Игорь Арье - ГРАЙЛОК - МИР ГРЕХОВ

- Оставь свои "величества", - велел император, - веди скорей. Спать хочется.

В домике было тепло, и Вентайна сразу одолела зевота.

- Слушаю, повелитель.

Старик убрал морщинистую ладонь, которой прикрывал лампу, и зашаркал по коридору. Свернул за угол, кряхтя, нагнулся… Вентайн бы помог ему, но этого не полагалось - его величеству не следует утруждать себя, для этого имеются слуги. Верней, единственный слуга, и очень дряхлый. Но старикашке было бы обидно отступление от приличий, он бы даже обиделся, приди император ему на помощь. Так что Вентайну пришлось, зевая, ждать, пока немощный провожатый откинет крышку люка и первым спустился по трухлявым ступеням. Вентайн захлопнул люк и поспешил за дрожащим огоньком. Сперва они шли по коридору, настолько тесному, что император то и дело касался стены плечом. Справа и слева тянулась каменная кладка, сухая, без следов влаги, потом галерея сделалась шире, пол заметно опускался. Здесь было сыро, вода выступала между плотно пригнанных камней, под ногами чавкала грязь. Подземный ход миновал замковый ров - дальше он снова уводил вверх. Старик, хотя и казался дряхлым, шагал и шагал вполне бодро, Вентайн привычно следовал за ним. Теперь они находились под дворцом, частично вырубленном в Текейской скале, кладка сменилась монолитом, все еще хранящим следы инструмента. Проложили коридор в незапамятные времена, и далеко не все обитатели императорского дворца знали о его существовании. А из тех, кто знал, что подземный ход существует, вряд ли хоть один имел представление, как в него попасть.

Ход начал петлять, от него отделялись боковые каналы, иногда более широкие, чем тот, которым двигался старик. Внутри скалы существовал сложный лабиринт древних коридоров, и одному Солнцу ведомо, кто, когда и с какой целью создал эти галереи. Вентайна загадки прошлого не интересовали - подобно всякому юноше его возраста, он больше думал о будущем. Как всегда во время подобных путешествий он заволновался: а что, если старик сейчас помрет? Он же старенький! Вот свалится, только косточки загремят по камням - и что тогда? На стенах были вырублены древние знаки, их дополняли более свежие, нанесенные краской, и провожатый умел распознать приметы, а вот Вентайн, хотя и ходил здесь десятки раз, дороги не помнил. Но старичок шагал и шагал, и свет лампы дрожал в его руке. Вентайну оставалось следовать за светом.

Наконец коридор сделался извилистым и узким, а монолитная стена справа сменилась каменной кладкой - они шли вдоль внутренних покоев императорского дворца. Стало теплее - можно подумать, здесь меньше грешат, и Солнце оделяет теплом придворных щедрей, чем горожан внизу, под Текейской скалой. Хотя скорей это ощущается жар, исходящий от кухонного дымохода. Должно быть, подземный ход огибает вырубленную в скале трубу.

Старик остановился и, посторонившись, чтобы Вентайн смог протиснуться мимо него в узком коридоре, поклонился, хрустнули суставы.

- Ваше величество…

Император кивнул. Здесь он уже помнил, как найти проход. Пошарил растопыренной ладонью по сухим теплым камням, нащупал выступ и вдавил - участок стены с тихим скрежетом повернулся на шарнире, открывая темный проход. Старик ждал со своей лампой, чтобы Вентайну было легче отыскать выход из этого коридорчика - там недалеко, восемь шагов, Вентайн считал. По какой-то дурной стариковской прихоти проводник считал, что не имеет права входить на территорию дворца, частью каковой он считал этот коридорчик. Император, придерживаясь рукой за стену, прошел злополучные восемь шагов и поискал рычаг. Тихий срежет - и в коридоре стало светлее. Сквозь драпировку, которой была завешана тайная дверь в спальне Вентайна, проникал свет нескольких свечей.

Убедившись, что юный император благополучно открыл проход в спальню, старик пустил в ход поворотное устройство и запер коридор со своей стороны. Теперь он побредет восвояси, и обратный путь займет у него вдвое больше времени, старик будет сопеть, откашливаться, жаловаться камням стен на ревматизм и одышку, теперь ему не придется изображать бодрость, чтоб не задерживался высокий спутник - но Вентайн об этом не думал, ему не было дела до старческой немощи. Он привык к мысли, что императору служат, не считаясь с собственными бедами и нуждами.

Вентайн осторожно отогнул край гобелена и глянул в комнату. Его шут, поджидавший господина в спальне, разумеется, слышал скрежет каменной двери, но не стал подниматься из-за стола. Ограничился тем, что, так и не обернувшись, махнул рукой:

- Входи-входи, братец, ты мне вовсе не помешал.

Выходки шута иногда раздражали Вентайна, иногда веселили. Сейчас ему попросту было не до того, чтобы забавляться либо сердиться.

- Что здесь было? Красные появлялись?

- Четырежды.

- И я?

- Ты сидел за столом, вот как я сижу теперь, и читал завтрашнюю речь. Она довольна длинная, и заучить ее - немалый труд! А знаешь, тебе в самом деле пришлось попотеть над некоторыми оборотами. Например, вот это место: "Мой возлюбленный народ…"

- Мне плевать на народ.

- Именно это я и имел в виду. А ведь завтра тебе предстоит признаться в любви к этому самому народу. Хотя о чем я? Народ - не девушка, его и обмануть не грех. Впрочем, если подумать, с девушками то же самое.

Вентайн прошел мимо разглагольствующего шута, скинул плащ и принялся расстегивать камзол. Каково настоящее имя этого парня, Вентайн не знал, он называл его Тенью, и тому были причины. Большинство придворных обращались к Тени: "Эй, шут!" или "Эй, дурак!", на что Тень обычно напоминал им, что они ошибаются, перед ними вовсе не зеркало. Сам он величал себя "близкий родственник его императорского величества". Кое-кто считал, что отцом Тени и Вентайна являлся один и тот же человек. Когда императрица была на седьмом месяце, тогдашний император подыскал замену жене, временно не способной исполнять супружеские обязанности. Этой заменой оказалась дворцовая служанка, так что Тень родился семью месяцами позже наследника престола. В это свято верил старик, который провел императора подземельями, он приходился Тени прадедом. К словам одряхлевшего лакея никто прислушиваться не стал бы, но у этой версии было и гораздо более веское подтверждение. Настолько веское, что его следовало скрывать.

- Или вот это место, - не унимался шут, - "избегать тропы гибельного греховного холода и держаться путей теплых и честных". Братец, ты собираешься избегать тропы греха? Или преступишь клятву, данную перед всем населением Джагайи? Это ведь тоже грех, нарушение клятвы-то.

- Император не грешит, - Вентайн зевнул. Он устал и хотел спать, сейчас болтовня Тени его не забавляла. - Тропа, которой следует подобный Солнцу - и есть теплая тропа праведности, все остальные греховны. Гаси свечи.