Наталия Ипатова - Ангел по контракту

— Нам сюда, — она шлепнула помело рукой в месте, соответствующем лошадиному крупу. — Может быть, — прошептала она, — я делаю глупость, и она приведет к печальным или даже катастрофическим последствиям. Но если я не сделаю это, я буду до конца дней жалеть о том, что его приключение прошло мимо меня. И что кто-то другой мог разделить его с ним.

Помело дернулось вперед, назад и рванулось за драконом, погрузившись в иссушающий жар его кильватерного следа и педантично повторяя все причуды его траектории.

ЧАСТЬ I

ХОЗЯИН ОБЛАЧНОЙ ЦИТАДЕЛИ

ГЛАВА 1

АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО «ТРИМАЛЬХИАР»

Она шла путем, исхоженным тысячи раз; ей казалось, и не без оснований, что ей известна каждая щербина в устилавшем горбатые переулки булыжнике, каждая трещина в гранитных плитах тротуаров: она с детства избегала наступать на них, считая это дурной приметой. Стоял холодный ясный весенний день, ветер с моря просвистывал город насквозь. Это была третья весна ее одиночества, но все же это была весна, и она бежала вприпрыжку, машинально перескакивая опасные ступеньки крутых уличных лестниц и удивляясь отчаянно-тревожному звону внутри себя. Ее не страшил этот резкий ветер, она была крепче, чем казалась, да и воле ветра испокон веку доверяли свое имущество и саму жизнь все ее предки, и она плотно кутала плечи в большую полосатую шаль совсем не из боязни простуды, а скорее из чувства внутренней грации. Колючие силуэты черепичных крыш почти сплошь заслонили небо над узкими улочками, но там, где стены неожиданно расступались, ее цепкий взгляд выхватывал взметнувшиеся над портом золотистые спицы мачт. Она знала наперечет все суда, стоявшие в этот день в гавани, она могла отличить одно от другого по какой-то мелочи оснастки. Там были и «Чайка», и «Пересмешник», и «Жемчужина», и «Абигайль». А вот «Баркаролы» не было. Но была весна, а весна-это всегда надежда, и надежда трепыхалась в ней ненароком проглоченной птицей, и должна же быть причина тому, что кровь гремела бравурным маршем в ее висках.

Возле ее дома тепло одетые дети играли в пристенок и, увидев ее, поздоровались:

— Доброе утро, леди Джейн!

Она рассеянно кивнула; нетерпение, заставившее ее пробежать весь путь от конторы до порога собственного дома, должно же было иметь какую-то причину… В сенях она немного задержалась, решая: в гостиную, в комнаты?.. В кухню!

Она шагнула туда и прислонилась к дверному косяку, шаль устремилась вниз, и ее синяя бахрома ласково легла на самые плиты пола. Она стояла, расплываясь в смущенной и неудержимо радостной улыбке, глядя на гостя, сидящего вполоборота к окну, с золотой от солнца щекой и эхом ее ликования на губах. Кого, как не его, мог принести на своих крыльях этот полный ветра и света день!

— Александр… — сказала она. — Прилетел!

Через полчаса они сидели все в той же кухне и, не замечая истерики кипящего чайника, обсуждали свои новости. Им было о чем поговорить. И пока длилась их первая, еще сбивчивая беседа, Джейн внимательно вглядывалась в лицо своего гостя, пытаясь понять, чем этот человек отличается от того, кто покинул дом ее матери три года назад.

Он стал старше, и беззаботная юность его была выпита бытом, но безнадежно опечаленным он казался ей и в тот, прошлый раз, когда приходил здесь в себя после болезни и предательства. Теперь же он глядел вокруг, словно жадно ожидая утоления давнишней тоски. Дом его был здесь, а там — постылая чужбина. Она опустила глаза на его левую руку с золотым ободком на тонком пальце: окольцован, прикован, повязан, — и потом с трудом смогла оторвать взгляд от этого символа его неволи. Его, Повелителя Драконов, принца Белого трона, какая-то самонадеянная дуреха рассчитывала закупорить в халат и тапочки, запереть где-то в захолустье и удержать вдали от Приключения, считая, видимо, как все обычные люди, что сказкам и подвигам — свое время, и что их непременно должно сменить тихое семейное счастье. Думала ли она, что конец сказки для героя, одаренного неистовой душой, хуже ножа в сердце? Это так, и лучше нее, Джейн, никто не сможет понять этого. Они были одного цвета и понимали друг друга с полуслова, с выражения глаз, с поворота или наклона головы. У них был один и тот же ассоциативный набор. Она, Джейн, была его вторым "Я", его полной копией: одного возраста, одного характера, одного душевного строя. Это сходство повергало ее в глубокий и полный восторг.

— А ты там счастлив? — задала она провокационный вопрос. С первой их встречи они были естественно откровенны друг с другом. Она, разумеется, не ждала, что он ответит сходу: никто из них не был прост.

— У меня есть все, — помедлив, ответил Санди, — что нужно обычному человеку для счастья. Любящая жена, здоровая дочь, дом, работа, друзья…

Он не хуже ее играл паузами и умолчаниями.

— А как насчет необычного? — тихо спросила Джейн.

Ей не составило труда найти его больное место.

— Мне не хватает знаний о моей необычности, Джейн, — откликнулся он, и она была единственным человеком, кому он мог бы признаться, что ему чего-то не хватает. — Вытолкнув меня в тот мир, Артур Клайгель, — Джейн отметила, что он не сказал «отец», — спас меня физически, но я расплачиваюсь за это полным неведением. Я не знаю ничего ни о себе, ни о природе заложенной в меня силы. Ничего, что сама ты знаешь с детства. Не представляю своих обязанностей, возможностей и их пределов.

Джейн тихонько рассмеялась.

— Он летает на драконе, — сказала она о нем в третьем лице, — он победил в честном поединке принца Черного трона с его волшебным мечом, был воскрешен из мертвых и женился на Королеве эльфов. Его подвиги гремят по всей Волшебной Стране, а он заявляет, что не может найти своего места в жизни!

— Тут ты меня не проведешь, Джейн, — заметил он.

Она примолкла.

— Вот почему — филология, — промолвила, наконец, она. — Ты уловил связь Могущества со словом, произнесенным вслух. Ты исследуешь слова, их происхождение, их исходный смысл и тайные связи меж ними: то, что составляет суть заклинания. А заклинания — явная сторона Могущества.

— И ты удивилась бы, узнав, какие мельчайшие крохи удается мне собрать, — пожаловался он.

— Мы говорили уже о разнице меж словом и мыслью, — отозвалась Джейн. — Слово несравненно могущественнее, но мысль — свободнее. У тебя дар сильной мысли, Александр. Мыслью ты вызываешь энергию большую, чем иной усердный ученик после десятка лет упорных занятий. Тебя щедро одарили родители.

— Это всего лишь грубая сила, не так ли?

Она покачала головой. В своем стремлении к совершенству он всегда был на шаг впереди нее и на шаг опережал ее аргументы.