Феликс Крес - Громбелардская легенда (фрагмент)

Рбит появился под Бадором, чтобы проверить, не дала ли какой-либо трещины власть его друга. Порой случалось, что некая группа чересчур набиралась сил; бывало, что предводитель такой группы начинал строить далеко идущие планы…

Маленькое пятнышко, висящее под низкими тучами, наверняка не привлекло бы ничьего внимания ни в какой другой части света. Но здесь, в сердце Тяжелых гор, птицы были редкостью. В особенности большие птицы… Рбит припал к земле и застыл неподвижно; бурый мех был почти незаметен на фоне окрестных скал, а довольно широкий и длинный, не слишком набитый мешок, прикрепленный к спине, сливался с ними еще больше…

Рбит увидел стервятника.

Разумный крылатый хищник не представлял для него серьезной угрозы; стервятники почти никогда не нападали на путников, как на четвероногих, так и двуногих. Однако для последних они представляли смертельную опасность — ибо умели защищаться. По странной прихоти Шерни, ни один человек не в состоянии был сопротивляться силе взгляда и голоса стервятника. С котами дело обстояло иначе. Кошачий разум, являвшийся, судя по всему, неудачным творением Полос, не понимал сущности сил, правивших миром. Не чувствуя Шерни, коты прямо-таки демонстративно выказывали свою к ней неприязнь. Ни один кот никогда бы не стал посланником Полос — подобное было невозможно. Но странный недостаток — невозможность абстрактно мыслить, давал четвероногим разумным своеобразную независимость и неуязвимость. На армектанской Северной границе, где Шернь граничила с другой висевшей над миром силой, Алером, люди, оказывавшиеся под чужим небом, теряли самообладание. Ощущение того, что ты вдруг оказался не на своем месте, было столь пронизывающим, что самые отважные воины падали духом. Коты ничего подобного не ощущали. Здесь же, в дождливой провинции, именовавшейся Облачным краем, сила взгляда стервятников на них не действовала и угрозы не представляла. В схватке с котом крылатый хищник мог рассчитывать лишь на остроту когтей и клюва. Но против громадного громбелардского гадба подобного оружия недостаточно…

Рбит не был уверен, успел ли стервятник его заметить. Он спрятался не из-за боязни этой встречи, напротив — он надеялся, что птица опустится на землю, может быть, где-то невдалеке… Распушив хвост и взъерошив шерсть на загривке, прижав уши, он готов был отложить на потом все свои дела; он мог весь день, а может быть, дня два или три кружить по окрестностям и караулить, лишь бы вонзить когти в пернатую тварь. Он ненавидел стервятников изо всех сил — как и любой кот.

Без каких-либо на то причин.

Птица, несмотря на необычайно зоркие глаза, похоже, не заметила распластавшегося на земле врага, поскольку спокойно продолжала описывать большие круги, явно в поисках поживы. В Тяжелых горах дичи было очень мало, так что мало было и падали. Рбит никогда не задумывался о том, как живут немногочисленные племена стервятников, обходящиеся без всего, что было необходимо человеку и даже коту. Крылатые разумные жили так же, как и их предки, нуждаясь лишь в пище.

Однако им не хватало даже ее.

Невдалеке виднелась рощица карликовой горной сосны. Растительность в Тяжелых горах была столь же редка, как и дичь, а сами травы, мхи, кусты и деревья мало напоминали те, что можно было встретить в других частях Шерера. Все это научилось питаться одной лишь водой, ибо она в Тяжелых горах имелась в избытке: кривые сосенки оплетали корнями скалы в таких местах, где трудно было заметить даже следы почвы…

Рбит, в соответствии со своей кошачьей натурой, нисколько не удивлялся подобным чудесам. С полнейшим безразличием он воспринимал мир таким, каким его застал, и ему даже в голову не приходили вопросы «что» и «почему». Он наблюдал за рощицей, поскольку стервятник, описывая круги, иногда исчезал за кронами деревьев… Когда это произошло в очередной раз, кот, словно пружина, выскочил из своего укрытия среди скал и помчался вперед, будто его преследовали все имперские легионы, вместе взятые. Достигнув рощи, он скрылся в гуще каких-то рахитичных зарослей. Здесь стервятник не мог его увидеть.

Когда кошачий разум появился в Шерере, мир давно уже был устроен по человеческим меркам. Новый разумный вид без особого труда нашел себе место в этом мире — беря то, что ему нравилось, и без сожаления отвергая все прочее. Теперь же четвероногий мохнатый разумный с трудом, слегка неловко и неуклюже, с помощью когтей и зубов, отстегивал ремни, удерживавшие на спине плоский мешок из льняного полотна. Предмет, старательно изготовленный человеком — для кота. И проданный за придуманные человеком деньги.

В мешке находилась кольчуга, о которой можно было сказать то же самое: ее изготовил оружейник специально для кота-воина.

Методично, не спеша, с кошачьей тщательностью Рбит забирался в свои доспехи. Он просунул голову через отверстие сзади и нашел короткие рукава для передних лап. Хорошо подогнанная кольчуга прилегала к спине и бокам, лишь незначительно отвисая под брюхом, и покрывала почти все тело кота — от шеи до самого основания хвоста.

Бросив уже ненужный мешок, Рбит выглянул из кустов и стал искать птицу, вглядываясь в пространство между кронами карликовых сосен. Когда он большими прыжками помчался к краю рощи, доспехи раз-другой звякнули о камни — громко для кота, тихо для человека и почти неслышно для стервятника.

3

До перевала Хогрог, через который вел путь к Кривым скалам, они добрались поздним вечером. Лагерь разбили на краю небольшого леса; в окрестностях росло много таких чахлых рощиц. Солдаты ловко соорудили из палок и военных плащей три маленькие палатки; в каждой с некоторым трудом могли разместиться два человека. Армектанская лучница тоже сумела бы поставить такую палатку… но у нее был только один плащ. Каренира с сожалением подумала о том, что в этих краях ничто и никогда ей не удается. Теперь ей придется спрашивать отданных ей в подчинение на краткое время легионеров, из какой палатки уйдет на пост первый солдат, чтобы она могла занять его место…

— Ваше благородие, — произнес старый десятник, подходя к ней.

Житейские мелочи порой пробуждают сильные чувства; сглотнув слюну, она почти растроганно взяла из его рук военную накидку. Этот старый солдат носил в своем мешке запасной плащ для нее; с самого Бадора он тащил с собой совершенно ненужную ему вещь, ибо знал, что она забудет. И ей придется спать — женщине и офицеру — с мужчинами-легионерами, что в Громбеларде не считалось чем-то обычным.

— Спасибо, Барг, — сказала она.

Солдаты со слабо скрываемым любопытством смотрели, как их командир ставит свою палатку. Они сделали бы это за нее, будь отдан такой приказ. Но она была армектанской лучницей среди громбелардских арбалетчиков… В гарнизоне уже убедились, что и она, и остальные девушки превосходно стреляют из луков. Однако сейчас они были в горах, и пришла пора для работы по лагерю.