Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

— Део! — Падре окликнул его, но слишком поздно, непозволительные слова уже вырвались из его рта. Старейшина сильно побледнел, он стал почти одного оттенка с пепельными волосами Део, и все же, он постарался взять себя в руки.

— У тебя еще и имя есть? Так это правда значит? Все правда…

— Я, как представитель магистериума — пришел судить тебя за совершенные убийства.

Годрик снова повернулся к своим гербариям, казалось бы, он пропустил слова Падре мимо ушей. Но это было не так.

— Я их не убивал. Всех этих детишек, — он старался говорить спокойно, но его голос дрожал. — Я встретил высшее создание, силу, не подвластную простым смертным.

— Вы встретили чудовище, Годрик, — перебил его жрец. — Как так случилось, что оно не тронуло вас?

— Оно и не думало убивать, он… Абихайн, ему нужно было принять человеческую форму, тогда бы он стал для нас всех очищением, — старейшина говорил тихо, почти шепотом, Део едва ли удавалось расслышать все его бормотание.

— Значит у этого создания Пыли было свое имя? Он сам вам сказал это?

— Имя есть у всего. Он знал и мое, знал, как зовут мою дочурку…

— И тем не менее, вы отдали ее на растерзание монстру? — Падре продолжал наступать своим грозным и властным голосом.

— Что? — старейшина стал выглядеть по-настоящему испуганным. — Абихайн всего лишь играл с ней. Показывал нам видения. Мы весело проводили время, все вместе! Он сказал, что в том мире, она нужнее, моя маленькая Агнес, она там будет не просто деревенской девчушкой. В том мире высших созданий, она воспарит, и будет видеть истину.

Казалось, Годрик бредил, словно сумасшедший. Неужели он и правда не знает, что это его «высшее создание» делало со всеми несчастными детьми?

— Ему нужно было принять форму, чтобы помочь нам. Деткам же, нужно покинуть форму, чтобы помочь им.

— Не слишком ли мудреные речи для простого старейшины? — Падре, казалось бы, не был удивлен всему, что он сейчас слышал, или же всего лишь делал вид.

— Я был ученым, господин жрец, как вы, а может даже и больше…

— Не смейте сравнивать меня с собой! — его голос перешел на крик. — Вы помогали убийце.

— Но что, если я помогал человечеству?

Део не мог больше этого вынести, он посмотрел на учителя и как ни странно, ему показалось, будто бы тот кивнул в знак согласия. Этого было достаточно.

— Ложь! — старейшина в ужасе дрогнул от слов, произнесенных шхуном. — Так же вы лгали, когда я и Элиза… Вы лгун! Ваша Агнес, она никуда не исчезала! Он отрезал ее руки, снял с нее кожу, как и со всех остальных детей! Его форма отвратительна, он никакое не высшее создание, а вы лишь лжец и…трус! — с каждым произнесенным Део словом, мужчина, стоящий перед ним, казалось бы, уменьшался на глазах. То ли так действовали фразы, что говорил шхун, то ли это было просто от самого звука его голоса.

— Я видел вас, — наконец произнес Годрик, переведя дух. — Видел в том лесу со всеми вашими магическими штучками, слышал, как вы разговаривали между собой. Твои грязные шхуновы уста, они уничтожили его, — он переводил взгляд с одного на другого. — Сначала я винил жреца, но вот он — ты! Ты истинная причина смерти Абихайна! — он в гневе повернулся к шхуну, но между ними в одно мгновение стал Падре, так, что они перестали даже видеть друг друга, но слышать то юноша мог…

— Это ты лжец! — продолжал кричать старейшина, брызжа слюной, — Ты ничего не знаешь! Видел только то, что мог. Твои грязные глаза, грязные кровавые глаза. Проклятие всего нашего рода!

— Если вы сейчас же не прекратите, Гордик, мне придется прибегать к мерам, — жрец снял небольшой стеклянный пузырек со своего пояса, как вдруг старейшина заплакал, и, сотрясаясь рыданиями, упал перед ними на пол.

— Вы… Это вы все испортили! Моя Агнес! Моя любимая крошка, — из-за нескончаемого потока слез иногда было сложно разобрать его слов. — Вы пришли, и он стал таким. Жестоким. Властным. Вы влияете… Теперь в мире высших созданий они… О, моя крошка, папочка не смог тебя уберечь. Грязный шхун и не менее погрязший учитель. Помоги мне Абихайн! Помоги мне, прошу!

Део резко напрягся, он был готов к тому, что дверь в любой момент может распахнуться и появится то чудовище. Существо из ночных кошмаров. Но кроме нескончаемого плача Годрика, больше не было слышно никаких звуков.

— Что вы наделали?! Что я наделал! — старейшина продолжал биться в истерике, даже не в силах встать. Падре понял, что большего им здесь не добиться.

Видя этого мужчину на грязном полу, целующего засохшую цветочную ветку, Део даже стало его немного жаль. Нет, он до сих пор считал, что Годрик должен понести наказание, но, чтобы убить его… Нет, нужно уговорить Падре избрать другой способ.

Но тот и не собирался ничего такого делать. Жрец достал, заготовленный заранее свиток с признаниями, описанием места, где находятся трупы, с рассказами о том, как и для чего Годрик это сделал. Они были написаны рукой жреца, Део знал, что некоторые члены магистериума имеют подобную власть, власть равную с законом, но никогда не думал, что им придется прибегать к этому.

— Так как в деревне нет собственного суда, — Падре, казалось бы, начал зачитывать ему приговор. — Вас, Годрик, будут сопровождать в ближайший город, где и станут судить, согласно тамошним законам. Я отправлю письмо в местное управление сегодня же. Вы понесете заслуженное наказание, и если, боги смилуются над вами, то это будет не смерть.

Годрик слушал молча, даже плач его почти стих, он только вздрагивал временами, будто бы от жуткого холода. Жрец продолжил.

— Существование того создания Пыли вы вскоре забудете. Все в чем был причастен этот монстр, ляжет именно на ваши плечи. Также, вы забудете наш с вами разговор. Все, что вы будете чувствовать, так это глубокое сожаление. Возможно, к вашему облегчению, вы почти что забудете свою дочь…

— Агнес?.. Мою кроху?

Део прямо всего передернуло, старейшина говорил точь-в-точь, как тот монстр, пришедший из разлома.

— Примите это лекарство, либо мне придется прибегнуть к силе, — Падре протянул мужчине небольшой пузырек ярко зеленой жидкости, старейшина с удивлением разглядывал склянку пару секунд. — Разобьете, я найду другую, но будьте уверены, я сделаю все, что нужно. Вы должны понести наказание.

— Хотите, чтобы люди… Чтобы все в деревне, считали меня сумасшедшим? Вы этого хотите?

— Вы являетесь таковым, — не задумываясь ответил тот.

Годрик тут же посмотрел на жреца, его лицо так распухло от слез, что там едва ли узнавался тот властный старейшина, которого они видели ранее.

— Ну а вы? Магистериум… Он так и работает, да? Эльвраты пробрались в ваши головы? Я знал, я знал, а теперь вы хотите это скрыть.

— Вы забываетесь Годрик, и я не собираюсь тут ждать целую вечность.

— Что ж, — мужчина, резким движением откупорил пузырек и опрокинул его содержимое внутрь, после, чуть поморщившись и стерев зеленую струйку с лица, он взглянул на Део. — Хоть я все и забуду, но там, в истинном мире, они помнят, знают, что ты такое. Вам нет места в том мире, нет места и в этом. Проклятие всего живого. Абихайн так говорил.

— Что…что он говорил? — Део напрягся. От одной мысли, что чудовище могло знать что-то и о шхунах, его крайне настораживало.

— Интересно? Хе-хе. Говорящий шхун — это тоже весьма интересно.

— Говори! — Део сделал шаг к нему на встречу, но тот лишь засмеялся безумным, булькающим смехом, а после затих. Он будто бы уснул. Юноша хотел было подойти и разбудить его, но Падре остановил своего ученика. Он медленно покачал головой.

— Поздно, мой мальчик, после этого сна Годрик уже ничего не вспомнит, — сказал старик. — А тебе желательно и вовсе уйти, он больше не должен тебя видеть. Да и те, кто сейчас тут соберется… Лучше мы сами сделаем все остальное. Будь так любезен и подожди снаружи.

— Он говорил обо мне! Падре, об Эльвратах.

— Он много чего говорил, его разум держится буквально на крупицах сознания. Мы обязательно обсудим все это, только прошу тебя, после того, как я отдам Годрика страже. А до этого момента, мне нужно убедиться, что зелье подействовало правильно.