Лорд Дансени - Праздные дни на Янне

Капитан же снова взмолился своим богам, прося их смягчить жестокое сердце торговца, и, вероятно, его тишайшие боги, боги, которые благословляют Белзунд, его услышали. Торговец набавил еще пять пиффеков. Капитан, рыдая, твердил, что боги его оставили; и купец тоже обливался слезами, твердя, что думает о старом отце и о грядущем голоде. Но это уже был финал их пьесы. Они понимали, что условия устраивают всех. Дело было сделано, и купец забрал тумарунд и толлуб, отсчитав деньги из бездонного кошелька, полного разных монет. Все товары были увязаны, уложены и отправлены с купеческими рабами в город. Все это время матросы молча сидели на палубе, не принимая участия в сделке, напряженно наблюдая за торгом. Удовлетворенные увиденным зрелищем, повеселев, они издавали довольные возгласы и сравнивали эту сделку с прежними. Тут мне стало известно, что до начала торга все до одного купцы Педондариса по одному пришли к капитану и донесли друг на друга как на очень нечестного торговца. Всех этих купцов капитан угощал вином своей страны, которое привез с собой из прекрасного Белзунда, но никакими силами, не смог сделать их посговорчивее. Все было позади, капитан остался доволен сделкой, и матросы впервые за весь день сели за трапезу. На радостях капитан принес бочонок вина, и мы осторожно открыли его. Постепенно под действием вина мы забыли джунгли, бабочек, птиц. Капитан был рад и не скрывал своей радости – ведь он знал, что кроме прямой выгоды сделка подняла его еще выше в глазах матросов. Матросы же пили вино с благодарностью, благодаря своих богов за успех капитана, который вылился в прекрасное угощение.

Для меня капитан нашел стаканчик тягучего золотистого вина из сосуда, который он хранил в особом месте, недоступном для других. Да, оно было чудесным: и сладким, и крепким, и обжигающим, и успокаивающим одновременно. В нем чувствовалась крепость, имеющая власть над душами людей. Капитан, довольный, что я оценил его угощение, пояснил, что вино изготовлено по секретным старинным рецептам, сохраняемым семьей из шести человек. И как обычно, последовала легенда, сопровождающая вино. Когда-то он, охотясь в этих горах, шел по следу медведя и неожиданно натолкнулся на мужчину, который охотился за этим же медведем, но попал в беду – оказался в ловушке в конце узкой тропки. Неизвестно, чем бы окончилась для него эта охота, если бы не капитан. Медведь был уже ранен, но не смертельно, и медленно приближался к охотнику. Капитан не рассказал, что он сделал, как спас мужчину, но тот оказался из рода, хранящего а секрет этого вина, и каждый год, только выпадает первый снег, тот человек спускается на равнинный базар и оставляет для капитана в воротах прекрасного Белзунда сосуд бесценного чудесного вина, сделанного его семьей.

Я потягивал вино и слушал плавную речь, и моя душа, казалось, окрепла и, взлетев, помчалась над тихими водами Янна. Скорее всего, я просто заснул. Может быть, просто не в силах вспомнить, что еще делал в то утро. А может быть, действительно это было чудесное вино. Уже ближе, к сумеркам я проснулся и захотел посмотреть Педондарис до отплытия, которое было намечено на утро, но капитан тоже спал, и я, не, добудившись его, сошел на берег один. Ясно было, что Педондарис – город могущественный; он обнесен мощной стеной, высокой и прочной, с воротами для прохода войск, бойницами по всей длине, множеством башен через каждую милю. Внизу виднелись небольшие медные дощечки. Я сначала не понял, для чего они, но оказалось, что это таблички на разных языках, а говорят они о том, что тогда-то такая-то армия напала на Педондарис и что сталось с той армией. Войдя в Педондарис, я увидел, что все люди там одеты очень празднично, звучит музыка, люди танцуют, подыгрывая себе. Сильная гроза их испугала, пока я спал, и смертельные огни, говорили они, гуляли по всему Педондарису, а теперь гром отгремел и уходил восвояси – огромный, черный и страшный, говорили они. Видно, что они и действительно сильно напуганы – часто останавливали свои веселые танцы и молились неведомому Богу, говоря: «О неведомый Бог, благодарим Te бя за то, что отослал гром на холмы». И я побрел дальше, дошел до центральной, базарной площади, и там увидел спящего на мраморной мостовой купца. Он тяжело дышал, повернув лицо и ладони кверху, и рабы обмахивали его, отгоняя мух. После базарной площади пошел я в cepe бряный замок, а оттуда во дворец из оникса. Чудесный город Педондарис. Увидеть все его чудеса не хватило времени, и я бы остался и осмотрел все. Но вот, подойдя к наружной стене города, внезапно увидел я огромные ворота из слоновой кости. Немного постояв в восхищении, подошел я ближе и понял, что меня так поразило. Ворота были вырезаны из цельного куска!

Ничего не понимая, я выскочил из ворот и помчался вниз к кораблю, и даже во время бега мне казалось, будто с этих холмов, оставшихся позади, доносится рев ужасного зверя, который, потерял эту огромную кость и, быть может, до сих пор ищет свой второй бивень. На корабле я почувствовал себя в безопасности. Никому ничего не рассказал я об увиденном, подумав, что, может быть, это сказывается действие чудесного вина капитана.

А сам капитан как раз проснулся.

И вот еще одна ночь на Янне. Постепенно она вступала в свои права, и вот только на башнях и колоннах города еще видны гаснущие солнечные лучи. Я пошел к капитану и тихим голосом поведал ему о том, что увидел в городе. Он заинтересовался и тихо стал расспрашивать меня о том, что произошло. Так же тихо в ответ ему, чтобы матросы не слышали, я рассказал, что такую огромную глыбу невозможно принести издалека. Капитан знал наверняка, что год назад этих ворот здесь не было. Поговорив, мы пришли к выводу, что не по силам человеку убить такого зверя, следовательно, ворота – это упавший клык, и упал он недалеко отсюда и, вероятно, недавно. Справедливо решив, что надо отплывать немедленно, капитан пошел отдать команду матросам, и по кораблю раздались привычные команды, он и матросы пошли к парусам, а другие подняли якорь на палубу, и когда солнце уже совсем ушло за горизонт, мы покинули странный и славный город Педондарис. Ночь окончательно спустилась, окутав Педондарис, и укрыла его от наших глаз, и я понял, что мне никогда не суждено больше побывать в этом загадочном месте; после прошли слухи, что неведомая, могучая сила внезапно разрушила этот город полностью, похоронив под его стенами и башнями всех его обитателей.

На почерневшем небе загорелись яркие звезды, которых было множество. Тишину этой чудесной звездной ночи нарушала только песня рулевого. Но прежде начать петь, он помолился и потихоньку запел сам себя, чтобы бороться со сном, и отгоняя некие ночные страхи. Еще не уснув, я слушал его молитву; затем песни пытаясь угадать, как выглядят те места, откуда он роде Я даже запомнил кое-что из его молитвы. Переведя на свой язык, я с сожалением понял, что перевод не донести того, что пел матрос Я смог передать только жалкое подобие того чудного ночного ритма, который звучал тогда над Янном.