Larka - Алмазный венец севера

— Хороший — не пережжённый, но и не сырой, — наконец кивнул он. Хоть и не было нужды проверять, уж Ларка дрянь какую никогда не приносил и не делал — но и другим подобного небрежения не прощал.

— Сам, лично собирал по веточке, — молодой кузнец продемонстрировал сточенный едва не наполовину серебряный нож на поясе. — И к самому Майку-углежогу отнёс работу, вместе с пузырём зелья, что в кабаке гонят. Он лучший мастер в округе.

Дух меленько закивал, а потом на пробу выудил из мешка обугленную веточку и принялся вдумчиво, с хрустом жевать. Как он, бестелесный, то проделывал, Ларка всегда удивлялся — но с расспросами не приставал. Захотят, скажут — не захотят, значит и спрашивать не след.

Дух улыбнулся, и ловко высыпал оба мешка в узкую расселину меж валунов. Прибывшие за лакомством двое его сыновей приветливо помахали молодому кузнецу, а потом проворно утянули звонко постанывающие угольные палочки в свои подземные кладовые. А папаня их дожевал, вытер о себя дрожащие маревом лапки, и наконец добыл под свет полуденного солнца плату — два горящих на солнце бруска самородной меди. Чистой, без примесей — с такой работать одно удовольствие. Но потом, подумав, добавил вполовину меньший слиток туманно блеснувшего серебра.

— Бери-бери, для тебя не жалко, — дух улыбнулся при виде обеспокоенно оглядевшегося Ларки — не приведи боги кто приметит такое богатство. Правда, затем не спешил уходить в прохладную сырую темноту обжитых недр. Выспрашивал новости, качал лохматой головой над удивительными известиями. Кузнец даже подивился словоохотливости и интересу к верхним делам обычно замкнутого знакомца. Но виду не подал — как положил себе вежливо и ровно общаться с подземным народцем, так непременно правила сего и придерживался.

За то, наверное, и уважали, что с колдовством да лопатой к ним не лез…

— Зажди, побудь ещё, — дух пошарил под замшелым валуном и вытащил хороший кусок зелёной руды.

Взяв его в руки, Ларка ахнул — малахит! Чистейший, безо всякой трещинки или порчи! Богатство даже в здешних местах немалое, а уж в других краях камень этот и вовсе по достоинству уважали…

— Зимой ты ездил в Каменный Кряж за белым мрамором? — поинтересовался дух и улыбнулся. — Приходил недавно оттуда в гости братец мой, добрым словом тебя вспомнил.

Ларка осторожно кивнул, всё ещё недоверчиво разглядывая этакое диво в своих руках. Хоть и не каменотёс он и не совсем ювелир — но как стал зимой снег и наладился санный путь, барон в числе прочих послал за мрамором и его.

— Края дальние посмотришь да себя немного покажешь, — что-то такое слышалось ещё за словами старого вельможи, но Ларка тогда загадку не разгадал. А теперь только и выяснилось, что проверял его старый барон — без колдовства ли он владел даром своим?

Духа хоть земляного, хоть огненного или воздушного, можно зачаровать или купить — а вот обмануть никак. Да и они тоже не в состоянии лукавить, уж такими их боги сотворили… Ларка тогда, выбирая в каменоломнях подходящие цветом и размером глыбы мрамора, разговорился с хозяином тамошних недр, благо тот сразу почуял родственную душу настоящего мастера да открылся пришлому без опаски…

— Ну, спасибо, — всё же он улыбнулся. В самом деле, первый же скол обнажил тёмно-зелёную, почти чёрную поверхность, в которой словно еловая веточка красиво разбегались прихотливые прожилки и завитки яркого изумрудного цвета. — Тут долго думать надо, чтобы сделать что-то путное, а не ту обычную халтуру для продажи, что только денег и стоит.

Удивительно — в долгом и нудном ворчании духа слышался едкий упрёк, что они, человеки, слишком много уделяют помыслов так называемым деньгам, когда истинное богатство вот оно. Уж он сразу приметил, что молодой кузнец уже прикидывал нетерпеливо, подходит ли медь и серебро оправой или вставками к этому полудрагоценному малахиту.

— Тебе хорошо, ты в еде или одежде не нуждаешься, дети тоже, — Ларка всё же попытался оправдаться. — А мне и другим есть-пить надобно, одеваться или всяко другое — вот деньга для обмена да накопления и придумана умными людьми…

В животе у него очень кстати забурчало. Потому человек проворно расстелил прямо на нагретом валуне тряпичный свёрток, что извлёк из заплечной сумы. Немного хлеба, обрезок сыра да полупрозрачный по жаре шмат сала. Чистейшая вода вон в ручье, почти под ногами — что ещё проголодавшемуся парню надо?

Дух весело хохотнул, наблюдая как кузнец со вкусом, жизнерадостно подкреплялся.

— О, на можжевеловых веточках копчёное, с дымком, — он согласился попробовать ломтик нежного, с прожилочкой сала. Аккуратно прикопал корочку меж камушков, пошептал что-то. И Ларка не сомневался — на следующий год на этом месте вырастет если не разрыв-трава, то лохматый, в серебристой шубке цветок или горный папоротник.

Против такого, мелкого чародейства парень не имел ничего. Да и вообще относился к магикам да ведьмам с уважением, не как все — правда, мысли таковые благоразумно держал при себе. Уж хороший кузнец дураком быть никак не могёт…

— Про Василису-кузнечиху слыхал чего? — и дожёвывающий последние куски парень усердно закивал — уж историю о том, как легендарная мастерица чинила Луну, когда ту кто-то из паладинов Света повредил, он любил больше всего. Даже сильнее чем ту, где Василиса на спор да после чарки зелена вина ударом обёрнутого лишь в рогожу кулака насквозь пробила любимую кирасу графа Витгейта. Правда, на следующий день после пира сама же и чинила…

— Знавал я её, — задумчиво прошептал бестелесный дух, глядящий не столько куда-то в сторону, сколь вглубь времён. — Она ведь нашенская, из здешних краёв. Там, за рекой, когда-то богатая ваша деревня стояла.

Замерший Ларка едва не поперхнулся, да так и сидел, дожидаясь пока смешавшиеся мысли не перестануть скакать в голове заполошными белками. Вот те раз — оказывается, не всё байки в старых сказах! Кроется и за ними что-то такое… эдакое.

— Так вот, когда пришёл срок её — завещала она нам искать мастеров хороших да привечать помаленьку. Если кто ко всему ещё и чист окажется… в общем, смотри.

Словно ледяной туман ожёг руку своим прикосновением — то непостижимым образом сгустившийся дух уцепил парня ладонью и принялся водить ею над куском сломленной высохшей ветки. Не сразу, не вдруг Ларка осознал, что ощущение текущей из пальцев Силы ему не мерещится — дерево почернело, задымилось, а затем и занялось едва видимым на солце огоньком.

— Запомнил? Повтори! — строго нахмурив кустистые брови, потребовал маленький бестелесный учитель.

Со второго раза забывший даже вытереть губы парень таки сумел воскресить в ладони это чувство — ветка снова занялась, а потом вмиг прогорела дотла.