Элизабет Мун - Дары

Он медленно поднялся на дрожащие ноги. Ему очень хотелось вернуться обратно, но что если там еще одна?

Все так же угрожая змее ножом, он отважился бросить быстрый взгляд через плечо.

За спиной у него стоял незнакомец, появившийся так неожиданно, что он почти позабыл о змее, но она пошевелилась и привлекла его внимание. Очень медленно, настолько медленно, что, казалось, она вовсе и не шевелится, змея опустила все свои кольца на землю, а затем стремительным неуловимым движением метнулась прочь и исчезла в траве.

— Тебе повезло, — заметил незнакомец.

Долл потерял дар речи. В замешательстве он покачал головой. Как мог взрослый мужчина, одетый в тонко выделанные кожаные штаны и рубаху с кружевным воротником и обутый в высокие, до бедер, сапоги, подобраться к нему без единого звука?

— Я захватил тебя врасплох, — сказал незнакомец. — Как ты — детеныша змеи.

— Я вас не знаю, — проговорил Долл. Это было единственное, что пришло ему в голову.

— И я тебя тоже, — пожал тот плечами. — Но чтобы помочь кому-то, имя знать не обязательно.

— Меня… меня зовут Долл, — сказал Долл.

Он чуть было не добавил «третий сын Гори», но не стал, потому что ушел из дома и больше не имел права претендовать на родовое имя.

— А я — Вертан, — представился незнакомец. — Далековато ты забрался от жилья, Долл. Искал отбившуюся от стада овцу?

— Нет… Я ушел из дома, — ответил Долл.

— Что-то ты путешествуешь совсем налегке, — заметил Вертан. — Обычно, когда собираются в путь, берут с собой хотя бы бурдюк с водой.

— У меня не было, — пробормотал Долл.

— Тогда ты наверняка хочешь пить, — уверенно заключил Вертан. — На, глотни.

Он снял с пояса ярко-алый бурдюк в коричневой оплетке.

Долл потянулся к нему, внезапно ощутив такую жажду, какой не испытывал еще никогда в жизни, потом вдруг отдернул руку. Ему было нечем отблагодарить Вертана, совсем нечем, а если он что-то в жизни и усвоил, так это то, что разделившего с тобой еду непременно следует отдарить.

— Нечем отплатить? Должно быть, ты очень спешил. — Вертан покачал головой. — Ты пустился в тяжелый путь, сынок. Но без воды далеко не уйдешь. Вода у тебя должна быть всегда.

Эти слова показались Доллу знойным летним ветром на сенокосе. Во рту было сухо, как в пустыне.

— Вот что, — сказал Вертан. — Почему бы тебе не отдать мне нож? К вечеру, если ты пойдешь со мной, мы дойдем до места, где ты сможешь набрать ранних плодов, и мы с тобой поменяемся обратно. Ну, как?

Он снова протянул бурдюк. Долл видел капельки влаги на его запотевших боках, почти чувствовал запах воды, слышал, как она забулькала, когда незнакомец потряс бурдюк.

Рука у него дернулась, как будто кто-то схватил ее сзади, и он ощутил острые края ножа, врезающиеся в стиснутые пальцы. Ему вспомнилось, как тек по его ногам змеиный яд и вместе с ним покидала его дурнота, перед глазами встало лицо Юлии в тот миг, когда она протянула ему нож… Он покачал головой молча — во рту у него так пересохло, что говорить он не мог.

Лицо Вертана исказила злость, потом оно снова разгладилось и стало добродушным.

— А ты не так глуп, каким кажешься, — сказал он. И, как ветер разгоняет столб дыма, его вдруг и след простыл, а там, где он только что стоял, лишь шелестела трава.

Ноги у Долла подкосились, и он плюхнулся в траву, несмотря на свой страх перед ней и ее обитателями. Так, съежившись, он просидел очень долго, почти не замечая ни голода, ни жажды, охваченный страхом, от которого кровь стыла в жилах.

Некоторое время спустя, когда страх немного притупился, он почувствовал под ладонью что-то влажное. Слишком обессиленный, чтобы отдернуть ее, он просто повернул голову. Деревянный нож, который он сжимал в левой руке, слегка ушел в почву. Во влажную почву, как он заметил только сейчас, — в лунках вокруг стеблей травы поблескивала вода.

Жажда мгновенно вернулась, безжалостная, как пламя, и он принялся копать землю ножом. Он видел воду, он чувствовал ее запах… и когда он вырыл ямку размером со сложенную ковшиком ладонь, то припал к ней и втянул губами набравшуюся в нее воду, в которой плавали сухие травинки и земля. Грязь он выплюнул, а воду — совсем каплю — жадно проглотил. Крошечный колодец вновь наполнился, он сделал еще один глоток. На этот раз грязи в рот попало меньше. И еще. И еще. И еще. Эти глотки были совсем маленькими, но каждый из них придавал ему силы.

Когда он напился так, что больше в него уже не влезало, то сел и снова оглядел сестренкин подарок. В его памяти вновь промелькнули все события, которые произошли с ним с тех пор, как он ушел из дома: нападение маленького народца, змеи, фантом, растаявший в воздухе, его жажда. Каждый раз эта маленькая деревяшка спасала его, но он не понимал — как. С виду что-то подобное на досуге мог выстругать из первой попавшейся под руку щепки любой мальчишка. Из него самого резчик был аховый, но он не раз видел подобные вещицы — маленьких деревянных зверюшек, людей, мечи. Насколько он знал — а сегодня собственные знания казались ему куда менее обширными, чем еще день назад, — ни одна из них не обладала магической силой. Значит… Его разум медленно, аккуратно ступил на неведомый ему ранее путь логики. Значит, этот нож не то, чем кажется. Он… он — нечто другое. Но что?

Солнце уже садилось за холмы. Он огляделся вокруг. Ни куда идти, ни как избежать опасностей, которые, как он теперь знал, населяли эти безобидные с виду луга, он не представлял. А если… если, подарок, благодаря которому он до сих пор живой, поможет ему найти дорогу?

Он снова склонился к крошечному колодцу, потом поднялся, держа нож, по своему обыкновению, в левой руке. Как объяснить, что ему нужно? Рука у него внезапно безо всякого его участия дернулась. Ему вдруг пришло в голову — а ведь в прошлые разы объяснять ножу ничего не понадобилось. Он вытянул руку ладонью вверх и разжал ее. Нож заерзал у него на ладони — он чуть было не уронил его в мимолетном приступе паники, — и его кончик указал в направлении, куда он сам пошел бы в последнюю очередь: вниз по склону, туда, откуда он пришел. К той опасной тропинке. Даже — если бы это пришло ему в голову — к дому.

Ему не хотелось идти в ту сторону. Ведь теперь с помощью ножа он точно может продолжить путь туда, куда ему хочется, к тем вон холмам. Возможно, там его поджидают новые опасности, но нож защитит его. Может быть, он даже его накормит.

Нож у него на ладони внезапно стал таким тяжелым, что Долл выронил его, и тот исчез в высокой траве.

Долл вскрикнул, от неожиданности и страха утратив дар речи, бросился на колени и принялся шарить между упругих стеблей. Все было напрасно. Он попытался взять обратно свои последние мысли, пообещал ножу всегда и во всем слушаться его указаний, лишь бы он вернулся.