Кристофер Раули - Драконы войны. Книга 2

Идс приказал предать огню трупы багутов. Солдаты набрали кустарника, навалили высокой кучей и подожгли. Потом побросали трупы в огонь и оставили гигантский дымящий погребальный огонь возле брода.

Они вышли на дорогу и пошли вверх по реке к долине Каленса.

37

ГЛАВА

тряд шел к верховьям реки, распевая «Кенорскую песню», сердца переполняла радость победы. Ниже порога Рычание Льва солдаты наткнулись на хвост колонны беженцев. На протяжении всего пути вверх по течению колонна понемногу растягивалась из-за детей и поклажи. Имущество, которое люди упорно сохраняли до тех пор, пока наконец не осознавали, что его и дальше придется тащить на своих плечах, было разбросано на всем протяжении этой долгой дороги. По той же причине пришлось оставить у Рычания Льва и лодки.

Начиная отсюда, они вынуждены будут идти пешком, мужчины, женщины и дети, в отчаянном стремлении добраться до Мальгунских гор, которые лежали более чем в сотне миль на восток. Идс долго разговаривал с старшим лучником Стартером, который хорошо знал эти места – в дни своей юности он часто охотился в долине Каленса. Они обсуждали, где можно сделать привал. И им нужно было выиграть время, чтобы дать возможность колонне беженцев уйти как можно дальше.

Разведчики-талионцы доложили, что багуты перегруппировались и теперь приближаются, осторожно выдерживая дистанцию в несколько миль. На этот раз они выставили несколько передовых отрядов. Разведчики несколько раз сталкивались с ними.

Сущим кошмаром для Идса была неотвязная мысль о том, что багутские всадники гонятся за ним по открытой местности, а он не в состоянии ни передохнуть, ни дать бой – из-за превосходящих сил противника, которые следовали за багутами. Располагая всего несколькими сотнями людей и двадцатью драконами, он не мог решиться на сражение в открытом поле с врагом, который насчитывал сотню троллей и тысячи бесов. Капитан вынужден был вести умную тактическую кампанию, утешая себя мыслью, что, по крайней мере, небольшая отчаянная схватка у брода научила багутов некоторой осторожности.

Старший лучник Стартер припомнил два подходящих места. Первое – как раз у начала порога Рычание Льва, где река пробивалась сквозь массивную громаду Каленстоуна. Долина сужалась до тесной маленькой впадины с обрывистыми скалами по обе стороны и на пятнадцать миль к северу и к югу не было ни одного спуска, где враг мог бы пересечь порог и зайти во фланги оборонявшихся. Надежды Идса тотчас же ожили, когда он услышал об этой последней детали. Еще по дороге через стремнину он отметил надежность этого места. Теперь он был убежден, что его отряд сможет удержать местность и не попасть в окружение. Капитан приказал ускорить шаг и предупредил сержантов и лейтенантов, чтобы они тщательно проследили за исполнением. Он также распорядился доставить несколько лучших каноэ – они могли очень пригодиться во время перехода по реке Каленс. Второе подходящее место для привала было в болотах Дерне Бенда, где река разбивалась на сотню маленьких запутанных рукавов. Каноэ будут полезны и там.

Идс чувствовал твердую несгибаемую уверенность в себе. Он был человеком, который сделал себя сам, поднявшимся из трущоб. Он не искал милостей от других на своем пути к званию капитана, но получил его за заслуги. Большую часть своей военной карьеры он провел в сражениях против Теитола, так что для него было нормальным думать о ловушках и засадах – обычных приемах в такого рода войнах. Теперь он решил показать врагу все приемы, которым научился. Общий счет был против него. Враг численно превосходил его в отношении один к десяти по людям и один к пяти в отношении драконов к троллям, не говоря уже о медленно двигавшейся колонне беженцев, которых нужно было оберегать. Враг превосходил их по всем статьям. Но Идс поклялся, что легкой жизни для неприятеля не предвидится.

Его люди продолжали петь «Кенорскую песню», даже когда им пришлось переваливать через Рычание Льва. Радость проникла в сердце каждого. Никто не мог разгромить хорошо организованных солдат легиона, поддерживаемых драконами и кавалерией.

У драконов и драконопасов торжество было особенно заметно. Они отмечали свой общий успех в первом бою обновленного Стодевятого марнерийского эскадрона. По правде говоря, в Шестьдесятшестом радовались не меньше. Они нанесли удар по багутам в сражении у брода. Несколько минут общей опасности и драки рука об руку создали крепкие узы между драконами и драконопасами. Солдаты охотно подставляли свои плечи под поклажу, которую надо было перетаскивать через стремнины, свистели и пели, когда помогали переносить беженцев через грязь и скользкие скалы.

Возможно, самым счастливым среди них был командир эскадрона Таррент. Ему удалось преодолеть свой страх перед кавалерией врага и сражаться так же хорошо, как все. Он был почти уверен, что именно его меч сразил одного из предводителей багутов. В сумятице схватки, в круговороте людей, лошадей и драконов Таррент не видел, как упал этот человек, потому что был чересчур занят, уклоняясь от большого клинка Альсебры, со свистом разрезавшего воздух прямо над его головой. Мечи всех размеров блестели и звенели. Враг вопил, раненые лошади громко ржали. Кровь и рвота, вонь от вывернутых внутренностей – все это было ужасающим, и все же он смог противопоставить этому собственную жестокость, умноженную на опыт и годы тренировок. А драконы были просто великолепны! Он никогда не видел весь эскадрон в подобных стычках: десять драконов, чьи мечи безостановочно вращались, врезались в багутскую конницу, расчленяя людей, лошадей, все без разбора на своем пути.

Он, Дигаль Таррент, сражался вместе с этими драконами и драконирами, разделяя с ними опасности и победы. Он видел, каковы они в бою. Все парни были великолепны в этой стычке, стреляя из своих скорострельных кунфшонских арбалетов со смертоносной точностью. Даже маленький Джак показал себя на поле боя как настоящий дьявол, носясь вокруг громады Распа и прикрывая его тыл и фланги.

Таррент теперь был обязан им, а они ему. Даже если он будет продолжать строго взыскивать с них, он уже никогда не испытает того, что он чувствовал раньше, когда проверял их и наталкивался на неисправное снаряжение и неначищенное железо.

Если Таррент был самым счастливым среди них, то маленький Джак после этой короткой стычки на речном берегу испытал широчайшую гамму эмоций.

В этот день Джак убил своего первого человека, его стрела вонзилась в горло багута. Это была третья по счету стрела, выпущенная мальчишкой в тот день. Он видел, как человек опрокинулся, затем уклонился от удара сабли и бросился бежать – как раз мимо правой ноги Распа. Меч свистнул над его головою, и багут поплатился за то, что приблизился к дракону. Затем Джак постоял над убитым и нашел, что это прекрасный вид, хотя и немного печальный. После смерти багут выглядел совсем таким же, как и любой другой человек. Он мог даже быть неизвестным отцом Джака, если не принимать во внимание уверенность драконопаса в том, что его отец не был степным кочевником. Но правдивым был и тот факт, что убитый кочевник был чьим-то сыном, а может, и чьим-то отцом. Только теперь он лежал мертвым на поле боя, и стрела Джака торчала у него из горла.