Юн Ли - Перебирая формы

Какое простое слово «глупость», подумала Бианта. Простое и даже как будто немного легкомысленное, однако страх наказания за то, что она совершила, преследовал ее годами, заставляя просыпаться по ночам от собственного крика. Однажды ей довелось видеть, как Император прикоснулся своим магическим скипетром со вставленным в рукоять «змеиным глазом» к надушенному плечу придворной дамы. Со стороны жест владыки напоминал благословение, но глаза несчастной тотчас закипели и свернулись, как яичный белок, а сквозь побагровевшую кожу проглянули осколки обугленных костей.

Капитан опустил голову.

— Простите, что напомнил вам о неприятном, миледи.

— Ничего страшного. — Бианта слабо улыбнулась. — Это было… полезное напоминание. Кстати, позвольте и мне спросить, на какие мысли наводит вас портрет лорда Мьере?

— Когда я смотрю на это лицо, то думаю о чести и о тех, кто ее потерял, — ответил капитан. — Дело в том, что лорд Мьере приходится мне прапрадедом.

Бианта несколько раз моргнула и машинально бросила взгляд на полотно. Да, сходство действительно было, но она заметила его только теперь. Потом ее взгляд остановился на красновато-коричневой кайме гобелена. Что толкнуло Мьере на предательство, спросила себя Бианта и тотчас подумала о том, что и сама она бежала из императорского дворца и нашла убежище в Пограничье. Впрочем, если тут и была симметрия, то далеко не однозначная.

— Вы полагаете, мы можем на что-то надеяться? — спросила она негромко.

Капитан слегка развел руками и посмотрел ей прямо в лицо.

— Некоторые говорят, что какие-то шансы у нас есть, иначе, мол, вы давно бы вернулись к демонам.

Бианта почувствовала, что краснеет. Чтобы скрыть смущение, она рассмеялась, хотя в этот момент ей больше всего хотелось плакать.

— Никогда не слышала, что демоны умеют прощать. Во всяком случае, своего поражения в Вечерней войне они не забыли и не простили.

— Очень жаль. — Капитан задумчиво нахмурился и, коротко поклонившись, ушел.

«Очень жаль… — мысленно повторила Бианта его последние слова. — Вот только для кого жаль — для нас или для демонов?..»

3

Симметрия… Это слово преследовало Бианту и днем, и ночью, когда при свете масляной лампы она склонялась над текстом Пророчества. После разговора с капитаном стражи в Большом зале Эвергарда она не раз спрашивала себя, какое значение может иметь тот факт, что род лорда Мьере не прервался и что его потомки до сих пор живут в замке. Старинные песни и баллады утверждали, что у лорда-изменника была только одна дочь, которую звали Пайен, однако о том, что стало с этой юной леди после того, как она спасла Пограничье, нигде не говорилось.

А тайна Пророчества по-прежнему оставалась недоступной. Бианта продолжала думать о ней даже во сне, и не раз головокружительный калейдоскоп смещающихся проекций заставлял ее просыпаться. Часами она рылась в книгах, ища разгадку в построениях других матемагов; когда же усталые глаза отказывались ей служить, Бианта гасила свет и, сидя в темноте, перебирала в памяти свои боевые заклинания, до сих пор поражавшие ее своей безжалостной логикой. Когда утомление немного отступало, она снова зажигала лампу и возвращалась к книгам, в которых содержались аксиомы и теоремы, схемы и уравнения — сокровища бесценные… и бесполезные, поскольку использовать их она не могла:

Бианта как раз перелистывала «Трансформации» Магны Атик, когда в дверь ее кельи кто-то деликатно постучал. Отложив толстый том, она встала из-за стола и отодвинула засов.

— В чем дело? — хмуро спросила она, отворяя дверь. Герольд лорда Вьетрэ склонился в изысканном поклоне.

— Придворные собираются в тронном зале, миледи. Милорд просил вас присутствовать.

— Хорошо, я приду.

Бианта захлопнула дверь и переоделась в парадное платье так быстро, как только смогла. На подобные собрания она ходила редко; сначала потому, что даже после клятвы на магическом мече лорд Вьетрэ сомневался в ее лояльности, потом из-за того, что, будучи чужестранкой и не зная всех тонкостей этикета, чувствовала себя неловко в окружении опытных придворных. К тому же Бианта никогда не считала себя достаточно компетентной, чтобы давать советы в области государственного управления, предпочитая вместо этого заниматься своей любимой матемагией. В любом случае, сегодняшнее приглашение на собрание государственного совета было по меньшей мере необычным — так решила Бианта, застегивая последние пряжки и втыкая последние булавки.

И она не ошиблась. В тронном зале не было ни слуг, ни музыкантов; придворные плотной толпой стояли вдоль стен и почти не переговаривались. Лорд Вьетрэ и его советники молча сидели в креслах с высокими спинками в дальнем конце зала. В воздухе ясно ощущались напряжение и тревога, но чем они были вызваны, Бианта не знала. Должно быть, получены какие-то важные известия, решила она.

Бианта заняла свое место между придворным астрологом и леди Иастр. Астролог по обыкновению хмурился; лицо леди Иастр выглядело спокойным и сосредоточенным и не выдавало никаких чувств, но Бианта, в прежние времена еженедельно игравшая с ней в шашки и рифмы, отлично знала: ее кажущееся спокойствие является верным признаком грядущих неприятностей.

Лорд Вьетрэ слегка приподнял голову и обвел собрание суровым взглядом.

— К нам прибыл гость, — сообщил он сухим и официальным тоном, какого Бианта уже давно у него не слышала. При этом ей показалось, что старый лорд бросил взгляд в ее сторону, но подумать, что все это может означать, она не успела. Двери тронного зала распахнулись, и стражники ввели внутрь молодого мужчину в черно-красном с золотом одеянии, но без меча. О том, что меч у него был, Бианта догадалась по покрою камзола. Черный, красный и золотой были геральдическими цветами Императора демонов, и никто, кроме него и его личной гвардии, не мог под страхом смерти носить одежду такого цвета и такого фасона. Да, перед Биантой был боец из свиты Императора…

Ее сын.

Почему он здесь? — подумала она, сражаясь с подступающей паникой и сжимая руки, чтобы они не дрожали. Быть может, Мартин прибыл для того, чтобы вызвать лорда Вьетрэ на поединок?

Нет, вряд ли, тотчас решила Бианта. Император не мог не знать, что Пограничье придерживается иных обычаев, да и в любом случае лорд Вьетрэ был достаточно мудр (и достаточно стар, если на то пошло), чтобы связать судьбу своей страны с исходом такой непредсказуемой вещи, как схватка на мечах.

Борясь с нарастающим в душе ощущением безнадежности, Бианта исподтишка разглядывала человека, который в одно мгновение развеял в прах дорогие ее сердцу воспоминания о белокуром мальчугане, прятавшем цветы и листья между страницами ее книг и карабкавшемся на ее стол, чтобы посмотреть в окно на тренирующихся на плацу солдат. У Мартина были такие же светлые, как у нее, волосы, да и лицом он настолько напоминал Бианту, что не заметить сходство было просто невозможно. Свободно опущенные по швам руки тоже были почти по-женски изящными, с длинными и гибкими пальцами, но Бианта не обманывалась насчет заключенной в них смертоносной силы. Она знала, какую подготовку проходят лучшие бойцы Императора, и не сомневалась: если бы Мартин захотел, никакая охрана не помешала бы ему убить Вьетрэ на месте.