Дэйв Дункан - Тень

Комната была забита до отказа всякими важными персонами, они прихорашивались перед зеркалами с помощью целой армии слуг. Свободное местечко нашлось только рядом с пожилым тучным герцогом. Камердинер укладывал складки его плаща так, точно это была не одежда, а бесценное, вечное произведение искусства. Сэлд решительно разделся, не обращая внимания на насмешливые, неодобрительные взгляды окружающих. Придворное облачение — не та одежда, которую надевают без посторонней помощи. Тугие чулки не желали натягиваться на потные ноги. Сэлд поймал пробегавшего мимо пажа, прыщеватого юнца на голову выше его самого, и велел застегнуть пуговицы на спине мундира. Затем свернул летный костюм в узел, засунул за зеркало и оглядел себя с головы до ног.

Результат оказался даже хуже, чем он ожидал, — старые сапоги, гармошкой сползающие чулки, взъерошенные кудри и шляпа, которую, к счастью, полагалось нести в руке: при попытке водрузить ее на голову, она тут же сползала на уши. А мундир, а герб… Да, Сэлд Харл покраснел не только от спешки и напряжения. Покрой еще туда-сюда, но с таким гербом появляться в подобном обществе просто смешно: заполнены лишь два поля. У толстого герцога на камзоле не меньше тридцати символов, указывающих, что его род восходит аж к Священному Ковчегу.

Два поля! Он — как кротовина среди гор. С материнской стороны дело обстояло лучше — заполнено четыре деления. Мама некогда была фрейлиной самой королевы — ее происхождение давало право на это; но с отцовской, правой, стороны — лишь два деления. Сэлд Харл был глубоко убежден, что виной всему — ошибка писца: он занес в приглашение не то имя. Даже леди Харл признала, что не слыхивала ни о чем подобном — людей с таким жалким гербом не приглашали во дворец точно настоящих придворных.

Похоже, из приглашенных Сэлд был самым молодым. Что ж, есть чем гордиться, если только дело не в досадной ошибке. Кроме того, он был ниже всех ростом — тоже приятно. Но главное, Сэлд Харл был самой скромной, незначительной персоной из всех присутствующих в комнате.

Обычно Сэлд с удовольствием смотрелся в зеркало: в нем отражался невысокий, стройный, отлично сложенный молодой человек. Но сейчас он видел лишь одно — скандала не миновать: так ко двору не являются. Он даже не причесался и забыл захватить гребешок. Неподалеку расположился со своими причиндалами пожилой слуга-парикмахер. Сэлду показалось, что старик — свой человек, и он обратился к нему за помощью.

В этот момент герцог наконец оторвался от созерцания собственной персоны и повернулся в сторону Сэлда. Тот поклонился.

Надменные глаза смотрели сквозь него, словно никакого Сэлда Харла не существовало и в помине. Герцог отошел, а Сэлд увидел в зеркале свое лицо, оно стало еще краснее, чем раньше.

Старый, много повидавший и от всего уставший слуга заметил разыгравшуюся перед ним сценку. В водянистых, выцветших глазах промелькнуло насмешливое сочувствие. Парикмахер молча достал влажную тряпку и стер с лица Сэлда два незамеченных юношей грязных пятна; побрызгал на руку какой-то жидкостью, умело пригладил непокорные кудри.

Дверь открылась — гул голосов тут же затих, сменился гнетущей тишиной. Краем глаза Сэлд заметил, что в комнату вступил Повелитель Перьев со свитой. О Боже! Надо торопиться. Парикмахер проворно работал щеткой; видимо, этот запыхавшийся солдатик был для него интересной задачей, проверкой мастерства.

Но к чему вся кутерьма? С тех пор как появление курьера прервало обед семейства Харлов, Сэлд не переставал терзаться этим вопросом. Вероятно, его сейчас приставят к какому-нибудь сопливому юному аристократу, внуку герцога, который вообразил себя летуном и хочет иметь под рукой личного тренера. Да, мой господин; нет, мой господин; позвольте поцеловать вашу руку, мой господин. Тьфу! Но от королевских назначений не отказываются.

Странно, ведь для такой чепухи довольно и строчки в дворцовом бюллетене, ради нее не вызывают на Большую Церемонию. Полная бессмыслица!

Повелитель Перьев строил всех присутствующих в шеренгу. Слуга, поджав губы и по-прежнему не произнося ни слова, возился с костюмом Сэлда. Вот он отступил на шаг, оглядел лейтенанта; лицо старичка оставалось абсолютно непроницаемым. Сэлд раскрыл было рот, но тут его окликнули по имени:

— Лейтенант Харл?

К нему обращался сам Повелитель Перьев, высший чиновник геральдической палаты Ранторры. Сгорбленный, с пергаментным лицом и снежно-белыми бровями, он был древен и величествен, как сама смерть. По сравнению с его нарядом костюмы остальных придворных казались нищенским рубищем.

Сэлд поклонился и в ответ удостоился едва заметного кивка.

Повелитель Перьев скользнул взглядом по жалкому мундирчику лейтенанта. Этого беглого осмотра было достаточно — теперь он мог по памяти перечислить все, даже самые незначительные семьи, символы которых составляли герб Харла.

— Пять шагов, поклон, четыре шага, поклон, три шага, поклон королю, потом королеве, принцу, снова королю, потом возвращаетесь на место. Усвоили?

— Конечно! — воскликнул Сэлд. Настолько-то этикет был известен даже ему.

Повелитель кивком величественной головы указал на конец шеренги и собирался было скрыться в толпе.

— Только один вопрос, мой господин, — решительно остановил его Сэлд: он почувствовал, что на этого человека можно, ничем не рискуя, излить свою горечь. — Может, произошла ошибка?

Выцветшие старческие глаза блеснули.

— Вы сказали ошибка, лейтенант?

— Да! — выпалил Сэлд. — Я всегда считал, что на дворцовые приемы приглашают людей куда более высокого происхождения, чем ваш покорный слуга.

— Я тоже так считал, — ледяным тоном ответил Повелитель и отошел от Сэлда.

Парикмахер принялся убирать инструменты. Сэлд потянулся за деньгами… Черт, конечно же, он оставил кошелек в летном костюме, за зеркалом.

— Вы очень добры, — пробормотал он.

Старый слуга широко улыбнулся в ответ:

— Это честь для меня, лейтенант.

Шеренга пришла в движение.

— Нет, нет, вы сделали мне одолжение, — настаивал Сэлд. — Какая уж тут честь — возиться со мной после герцога.

В улыбке слуги появилось нечто загадочное.

— Честь служить тем, кто охраняет нашего возлюбленного монарха и его семью.

Сэлд только рот разинул и поспешил занять место в конце быстро удалявшейся шеренги. О чем это толкует старик? Матушка, вспомнил он, всегда повторяла, что слуги — самые осведомленные люди при дворе.

Сэлд вступил в залитый солнечным светом Зал Церемоний — не зал собственно, а огороженный высокими стенами просторный двор, и его сразу же оглушил рев труб. Разряженные, блистающие роскошными туалетами дамы и кавалеры — высшая знать, элита Ранторры, — шурша шелками и парчой, поднялись при появлении своих не менее знатных собратьев, приглашенных на Церемонию назначений. Дамы присоединились к кавалерам, и все вместе они прошествовали по центральному проходу к пока что пустовавшему тронному возвышению.