Софья Ролдугина - Белая тетрадь

Вампир задумчиво посмотрел на шестиметровую воронку. Перевел взгляд на меня.

— Неплохо. Стихия?

— Да. В чистом виде.

— Заклинание?

— Амулет. На крайний случай.

Бледные кисти по-хозяйски легли на плечи, заставляя податься вперед. В пронзительно-синих глазах снова плясали серебряные искры.

— А я «похож на крайний случай»?

Перехватило дыхание.

— Н-нет… — мысли разбегались по своим делам, оставляя меня в гордом одиночестве. — Нет, — уже тверже добавила я, — у меня бы не получилось. Ты все время был или слишком далеко, или слишком близко. И вообще…

Он подозрительно глянул из-под неровной челки.

— Что?

— Ну… одно дело — упокоить нежить. Совсем другое — убить. Все равно кого. К тому же после… — я замялась, подбирая нейтральные синонимы к словам «укус» и «кровопийство». Получалось плохо. — …после тебя я могла бы и выжить.

Вампир расхохотался. Беззлобно и ужасно обидно.

— Ты сама-то в это веришь? Вот святая наивность…

«Вот и признание в замышлявшемся убийстве», — мрачно заметил внутренний голос. Не обращая на него внимания, я продолжала настаивать на своем.

— Верю. Вампиры ведь не всегда убивают. И потом, ты же вернулся за мной.

— Не бросать же добычу, — оскалился он. Мерзавец! — Особенно такую вкусную.

Боевая трансформация постепенно разворачивалась обратно. Клыки втягивались, когти укорачивались и светлели, кожа остывала, рост возвращался в норму. Только глаза оставались по-прежнему глубокими и затягивающими. Ох, не о том думаю…

— Откуда ты про вкус знаешь? — я изо всех сил боролась с наваждением, но в голове уже появилась приятная легкость. Безумно хотелось щелкнуть его по носу. И совсем он не страшный, этот вампир, и чего только я тогда испугалась…

— А я пока не знаю. Сейчас попробую и скажу, — он, хитро прищурившись, запрокинул мне голову и осторожно провел пальцем вдоль артерии. Плавно склонился вниз…

— Отойди от нее. По слову Смотрителей!

Вампир ощутимо вздрогнул, но не сдвинулся с места, только сдавленно чертыхнулся. Я скосила глаза. Тьма! Смотрители. Двое серых и один…ой-ой-ой…белый. И этот несимпатичный служитель порядка нацеливает на вампира арбалет. Стрела, похоже, смазана солнечным ядом.

Везет сегодня кровососу на редкие яды.

Надо бы радоваться избавлению от клыкастого, но почему-то вспоминается старая пословица: «Где беда, там и Смотритель. А где Смотритель, там еще две».

Инквизитор нетерпеливо дернул плечам, и резкое движение, наконец, сбросило странный транс, в котором я находилась.

Я в когтях у вампира! Его зубы в сантиметре от артерии. И у него горячая кожа…

Стоп. Без паники. Паника сегодня уже была — не помогло. Ясно — он меня загипнотизировал. С весьма прозрачной целью. Тьма, да он прямым текстом сказал, что не отпустит живой! Причем я сама его спровоцировала своими дурацкими рассуждениями. И все-таки… Инквизиторы мне нравятся гораздо меньше. И это их появление сразу после активации амулета… Удивительно вовремя. Вряд ли они просто мимо проходили.

Хотя я себе вру. На самом деле мне просто…жалко этого красавчика… жалко вампира?!

Ну и ну.

Ладно, раз я уже влипла, почему бы не зарыться поглубже? План родился мгновенно. Сосредоточившись, я мысленно позвала.

«Эй…гипнотизер несчастный… Слышишь?»

Тишина. И потом, недовольное:

«Слышу. И не обязательно так орать, иначе услышу не только я. Чего тебе?»

«Я сейчас устрою маленькую истерику, а ты смотаешься. Идет?»

«Зачем ты-то в это ввязываешься? Приключений захотелось на свою за… голову?».

Надо бы разозлиться, но я смутилась.

«Не люблю Инквизицию. И к тому же ты меня спас…»

А вот он точно разозлился.

«Спас! Как же! Какая романтика! Подумаешь, прожила бы на десять минут подольше! — секундное молчание. — Идиотка романтичная».

Инквизитор с арбалетом шагнул вперед. С такого расстояния при всем желании не промахнуться.

«Но, с другой стороны, мне сейчас и помощь идиотки не помешает».

Я открыла глаза и душераздирающе завопила, отталкивая от себя клыкастого:

— А-а-а! Вампир! На помощь! — и шарахнулась. Причем вампир отлетел в одну сторону, а я — в другую, вцепившись — какое удивительное совпадение! — именно в Смотрителя с арбалетом. Стрела, многозначительно свистнув у моего плеча, улетела в небо. Вампир — в лес. Беззвучно. Серые рванулись за ним, но вовремя сообразили, что даже вдвоем идти против вампира безоружными — самоубийство. Очень жестокое.

Серые мазохистами не были.

Я же продолжала концерт. Смотрители, за неимением других дел, окружили меня заботливой стайкой. Все походило на театр абсурда. Ничего, пусть хоть раз поработают по профилю и успокоят кого-нибудь, а не упокоят.

— Не плачь, девочка. Его покарают. Смертью.

Я состроила обиженные глаза.

— То, что я несовершеннолетняя, не значит, что я идиотка, — хороший ход. Мама оценит — одновременно и создать образ дурочки, и напомнить Смотрителям о своем нежном возрасте. — По закону вы ничего не можете ему сделать. Он не причинил мне вреда.

— А как же все это? — один из серых неопределенно махнул рукой на мои ссадины.

Умница. Правильные вопросы задаешь. Мне даже врать не придется, чтобы отвлечь вас от вампира.

— О, — многозначительно провозгласила я, — это не он. Это т'лар.

— Кто? — воскликнули серые во всех смыслах слова персоны. Оно и понятно — силовики, что с них взять? Белый же цветом лица сравнялся со своим балахоном. Видимо, маги у них учатся на пару лет подольше.

— Еловый мертвец, — пояснила я. — На латыни…

— Я знаю, как это звучит на латыни, — раздраженно отозвался белый. — Куда убежал нелюдь?

— В смысле — вампир? — изобразила я непонимание.

— Да нет же! Т'лар… дитя мое, — инквизитор начал терять терпение. Так, только не перегибать палку, мне еще рано в застенки.

— Он там, — я обреченно махнула на воронку. Надеюсь, выжженная земля впечатлит их достаточно, чтобы не расспрашивать меня ни о чем.

Действительно, впечатлила.

— И что же здесь произошло? — задумчивым голосом, не обещавшим ничего хорошего, спросил Белый Смотритель.

Я, внутренне содрогаясь, рассказала обо всем, стараясь не упоминать о роли вампира в нанесении мне увечий. Хотя его подножка будет мне еще долго аукаться. На традиционный вопрос, была ли я честна «пред ликом Правды Взирающей», я ответила, что да, но память человеческая несовершенна, и может быть… Инквизитор поморщился, но ответ принял. Надеюсь, списал дрожание голоса на шок и хроническую глупость.