Остров дракона (СИ) - Халезов Виктор Николаевич

Подняв глаза, Бо увидал расторопно ползущий вверх зад сына Килто. Толстяк последовал за карликом.

Бо натужно перевалился через борт. На палубе стояли жуткий гомон и гвалт. Возле мачты Хилмо отчаянно дубасил кулаками гнома, повязанного бордовым кушаком. Рыжего, в свою очередь, колотили двое соплеменников.

Рядом дунфаи и гномы накинулись на, верно, вступившегося за родича Далрика. На помощь Шалому сквозь сутолоку пробивался гном в парчовом халате. В другой части корабля сразу четверо подгорных жителей повалили наземь мокрого Готрика, кой, судя по всему, тоже недавно забрался обратно на корабль.

Бо кинулся на выручку следопыту, но чья-то костлявая длань ухватила его за запястье. Повернувшись, толстяк с удивлением обнаружил, что его удерживает старый капитанов слуга.

— Пойдемьте, сеньоро. Я покажу вашу каюту, — челядин совершенно непочтительно потянул торговца за собой.

Узрев, что мутузившие Готрика гномы переключились на дунфаев, Бо позволил себя увести. Усатый откинул крышку люка у бака судна.

— Сюда, — указал Энрико на ведующую вниз лестницу.

Они очутились в узких коридорах нутра корабля. Торговец подивился, как только удается дебелым гномам хаживать по столь тесным ходам. Единственным источником света здесь являлся предусмотрительно не закрытый усатым проем.

Долго идти не пришлось. Старый фритониец остановился возле тяжелой двери, находившейся в двух шагах от трапа, достал связку ключей и отпер комнату.

Полотно из темного дерева отошло в сторону, явив Бо его будущее обиталище. Камору шириной в неполную сажень, почти полностью заполняли покрытые толстым слоем пыли тюки, ящики и бочки. Посреди сего безобразия покачивался латаный гамак. На одном из коробов стоял потухший свечной огарок.

— Не велика берлога… — хмурясь, протянул торговец.

— Располагайтесь, сеньоро, — пробурчал усатый, пропуская толстяка внутрь.

Бо с плохо скрываемым презрением осмотрел предназначенное ему жилище. От обыкновенного тюремного каземата сию обитель отличало лишь отсутствие сырого камня да капающей с потолка воды.

— Позвольте, я расскажу о ваших обязанностях, сеньоро, — вновь заговорил старик и, не дожидаясь ответа, сразу же продолжил:

— В этой комнате собраны все добытые командой за время странствий трофеи, а также личные вещи моряков. Мичман отвечает за их сохранность и ведет журнал учета, — усатый указал на лежавшую возле свечи книжицу в кожаном переплете.

Бо взглянул на тюки и короба с куда большим интересом.

— Ваше первое задание заключается в том, — тем временем продолжал старик, — чтобы осмотреть все хранящиеся вещи, отобрать те, что не учтены, и внести соответсвующие записи в журнал. Прошу приступать к работе.

В последних словах слуги явственно ощущался приказ. Бо промолчал, задумчиво наблюдая, как сутулая фигура старого фритонийца, шаркая, выползает из комнатушки и скрывается в полумраке коридора.

Знамо дело, торговец не собирался исполнять данное ему распоряжение. Толстяк захлопнул дверь и уселся на крытую шкурой крышку рундука. Спертый воздух чрева корабля ему зело не нравился, но возвращаться на палубу, где, судя по звукам, еще продолжалась свара, он не хотел.

Первым делом Бо сбросил с себя мокрую одежду. Кремнем и кресалом запалил огарок. Желая узнать, что же хранится в этой комнате, толстяк открыл книжицу. Желтый пергамент был испещрен рублеными гномьими рунами. Вестимо, Бо не разумел футарка подгорных жителей, вследствие чего не имел возможности разобраться в записях предыдущего мичмана.

Торговец отложил бесполезный журнал, решив поискать одежу среди вверенного ему имущества. Он откинул крышку стоявшего подле небольшого ларца. Сундучок оказался полон жемчугом, вперемешку с золотыми монетами. Заинтересовавший купец полез в ближайший тюк. В нем находились тонкие пестрые ткани, без сомнения, эльфийской работы. В располагавшемся рядом коробе толстяк обнаружил гору серебряной посуды.

Само собой пришло осознание того, откуда де Баталья и его команда раздобыли все это барахло. Даже распоследний тугодум сумел бы догадаться, что фритониец и его клика промышляют пиратством.

Бо продолжил копаться в скарбе мореходов. Инкрустированное самоцветами оружие, всевозможные драгоценности и достойные короля одеяния попадались в каждом сундуке и свертке.

«Зачем плыть на Гатвал, коли и здесь добра навалом?» — мелькнула в сознании шальная мысль. Толстяк переборол желание набить карманы золотом, припомнив, как два года назад добрался до кладовки Фанджали. Там он не сумел удержаться, одначе и запасы у полуэльфа были несколько побогаче.

Наконец в одном из мешков торговец обнаружил подходящую по размеру мантию. Скроенное из красного бархата с расшитимыми золотом воротником и обшлагами одеяние показалось самым скромным из того, что ему удалось найти. Вестимо, появившись в подобном костюме, он не избежит косых взглядов, но его, по крайней мере, не поколотят и не бросят в темницу по обвинению в мужеложестве. На ноги купец натянул сапоги из блестящей чешуи крупного гада.

Бо плюхнулся в гамак, не снимая оказавшейся чрезвычайно удобной обуви. От нечего делать он стал вслушиваться в грохот бушевавшей наверху драки. Какафонию потасовки перекрыл зычный звон корабельного колокола. Палуба затряслась под тяжелыми сапогами. Похоже, на «Джакомо» начали раздавать то ли снедь, то ли выпивку.

Сначала до торговца доносились радостные вопли, через полчаса сменившиеся хриплыми песнопениями. Хор становился все менее стройным, верно, по мере увеличения выпитого участниками празднества. Ставшее совсем нечленораздельным пение перекрыл шум сызнова вспыхнувшей драки, кой, впрочем, весьма скоро стих.

По коридору мимо каморы толстяка протопало несколько карликов. Звуки наверху постепенно стихли, корабль медленно погружался в сон. Испытав нужду, торговец вылез из ложа и, только спрыгнув на пол, сообразил, что не ведает, где на судне находится отхожее место.

Недолго думая, Бо решил испражниться за борт. Он вышел из комнаты и направился к ведшей на палубу лестнице. Чрево корабля утопало в тишине, нарушаемой лишь тихим сопением, доносившимся из глубины хода. Верно, упившиеся грогом и ромом моряки, похрапывая, почивали в трюме.

Торговец не успел ступить на первую ступеньку, как душный мрак нижней палубы огласил неистовый вопль. Создавалось впечатление, будто кого-то разрывали крюками на части, одновременно обильно посыпая образующиеся раны солью.

Затем послышалась грязная брань. В коридоре появилось двое гномов в исподнем.

— Что случилось? — спросил у них Бо.

— Дык ничего, — повел плечом один из карликов. В темноте торговец не сумел его узнать. — Шалый как обычно визжит.

— А что с ним такое? — полюбопытствовал толстяк.

— Я бы посмотрел, как бы ты по ночам голосил опосля эльфийских темниц, — сварливо бросил ему второй карлик. Бо помнил этот пропитой голос — им вещал Рачительный.

Коротышки исчезли в заливавшей ход тьме. Неистовые вопли вскоре стихли. Торговец поднялся на палубу. Здесь вповалку дрыхли гномы и дунфаи. Серебристое сияние луны заливало спящее судно, делая открывающийся вид таинственным и завораживающим.

Толстяк осмотрелся и, прошагав к борту, задрал подол мантии.

— Ты что же энто удумал, альбатрос ощипленный?! — злой окрик едва не заставил его подпрыгнуть на месте.

Бо опасливо оглянулся.

— Тебе кто позволил на палубу гадить, моллюск зловонный?! — ревел хриплый бас. Без сомнения, орал хромой гном.

Возле мачты виднелись две приземистые тени, луну скрыло облако, посему увидеть лица карликов не представлялось возможным.

— Дык, да где ж мне еще нужду-то справлять? — виновато заскулил до боли знакомый голос. Кажется, сын Килто в очередной раз опростоволосился.

— Как где?! — завыл, аки ураган, Колченогий. — А для чего у нас гальюн обустроен?

— Какой еще гальюн? — непонимающе вопросил Хилмо.

— Малек распутного левиафана, — раздался звучный хлопок. Верно, старый гном отвесил рыжему оплеуху.