Игорь Волознев - Карлик императрицы

— Я убью его!

Однако в следующую минуту им вновь овладело сомнение.

— Нет, государыня, императора ничто не может убить!.. — почти выкрикнул он со слезами. — Он бессмертен! Огненные драконы обрушили на его войско скалы и всё оно погибло под обвалом, а император, шедший впереди воинов, остался жив! Каменный рыцарь, порождение чародеев далёкой страны Зуаммад, которого никакая сила не могла сокрушить, на пути к имперской столице у всех на глазах разрубил Гомбарума пополам и сам погиб в тот же миг, а две разрубленные половины срослись и император хохотал, видя страх и удивление окружающих! А теперь подумай, что могут сделать собачьи клыки, если с ним не справились даже гигантские драконы и каменный рыцарь!

— Сон, Гинго, — спокойно ответила императрица. — Сон — вот уязвимое место Гомбарума. Колдун беспомощен во сне, поэтому он так редко спит, но уж если ему надо спать, то он возводит вокруг себя самые мощные магические укрепления… Взгляни сюда, — и она провела рукой над волшебным подносом.

Вихрь блёсток снова пронёсся по чёрной глади. Вглядываясь в мерцающую пелену, Гинго увидел императора, раскинувшегося на широком ложе. Гомбарум спал прямо в одежде, не сняв даже запачканных грязью и кровью сапог. Его правая рука свешивалась с кровати и почти касалась пола. Вокруг кровати лежали или бродили длинноногие псы со свирепыми клыкастыми мордами, глодая разбросанные кости.

Гинго заметил в запястье свешивавшейся руки какую-то светящуюся точку. Поначалу он решил, что это блестит один из бриллиантов браслета, надетого на руку волшебника, но через минуту понял, что свечение исходит из самой руки.

— Чудесная поверхность подноса показывает то, что не дано видеть простому смертному, — сказала Астиальда. — В запястье руки Гомбарума хранится Зуб Саламандры — оранжевый камень величиной с фасоль. В нём заключена невероятная волшебная сила. Много веков назад Гомбарум, тогда ещё начинающий чернокнижник, благодаря своей природной хитрости, а скорее всего — случайному стечению обстоятельств, завладел этим камнем, принадлежавшем самому Икльтмесу. О деяниях этого великого мага и поныне рассказывают легенды, леденящие кровь. Одним лишь Повелителям Тьмы известно, сколько тысячелетий жил Икльтмес в нашем мире, распоряжаясь судьбами миллионов людей и не зная себе равных в колдовстве. И источником его силы был Зуб Саламандры, который он вынес из Запредельных Глубин, населённых демонами и чудовищами. Сам же Икльтмес узнал о его существовании от всеведущих мудрецов Кен-Корроса — страны, погибшей десять тысяч лет назад, от которой остались лишь навевающие ужас подземные святилища… Икльтмес умер, потеряв камень. Бессмертие и сила его перешли к Гомбаруму. В камне — смерть и вечная жизнь его обладателя, колдовское могущество и власть над миром… Смотри внимательно, Гинго… Сейчас император спит. Тебе придётся действовать очень быстро. Клыкам такого сильного пса, — она перевела взгляд на труп собаки, — ничего не стоит в один миг прокусить запястье и добраться до камня. Лишившись его, Гомбарум умрёт в считанные минуты.

— Я понял, госпожа, — весь вид Гинго выражал решимость. — Превращай поскорее меня в собаку и я расправлюсь с колдуном.

— Помни, что Гомбарум не погибнет сразу, у него останется несколько минут, во время которых он попытается отобрать у тебя камень. Но это будет уже не прежний могущественный Гомбарум, а слабеющий старик. Возможно, у него ещё хватит колдовской силы, чтобы лишить тебя подвижности… Тебе надо будет продержаться эти решающие минуты, продержаться во что бы то ни стало, пока он не умрёт окончательно. Лучше всего, если ты проглотишь камень в тот же миг, как он попадёт к тебе в пасть.

— Будь покойна, госпожа, я не растеряюсь.

— Главное — не отдавай ему камень. Без него колдовская сила императора будет слабеть с каждой секундой, а с ней таять и рассыпаться невидимая стена. Мне, вероятно, в последний момент удастся проникнуть сквозь неё и прийти тебе на помощь… Но всё же полагаться тебе придётся только на самого себя. Помни о награде, которая тебя ожидает.

Она протянула Гинго руку. Карлик сжал её в своих горячих ладошках и покрыл жаркими поцелуями. На миг у него закружилась голова. Он готов был бессчётно перецеловывать каждый бугорок, каждую впадинку на тыльной и внутренней стороне руки его богини, но она мягко отняла руку и велела ему опуститься на пол.

Гинго скорчился, поджал под себя ноги и руки, закрыл глаза и весь напрягся. По телу его прокатилась сильная дрожь, когда Астиальда положила ему на голову свою ледяную ладонь. Вдруг страшная боль пронзила затылок Гинго, словно туда воткнули раскалённую иглу.

И уже через минуту, хрипло дыша и высунув из ощерившегося рта язык, он опрометью нёсся по мраморным коридорам огромного императорского дворца, сбивая с ног лакеев и пугая до обморока придворных дам. На четырёх длинных сильных лапах он взбегал по лестницам, всей тушей с разгону налетал на двери и высаживал их, врезался в толпы разряженных сановников, слыша их оханья и вопли ужаса. Во дворце привыкли к бесчинствам императорских собак. Гинго мог безнаказанно вцепиться зубами в жирный зад какого-нибудь кавалера или дамы, которые ещё сегодня утром потешались над бедным карликом и осыпали его тумаками. С каким наслаждением он прогрыз бы до крови несколько обтянутых в шёлк лодыжек и унизанных перстнями рук, с каким диким восторгом впился бы клыками кое-кому в горло! Но времени сводить счёты у него не было, каждая секунда была на вес золота.

Промчавшись галереей и кубарем скатившись по двум необъятным лестничным маршам, он выскочил во внутренний двор и побежал вдоль стены. Кроме нескольких стражников в клювастых шлемах, здесь никого не было; они лениво оглянулись на спятившего пса и продолжали свою бесконечную игру в кости.

Обогнув угол дворца, Гинго увидел чёрную приземистую башню. Возле неё не было ни души. Запретная Башня не нуждалась в охране, поскольку все знали о невидимой стене, воздвигнутой императором для защиты своего сна, и боялись не то что приблизиться к ней, но даже взглянуть в её сторону. О взгляде на Башню мог узнать всеведущий колдун, и неизвестно было, как он истолкует этот взгляд!

Гинго помчался ещё быстрее. Чёрная громада надвигалась стремительно. Где-то здесь, в десятке метрах от Башни, проходила колдовская стена, но Гинго не замедлил бега, только зажмурился и наклонил голову, в невольном страхе ожидая удара о преграду…

Стена пропустила его, и Гинго зарычал от радости. Ворвавшись в распахнутые двери, он бросился вверх по лестнице. На ступенях лежали охотничьи псы Гомбарума. При приближении Гинго они вскакивали и провожали его недовольным лаем.