилось. Я даже кончил так, как не кончал никогда в жизни.

— Ты точно мудак, — произнес Керкаш с отвращением. — Истязать женщину и хвастаться этим?.. Чего она тебе сделала?

— Ничего, — пожал плечами Крес. — Я просто сделал.

— Странно, — скептически заметил Крюк. — Как же ты умудрился бить ее под носом у сутенера? И он ничего не услышал?

— Нет, — покачал головой Крес. — Пока я не уснул, никто ничего не слышал. У меня есть некоторый опыт, как заставить людей не кричать, когда это не нужно.

— Ты точно легавый.

Теперь Крес кивнул:

— Чего греха таить…

— И еще и псих в придачу, — заключил Керкаш и сплюнул в огонь. — Все вы психи. Всегда знал, что легавый способен на все.

— Не тебе меня осуждать, бродяга, — поднял Крес веки и взглянул ему в глаз. — Лучше про свои грешки расскажи — за что Сеншес отправил тебя в эту клоаку?

— Мои грешки касаются только меня, я не собираюсь исповедоваться первому встречному подонку, — сплюнул тот еще раз. — Или это тоже такой способ самоубийства?

— Я уже понял, что вы трое, кроме как языками чесать, больше ни на что не годны. Сейчас проблююсь еще раз — так вы мерзки.

— А ты? На что годишься ты, кроме как избивать женщин?! — спросил Крюк.

— О, я способен на многое, — проговорил Крес. — И до утра не успею рассказать все, что мне приходилось делать с теми, на кого мне указывал перст абель.

— Так ты служишь самой абель Мерай? — Керкаш удивленно раскрыл рот. — Ты правда фосфер?

— Ага, — улыбнулся Крес. — Но пока не успел нализаться этой дряни достаточно, чтобы подсесть. Но все еще впереди. Меня ждет долгая, счастливая жизнь…

— От такого счастья не грех и удавиться…

— Так подойди и убей меня, убогий, — Крес склонил голову и развязал тесемки рубашки. — Мне сейчас настолько херово, что я, скорее всего, и сопротивляться не смогу. Бери и бей во-он тем заостренным прутом, которым вы угли ворочаете. Хочешь в сердце, хочешь сразу по голове. Тебе должно понравиться — собственноручно забить любимого щенка Мерай.

Керкаш бросил быстрый взгляд на кочергу, которая буквально просилась в руку. Вот сейчас реально урод схватит ее и бросится на него с диким воплем. Ну…

Бедолага только скривился и снова сплюнул в огонь.

— Трус, — хохотнул Крес. — Боишься, что я сейчас встану и засуну железяку тебе в грязную жопу? Вы все трусы! Я поливаю вас самыми последними словами, а вы только глаза отводите и отбрехиваетесь. Потому что я прав — вы настолько жалки, что и пальцем не двинете, чтобы защитить остатки самоуважения, что в вас еще остались. Ссаные крысы! Вы мне отвратительны. Давил бы вас дальше. Неудивительно, что вы оказались на самом дне жизни.

— Нет, — произнес Шляпа, хватая злосчастную кочергу.

Сердце Креса испуганно екнуло, но тот только пошевелил дровишки.

— Он не станет тебя убивать, потому что ты уже и так мертв, — сказал Шляпа, не поднимая глаз.

— Что ты сказал, мразь? — приподнялся Крес, но тут же рухнул обратно.

Голова кружилась все больше. Как же хотелось спать…

— Ненавижу. Презираю…

— Спи, дурак, — выпалил Шляпа. — Тебе еще долго спать, падла.

— Что…

Крес хотел вырвать у наглеца кочергу, но тело только беспомощно дернулось. Он мешком повалился на бок. Перед тем, как сознание заволок морок, он заметил кружку, из которой он недавно пил какую-то кисловатую водичку. Она сиротливо лежала в углу всеми забытая.

* * *

— … и чего делать с ним думаете?

— А разве с ним надо че-то делать?

— Он видел ваши лица?

— Еще бы.

— Еб вашу ж мать, дебилы! Ну, вот с такими как вы и надо было связаться мне?!

— А, че Пуль? Думаешь, мы нужны особо ему?

— Ясен хер! Кто ему говно какое-то в кружку подсыпал? Ты, Шляпа?

— Он вообще конченный сукин сын был. Бабу какую-то избил, сам на драку нарывался. Надо было его как-то успокоить. Видел, какой он огромный? Че прикажешь с ним бороться?

— Это что было в кружке?

— Гриббих.

— Ты чего напоил его целой кружкой?! Он уже, понятное дело, коньки двинул. А кто его пустил сюда, а?