Анна Невер - Обжигающий след
Тонечка огорченно вздохнула, с жалостью глядя на девушку. Войнова оглянулась в сторону беседки и поймала на себе десяток любопытных взглядов. Виноватый взор вэйна только подтверждал догадку: должно быть, мать запретила даже разговаривать с ней. Горько усмехнулась про себя, вспомнив речи колдуна о том, что он разбаловал свою мать. Несомненно, служанка донесла хозяйке о встрече сына с несносной девицей у храма, и Ордосия приняла меры. Тиса вздохнула. Хорошо, что она не допускала даже мысли увлечься столичным красавцем. Жаль только, что последняя надежда тает — наверняка вэйн не будет теперь усердствовать, чтобы помочь с ее проблемой, и вряд ли напишет дяде, как обещал.
— Что ж, я понимаю, — ответила она спокойно, повернув голову к Тонечке.
— Только не обижайся на меня, девочка. Думаю, к Сотворению все забудется. Я уверена…
— Антонина Сергеевна, оставьте, — девушка дотронулась до ее руки. — Я вовсе не обижаюсь. И все прекрасно понимаю, — соврала она.
— Правда? — лицо женщины просветлело.
Кивнула. Что ж, теперь, по крайней мере, ясна причина всех этих взглядов и шепотков в ее сторону.
На тропинке из парка показались начальник таможни и Витер. Тиса издали заметила прожигающий насквозь взгляд старшины, так и летающий от нее к вэйну. И ему, видимо, острый язычок новости донес.
Как по команде из беседки выкатился народ и засеменил к мосткам. Через минуту уже вся толпа собралась у лодочного причала.
— Зарай Климыч, дорогой! — Лавр развел руки. — Что вас так задержало?
— Да служба все, Лаврентий. Радею за империю, может, и она обо мне вспомнит, — глава таможни расстегнул форменную безрукавку, освобождая круглое пузо, обтянутое белой сорочкой. — Надо же вот таких молокососов строить, — ткнул он пальцем новобранца между лопаток, — чтобы они превращались в таких бравых молодцов, как Крохов.
Климыч похлопал старшину по крутому плечу, улыбаясь в усы-гармошку.
— Я прав, барышня? — обратился он к Тисе.
— Вам виднее, Зарай Климыч, — промямлила она.
Витер прокашлялся.
— Ну что, будем бороться на ярмарке в эту Жнухову Горку? — Зарай шутливо подмигнул. — Ты смотри, я поддаваться не намерен.
Да этого никто и не ждет: Климыч в прошлом году срезал корзину со второй попытки из трех возможных.
— В это раз я выиграю.
— Молодец! — похвалил Климыч, отходя в сторону. — Дочь своего отца.
— Тиса Лазаровна! Жаль, что вы меня не дождались, — прошептал Витер ей на ухо. В голосе его слышался укор.
— Мне тоже жаль, — ответила она без выражения.
Крохов бросил мрачный взгляд на вэйна, вокруг которого толпились люди, затем снова на девушку.
— Нелепые слухи… — зло процедил сквозь зубы старшина, но Тиса расслышала.
— О чем это вы?
— Чушь, не стоящая вашего внимания.
— И все же?
— Ну, если вы так настаиваете, — сощурил черные глаза Витер. — В части болтают, что вас видели с вэйном в сквере. Я надавал сплетнику по шее. Вы не из тех легковерных дурех, готовых броситься колдуну на шею.
— Это правда. Я действительно общалась с Филиппом Дроновичем в сквере. Не знала, что это так предосудительно, — гордо подняла подбородок Тиса, не отводя глаз. — В одном вы правы: шея колдуна меня совершенно не интересует. Прискорбно, что вы слушаете сплетников, Витер Дмитриевич.
Мужчина несколько расслабился. Чувствуя, как настроение опустилось до предела, Войнова отвернулась и глянула с мостков на воду — глубоко, дна не видно.
— Где же ваша матушка, Филипп Дронович? — послышался скрипучий голос судьи Обло.
— Осталась дома. Ма боится воды, плавать не умеет.
— Экая печаль, — встряла в разговор Тамара Горчак и протараторила: — Очень достойная женщина ваша матушка. Очень.
У одной из опор причала плавал пух рогоза. Медленное течение принесло его от прибрежных зарослей. Тиса рассеянно наблюдала за пушистым островком.
Тонечка пригласила компанию рассаживаться. Все засуетились.
Витер запрыгнул в лодку и подал руку капитанской дочери. Девушка медлила, с опаской глядя на темную воду.
— Тиса Лазаровна, давайте руку! — нетерпеливо бросил ей Витер.
— Трихон, пошли в другую лодку, — услышала Войнова за спиной капризный голосок Марики, — там лавки покрывалом застелены.
— Эта свободнее, — ответил шкалуш. Он взглянул на Тису и спросил: — Боитесь воды?
— Есть немного.
— Не волнуйтесь. Вот на море в шторм сумасшедшая качка, а здесь тихое озеро. Давайте руку.
— У вас в Рудне и море есть? — с мрачной иронией спросила девушка. Вложила руку в крепкую ладонь и позволила подвести себя к лодке, но неожиданно запаниковала: — А вы с Марикой в эту же лодку сядете?
Трихон кивнул.
— Тиса Лазаровна, к чему пустые разговоры? — Витер перехватил ее вторую руку. — Ногу ставьте сюда, — скомандовал он.
Мужчины усадили ее на перекладину. Следом в лодку как коза запрыгнула Марика. Днище качнулось под ногами, и Войнова в ужасе схватилась за борт обеими руками.
— Какая ты бояка! — рассмеялась девчонка.
Последним в лодку залез Трихон, ему и предстояло грести. Этот факт немного успокаивал. Только теперь Тиса заметила, что все остальные лодки уже отчалили и двигались к середине озера. Витер раздражал своим довольным видом кота, который только что съел толстую мышь. Роль мыши предназначалась, конечно, ей. Девушка отвернулась.
Насадив на уключины весла, шкалуш заработал ими, двигая лодку. Водное пространство, отделяющее их от берега, росло, что пугало и восхищало одновременно, и Тиса снова ухватилась за борт. На берег высыпали зеваки, прослышавшие о прогулке и ее главной причине.
Лодки вскоре достигли центра водоема и сгуртовались. Филипп поднялся, достал из саквояжа «пюпитр» и установил на корме. Уложив на него книгу, принялся листать страницы.
— Что бы вам такое сотворить? — пробормотал он, оглядывая присутствующих, минуя капитанскую дочь. Та печально усмехнулась.
— Что-нибудь красивое! — потребовала публика.
Приняв решение, Филипп тряхнул кудрями.
— Это будет… — протянул он загадочно. — Впрочем, сами увидите.
Погодник повел жезлом. Минут пять ничего не происходило, не считая парения воды. Затем образовался такой густой туман, что даже ближние лодки пропали из виду, он заклубился, устремляясь в одну, избранную чудесником точку. Плотное марево словно всасывалось, как бульон в желудок, и принимало форму… дворца с бесчисленными башнями. Туман в паре с легкой качкой напомнил Тисе о видениях, и ее замутило.
— Это императорский дворец! — воскликнули сразу несколько зрителей, в их числе и Витер. Его обычный скепсис куда-то пропал.
С берега донеслись крики восхищенных зевак, собравшихся уже в добрую толпу.
— Всегда мечтал его увидеть, — в соседней лодке Нестор Обло протер очки буклями парика.
Войнова даже не пыталась разглядеть иллюзию. Борясь с тошнотой, поймала на себе встревоженный взгляд Трихона. Он понял ее неловкость и отвернулся. Марика заканючила, что плохо видно, и новобранец встал, чтобы помочь ей подняться. На других лодках зрители тоже повскакивали с мест.
— Эй, вы мне все загородили, — прорычал Витер, оставляя лавку.
— А теперь по желанию очаровательной Анфисы Фроловны — столичные модницы, — как сквозь вату послышался голос чародея. Туман заклубился гуще, муть в желудке усилилась. «Нужно ополоснуть лицо и шею холодной водой», — подумала девушка.
Из сизой дымки, к всеобщему восторгу, сложились фигуры пяти красоток в столичных нарядах и огромных шляпах со страусовыми перьями. Марика с визгом подпрыгнула. Лодка при этом резко качнулась, и Тиса, потянувшаяся к воде, не успела удержать равновесие и мешком рухнула в озеро. От испуга захлебнулась, и Вежское поглотило ее, утягивая на дно…
С глубиной свет медленно мерк, где-то вверху пенилась водная гладь — это ныряли с лодок спасатели…
Что-то коснулось ее ног и потащило на скорости вниз, в черноту. Вспышка — странное существо с огромными рыбьими глазами тянет к ней тонкие перепончатые руки-веера. Вспышка — и девушка с венком из речного жемчуга жалостливо смотрит на нее. Белые волосы обрамляют бледное лицо. Две раковины лишь слегка прикрывают наготу пышной груди. Толчок воды, и незнакомка исчезает. С очередной вспышкой рвутся водорослевые путы на ногах — кто-то схватил ее за шиворот. На этом сознание наигралось и покинуло Тису. Мрак обступил плотным саваном…
* * *— Она приходит в себя! — далекий голос Филиппа.
Тиса медленно открыла глаза и обнаружила себя лежащей на деревянном настиле причала. Над ней склонился Витер, с его волос и широких черных бровей стекала вода. За ним мутным полукольцом возвышались фигуры людей. Вэйн, Марика, Тонечка и другие… Выражения лиц смазывались.
