Георгий Стенкин - Ощущение женщины, или - Метаморфоза 1

И что – чёрная юбка. И что – серебристо матовая блузка. И что – моя туфелька!!!

Это была она!

Она – та сама туфелька, на той самой ножке…

Которая так коварно меня покинула. И вот я опять – рядом с ней.

Что-то нужно сделать? Как-то нужно закрепить успех. Наметить вектор движения.

Но что это?

Она немного наклоняется вперёд, опускает руку почти к самому полу…

Я не вижу, там темно – блики прожекторов не достают своими очередями до этой темноты – у неё под ногами. У нас – под ногами.

Как!

Я – умер!

Я – в раю!

Это – взрыв сверхновой!

Мне нужна пауза. Дайте мне минутку отдышаться…

…

Она совсем сбросила ту самую туфельку, которая завораживающе покачивалась на её пальчиках, буквально несколько минут назад, и созерцанием которой было поглощено всё моё внимание.

И…

Вы даже представить себе не можете, что произошло дальше.

Чудо.

И положила мне на колено, выудив из темноты и выпрямив в моём направлении – свою ножку…

В том самом, невесомом чулке…

Меня пробил разряд тока, силой – наверное…

Сумасшедшей силы.

Как бы вам это описать покрасочнее?

Представьте себе, что вы сидите у костра, где-нибудь на краю поля, у самого начала нависшего над вами леса. Ночь…

Полное небо звёзд, как наброшенное на целый мир – покрывало с переплетением рисунков. Козерог, Медведица, Стрелец… И – кто там ещё? Вы заворожено глядите на плазменное буйство огня, с миллионом языков – от тёмно красного до ослепительно солнечного, вылизывающих друг друга, мечущихся в одним им – ведомом танце…

И вдруг, оттуда из адского нутра головешек, поленьев и углей – вылетает комета и стремительно совершает посадку на вашем колене. Шипя, сжигая ткань джинсов и мгновенно добираясь до вашего тела.

Вы дико вскрикиваете и начинаете в безумстве папуасно прыгать вокруг костра, стараясь стряхнуть с себя эту боль и этот шок.

Вам не случалось - пробираясь в джунглях, под свисающими лианами и разлапистыми листьями дивных деревьев, внезапно ощутить на своём плече – странную тяжесть и прохладу. Повернув голову – увидеть что это что-то с толщину вашей руки, шевелится и пытается обрести равновесие на вашем плече. Змея. Огромная. Вернее – только её хвост.

Нет?

Тогда поверьте мне.

Что-то среднее, между жалящим угольком от костра в вашей голени и смертельной тяжестью падения анаконды на ваше плечо, что-то между этими двумя сумасшествиями – я и испытывал сейчас.

Хотя…

На моём колене – лежала изумительной красоты, невесомого очарования и излучающая само совершенство – женская ножка.

Я не мог оторвать взгляда от проникающей сквозь темноту чулка – белизны ступни, выпуклости щиколотки, и изгиба… Изгибов…

Зашуршала ткань…

Казалось, что мой слух и моё зрение приобрели способность фокусироваться именно тут – в этом самом месте, полностью игнорируя все посторонние ресторанные звуки и возню окружающих нас тел.

Самый лучший друг мужчин.

Как вы думаете – кто это?

Ни за что не догадаетесь.

Самый надёжный и никогда не предающий друг мужчин – это разрез на юбках и платьях.

Есть и ещё у нас друзья. Декольте, кружева и прозрачные ткани. И конечно – модельеры и дизайнеры. Но это – всё уже потом. Самый главный наш друг – это «его величество разрез на юбке».

И в этот раз – он тоже не предал меня. Открыв, обнажив, раззанавесив…

И указав мне путь. Направление. Вектор.

На моём колене – лежало начало дороги, и теперь мне был виден путь – до самого горизонта.

Но я не мог сидеть в оцепенении, я не в художественной галерее. Рядом со мной – живая женщина.

И мне пришлось поднять свой взгляд…

Она улыбалась. Она играла со мной. Она испытывала меня. Она проверяла меня.

Она предлагала мне пройти по неведомому пути. И смотрела с вопросом и с интересом...

Что же я предприму? Насколько я в состоянии совершать поступки? Мужчина – ли я?

…

Когда ты несёшься по трассе со скоростью 280 километров в час и боковым зрением начинаешь улавливать, что твой соперник тебя настигает. И тебе нужно решиться или на безрассудство или на поражение…

Тогда – как видеоряд, проскальзывают где-то вокруг тебя – твои поступки. Твои свершения. Как бы давая тебе возможность оценить – этот, очередной поступок – будет ли он достоин встать в один ряд с уже совершёнными. Или нет?

Оценивай.

Но решать – всё равно тебе…

Не нужно никому ничего доказывать. Это – бессмысленно. Как если бы ты начал спорить со своим отражением в зеркале.

Совершаешь ли ты поступок? Или – доверяешься течению жизни. Ощущаешь ли ты себя – мужчиной? Или – ты просто клерк, бизнесмен, рабочий или врач? Винтик, болтик, шуруп – в толстой доске жизни, в механизме мира, в сочленении мира и твоей жизни…

…

Глядя ей в глаза, я опускаю свою руку – прямо на подъём её ступни. Так, что моя ладонь ложится, почти полностью закрывая, и пальчики и выгнутость подъёма, ощущая нежность чулка и бьющийся пульс на случайно попавшейся жилке, а мой большой палец – проскальзывает под ступню, почти к самой пяточке…

Она вздрагивает. И взгляд – из изучающего превращается в удивляющийся и одобряющий.

Я начинаю свой Путь.

Дивная ножка

женщины-кошки,

пятка нежнее цветка,

дай подержаться

за ножку немножко,

кожа белей молока,

черный чулок,

и ступня балерины,

страсть, а непросто подъем,

нет притягательней

этой картины,

ножка!!!!!!!!

на колене моем...

Светлана Эр.

Глава 3. Дед.

Дед пришёл. Нужно сделать паузу.

Конечно, дед мне ничего не скажет, но нужно хотя бы его поприветствовать…

- Дед, а дед…

- А что? Мамини тоже умели создавать мыслеформы?

- Какие мыслеформы? Какие мамини? Ты что тут включил? Болван.

Ну вот. Дед – не в духе. Что там у него опять приключилось? Дожил до пятого генера – и всё никак не успокоится. Болваном – назвал.

- Дед. А что такое – болван?

Дед остановился посреди комнаты и посмотрел на меня, как будто только сейчас заметил, что ещё и я тоже – нахожусь в этой комнате. И опять – набросился на меня.

- Болван?

- Болван – это ты. Тебе сколько лет уже – внучек? А…

- Ты же не понимаешь….

Он даже взмахнул рукой – от разочарования.

- Первая четверть генера – тебе когда стукнет? Ну…

- В этом сидере – или в следующем? Эти ваши идиотские системы летоисчесления…

- Как было раньше – здорово. Год – десятилетие, столетие – век. Ласкает слух.