Евгения белякова - Альбатрос

Но юноша не стал приставлять ей к горлу отравленный кинжал, да и обычный тоже — он поднес палец к губам и сказал "Т-с-с-с", и от этого его жеста Тео вдруг успокоилась, расслабилась и даже улыбнулась. Робко… как девушка улыбается молодому мужу в первую брачную ночь.

"Что я делаю, что я делаю, надо бежать", — пронеслось у нее в голове, — "Это магия? Тогда почему я ее не чувствую?!"

— Не надо никуда бежать… — прошептал он. — До утра ты здесь в безопасности, но с рассветом надо отправляться. Они тебя ищут, я слышал стук их копыт и видел блеск их мечей.

Юноша улыбнулся уголком рта.

— Ты можешь спокойно покурить и допить вино.

Тео медленно, как во сне, согласно кивнула и раскрыла кисет. Дорогой табак, отметила она и, набрав щепотку, стала уминать его в ложе трубки.

— От кого бежишь? — юноша отпустил ее руку еще тогда, когда сказал про безопасность, и теперь сидел напротив нее, снова упершись подбородком в кулак.

— Какая разница…

— Есть разница… для меня. Исполни мою просьбу — расскажи, кто гонится за тобой и почему.

Магичка, забыв про осторожность, закурила. Если этого странного убийцу заинтересовала история жертвы, почему бы не утолить его любопытство? Тем более что сейчас она была способна только на то, чтобы пить маленькими глоточками вино из кружки, курить и говорить… или нет? Собственная безопасность казалась ей незначительной мелочью. Тео еще раз кивнула, удивляясь самой себе, и рассказала. О том, как гостила у старого своего друга барона Ньедде, о его скорби по недавно умершей жене, о двух его сыновьях. Старшем, добром и сильном, настоящем сыне своего отца, и о младшем, завистливом и подлом, но успешно притворяющимся благородным. О том, как младший сын завлек брата на Мост Призрачных Всадников, мыс неподалеку от замка, как брат убил брата, отворил путь его крови там, на утесе… Сама не заметила, как перешла на высокий слог бардов — и закончила свое повествование старой поэмой, речитативом, рифмованным слогом.

— Он будет проклят за это, проклят, — она покачала головой, вино, хоть его было мало, до странности сильно ударило ей в голову. — Барон, мой друг, старый друг… Он умер, сердце… не выдержало. А эта гнида… стоял рядом с телом отца и лил фальшивые слезы. Как я могла?… смолчать. Такую малость, как песню — я ему подарила… да.

— Кажется, ты устала, — юноша неожиданно улыбнулся лучезарно и мягко. — У тебя еще есть несколько часов сна, но утром — рано утром, — ты должна уехать отсюда.

— Угу, — буркнула Тео, поднимаясь со скамьи. — Только не надо мне горло перерезать… во сне, договорились?

— Не буду.

Магичка, с трудом переставляя ноги, направилась к лестнице, но он остановил ее, сказав:

— Моя трубка… оставь ее, пожалуйста.

— Хорошо… конечно.

Тео положила трубку на стол перед убийцей и шутливо поклонилась.

— Было приятно провести с тобой… ночку.

— Взаимно, — ответил юноша.

Утром, едва только солнце показало край над горизонтом, Тео проснулась.

— Что за черт? — проворчала она, тряся головой. Одеяло сбилось в комок у ног, простыня свернулась жгутом — словно она всю ночь вертелась, отбиваясь от кошмаров.

— Что-то… совсем неправильно… где мои сапоги… — она свесилась с кровати, заглядывая под кровать, и, только через минуту поняла, что сапоги на ней. Посмотрела на них хмуро, как на предателей, а потом потерла лоб. — Яичница… Убийцы… какой дурацкий сон.

Спустившись вниз, она застала хозяина таверны подметающим пол — вернее, поднимающим кучи пыли сухой и редкой метлой. Поскольку подробности сна цветными картинками все же крутились у нее в голове, она решила осторожно расспросить хозяина.

— Э-э-э… доброе утро.

— Завтрак на столе.

— А-а-а. А скажите, куда делся тот молодой человек, что останавливался тут ночью?

— Какой молодой человек? — сварливо спросил хозяин, швыряя метлой в ее сторону какие-то листья и старые кости.

— Простите… обозналась.

Все-таки сон… Тео уселась на скамью, покосившись подозрительно на камин и хозяина, и на тарелку с яичницей, стоящую посреди стола. Яичница была со шкварками, и на краю тарелки лежал кусок хлеба.

— Схожу с ума, — объяснив все странности одной фразой, она взялась за вилку, но тут услышала голоса на улице. Голоса и стук копыт.

— Демон побери этих сыновей шлюх и подзаборных псов! — выругалась она и, схватив краюху, ринулась к двери, ведущей на задний двор. Какой покровитель магов нашептал ей с утра на ушко прихватить вниз, в залу, меч и мешок, она не знала, но была благодарна ему от всей души. Выскочив наружу, она сощурилась от солнца, прикрывая глаза рукой, выругалась еще грязнее… Гримнир стоял там же, где и вчера — как ни странно, оседланный. Даже чересседельные сумки были на месте.

— Боги благослови хозяина, — прошептала она уже в морду коню, обнимая его крепко, — Гримушка, надо бежать, так быстро, насколько сумеешь!

Конь переступил копытами, как бы подгоняя ее: что обниматься лезешь, прыгай в седло! Так она и сделала — и, перемахнув через пару-другую заборов, они помчались со скоростью ветра. Гримнир и впрямь бежал быстро, насколько мог — или близко к тому — грива коня хлестала по лицу прижавшейся к его шее магичке. Постепенно утренняя сонливость и дурман выветрились из головы, и она стала мыслить ясно.

"Этот убийца почему-то отказался выполнить заказ. Может, посчитал меня слишком легкой для себя задачей? Тогда баронет сильно ошибся, выставляя напоказ свое богатство. Хотел самого лучшего — и получил самого лучшего. Но убийцы высокого ранга — они привередливые… Хорошо, что я не стала рассказывать ему, что я маг… да, хорошо".

До побережья оставалось не больше часа езды, когда Тео, похлопав по шее Гримнира, прокричала:

— Стой, медленней!

Конь, у которого все же были пределы выносливости, шумно дыша и поводя взмыленными боками, пошел шагом.

— Давай к реке, я тебя оботру, чтобы не запалился, и попьешь заодно.

Они пробрались через густой камыш к широкой уже реке. Тео спрыгнула с седла.

— Только много не пей.

Гримнир фыркнул. Магичка, зайдя в воду по колени, ополоснула лицо, достала из кармана кусок хлеба, утащенный со стола "Рога героя" и впилась в него зубами. Над головой гудела мошкара, Гримнир устало отгонял ее взмахами хвоста, а Тео — руганью и беспорядочными движениями рук.

— Тебе интересно, почему эту реку назвали Найниль? — с набитым ртом спросила она у коня. Тот помотал мордой, обрызгав ее. — Ты свинья, у меня теперь все лицо мокрое… Так почему эту реку назвали Найниль, что на старом наречии означает "Альбатрос"? Ведь альбатрос — морская птица… — магичка честно поделилась половинкой краюхи с Гримниром, с улыбкой наблюдая, как тот подбирает крошки с ладони своими мягкими губами. — Конечно, ты скажешь, что она впадает в море, но не все так просто…