Валерия Аальская - Место под солнцем

— Я тебе сейчас открою страшную тайну… Кроме того, что Асириус король, он еще и просто мужчина… А, как известно, любая достаточно самоуверенная и инициативная сестра нашего племени может вращать любым мужчиной, как хочет…

— Вы с ним… э-э-э…

— Спали?.. Я и не отрицаю, — совершенно спокойно фыркнула Ивейн, снова превращаясь в светскую львицу со стажем и уводя Ирану к огромному бассейну в соседней комнатке. — Я его, так сказать, неофициальная фаворитка.

— А есть еще и официальная?..

— Само собой, как и у любого порядочного короля.

Ирана настолько задумалась, что удивленно ойкнула, когда Ивейн пихнула ее в подогретую магией воду. В ее словаре слово "порядочный" имело несколько иное значение.

— Нашего любимого монарха вообще тянет на харизматичных личностей, — задумчиво добавила Ивейн, выливая что-то белое и вязкое из глиняного кувшинчика. — Я всадница, Моника — магичка, а Вильена вообще валькирия… была.

— Была?..

— Ну да, была. С таким пузом, какое ей надул Его Величество, по степям с секирой наперевес не побегаешь… — Ивейн усмехнулась и с неожиданным ожесточением добавила: — Любит он нас обламывать.

— В каком смысле?..

Женщина с отсутствующим видом втирала Иране в волосы какую-то розоватую дрянь, вытряхнутую уже из другого флакона и обладающую странным, довольно резким, но все же приятным запахом.

— А вот так вот. Обламывает он нас, и все…

Немного подумала, и, решившись, произнесла:

— Я всю жизнь мечтала стать всадницей и служить на горных границах, летать в небесах с луком… — Ирана представила себе эту холеную брюнетку в полевой форме в горах, в сугробе и с луком и хихикнула. — Чего смеешься?.. Правду говорю… Заслужила право на даккорна, а это, между прочим, не так-то просто… Холила и лелеяла свою ДирРетту… Мечтала, как мы с ней взлетим над горами… А тут этот. Короче, теперь я в замке на должности штатных развозчиков короля, а это, скажу я тебе, скучнейшая работа… Моника ушла из института, забросила научную работу и распрощалась с женихом. Ну а про Вильену я уже говорила… Он умеет… очаровывать. Скотина. "Все мое, и жизнь ваша, и судьба…" А глаза такие до-обрые, располагающие, притягивающие… Свечка. Мотыльки летят — и сгорают… А знаешь, как это обидно — быть мотыльком?.. Короче, ты это, поосторожнее с ним. Хотя… Все равно ведь у него фавориток полно… Как у любого порядочного короля, — хмыкнула Ивейн, но было заметно, что ей все это совсем не по нраву. Вот только что можно возразить королю?..

— А королева?..

— А что королева? В наших кругах брак — политическая сделка на взаимовыгодных — или взаимоневыгодных — условиях, и не более того. Привыкай, девочка, тебе в этом мире жить…

В комнате воцарилось пугливое, гнетущее молчание.

Ивейн творила что-то на ее голове, хмурясь и бормоча что-то на неизвестном языке. Ирана морщилась каждый раз, когда она дергала слишком резко.

Жутко хотелось домой, к недовязанным носкам и теплому камину.

— А если я… не хочу?..

— Ты можешь отказаться, — напряженным тоном ответила Ивейн. — Но, пожалуйста, подумай… хорошо подумай. В конце концов, положение много что дает… платья, драгоценности, почет…

— Жила без них — и дальше как-нибудь проживу.

Ивейн нахмурилась и протянула ей полотенце.

— Ты-то, может, и проживешь… А вот Даттах… — Ивейн поморщилась и с какой-то странной интонацией произнесла: — Герцог Лаурея двинул на нас свои войска. Если сейчас сменится власть, то… я даже представить себе боюсь, что здесь будет.

Полотенце было пушистое и мягкое, в слова "Герцог Лаурея" ни о чем ей не говорили. Старый волшебник никогда не упоминал его в разговорах о политике.

— Да и тихо власть не сменится. Сейчас у Асириуса нет наследников. А борьба за престол в военное время… Да и Лаурей очень силен… у них такая армия… Мы проиграем.

Ирана, нахмурившись, ждала продолжения.

— Ну да ладно, не будем об этом, — преувеличенно бодро сказала Ивейн. — Не забивай голову политикой… Может быть, тебе здесь и понравится?.. Пойдем, портной давно ждет нас в холле…

Тем вечером она впервые в своей жизни лежала на огромной кровати на шелковых с тончайшим кружевом простынях.

— Добрых снов, Ирана, — слабо улыбнувшись пожелала Ивейн, гася в комнате все свечи и поправляя шторы.

— Добрых снов, — эхом повторила девушка.

В комнате было тихо и спокойно.

— И, Ирана… Я думаю, тебе это будет интересно…

Ивейн долго молчала и наконец произнесла:

— Прошлой ночью в созвездии Северной Короны видели алый огонь.

— Доброе утро, милорд, — она присела в аккуратном реверансе и вполне по-светски улыбнулась.

Неделя — Светлый Боги, всего неделя! — и она спокойно щебечет в коридоре замка с Его Величеством, да еще и называет его просто "милордом" — редко кому достающаяся привилегия. А король спокойно и располагающе улыбается, и глаза у него сразу становятся теплые, понимающие… обманчивые.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — он сделал ударение на последнем слове и подал ей руку. Ивейн издали с чувством удовлетворения на все это смотрит. Что ж, не так плохо, как могло бы быть… По крайней мере, девчонка вполне уверенно держится на каблуках…

За эту неделю Ирана так и не успела обойти все свои покои, но зато, стараниями Ивейн, обзавелась внушительным дамским гардеробом, прошла курс не слишком приятных процедур у косметолога, отсидела четыре часа в кресле парикмахера, прослушала вводную лекцию для придворных дам и даже съездила на небольшую конную прогулку в обществе Ивейн и Тейлора — молодого виконта, троюродного брата короля. К удивлению Ивейн (да и самой Ираны), она неплохо держалась в седле — по крайней мере, пока лошади не уходили в галоп.

Судя по выражению лица Его Величества, он тоже был бы не прочь развеяться, но по дурацкой легенде, предусмотренной истинным повелителем этого мира — этикетом, познакомиться жених и невеста должны были только на субботнем приеме. Почему-то считалось, что образ монарха должен был быть нелишенным романтичности.

Именно на сегодняшний вечер и был назначен дебют Ее Высочества. При одной мысли об этом у Ираны начинали подкашиваться ноги.

Тем временем Его Величество с энтузиазмом, достойным лучшего применения, разглагольствовал о погоде, похоже, не обращая никакого внимания на то, что девушке абсолютно плевать на атмосферное давление.

После завтрака в пустой и сумрачной столовой (Его Величество с профессионализмом распиливал блинчики на микроскопические кусочки) Ирану конфисковала Ивейн с твердым намерением замучить до смерти своими склянками с женскими хитростями и не менее надоедливыми нравоучениями.