Мария Рубан - Человек с глазами (СИ)

- А хочешь я покажу тебе другие комнаты? - широко улыбалась Анфиса Степановна.

- У вас есть ключи?

- Конечно, - удивилась она.

- Это хорошо, когда соседи доверяют друг другу.

- Какие соседи? - насторожилась Анфиса Степановна.

- Ваши.

- У меня нет соседей.

- Зачем тога на двери столько звонков?

- Ах, это, - расплылась старушка в улыбке, - раньше тут действительно жили другие люди, но теперь их нет.

- Разъехались?

- Да.

- Тогда почему вы так долго не открывали?

- Потому что ты звонил не мне. Мой звонок черный с белой кнопкой.

Родион не знал, что ответить и протянул старушке бумажный пакет желто-серого цвета.

- Это вам. Покажите, пожалуйста, ваш паспорт и распишитесь... вот здесь.

- Спасибо, - горячо поблагодарила она, взяла большой плотный помятый конверт, положила на этажерку с пластинками, взяла с нее свой документ, отдала в руки Родиона, а затем поставила две красивых буквы "А" и "В" в графе "подпись получателя". - Посмотришь другие комнаты?

- Вообще-то я спешу, нужно успеть еще по двум адресам... - сказал он, протягивая ей обратно паспорт.

Лицо Анфисы Степановны переменилось, улыбающиеся губы ссохлись до обычных размеров, а глаза, прежде излучавшие нечто особенное, потускнели и стали такими же, как у миллионов других старушек. Родион почувствовал себя черствым сухарем, виновным в исчезновении счастливого ребенка в дряблом теле.

- Разве, что одну комнату, - попытался реабилитироваться парень.

- Одну! Прекрасно! - ее губы снова растянулись в блаженную улыбку, а глаза загорелись, она быстро начала перебирать ключи на большом железном кольце, которое все это время держала в руках. - Вот он, - сказала старушка, взяла молодого человека за руку и потащила на первый этаж под лестницу.

Анфиса Степановна отворила красную дверь, и Родион попал в комнату с одним окном, в которой хранилось столько вещей, что любой человек назвал бы это не иначе как хлам, но он видел в хаосе всевозможных предметов удивительный богатый сокровищами мир.

- Я бы мог провести здесь много часов! - восторженно отозвался парень.

- Ты единственный, кто видит больше, чем мусор. Соседи считали это болезнью, пытались выселить меня. Писали жалобы чиновникам и моим родственникам, хотели даже упрятать в психиатрическую больницу.

Родион с сочувствием смотрел на Безумную Мысль за спиной рассказчицы, вспоминая людскую ненависть и травлю она вся задрожала и съежилась, боясь повторения истории.

- А кто им помешал?

- Никто. Как-то раз я пришла с прогулки с красивой бутылкой, вот этой, - старушка взяла с полки стеллажа бутылку квадратной формы из прозрачного стекла с высоким горлышком и протянула ее Родиону. - Соседи увидели мою находку и как обычно начали ругать и кричать. Кто-то из них кому-то позвонил, о чем-то договорился и через пару часов на меня надели усмирительную рубашку и увезли. Больше двух лет я провела в больнице для душевнобольных и наверно пробыла бы там еще дольше. Но нашу коммуналку признали аварийной, всем жильцам, кроме меня, дали новые квартиры, они разъехались, больше я им не мешала и меня выписали. Теперь я живу здесь одна.

- Вам не скучно?

- Нет, напротив, - улыбнулась Анфиса Степановна. - На меня никто не кричит, никто не ругает за мои сокровища. Я радуюсь каждому дню, в стенах этого дома, - она немного помолчала и продолжила. - Знаешь, самое страшное это не лечение, а люди, которые считают тебя больным. Если твои идеи им кажутся абсурдными, а мысли чуждыми они так искренне хотят тебе помочь, что готовы принудительно залечить до смерти.

- Кажется с понимаю, о чем вы говорите, - сказал Родион, проходя между высокими стеллажами и разглядывая богатства комнаты. Шкатулки, бутылки, жестяные коробочки, статуэтки, пепельницы, настольные лампы, старые куклы, игрушки, зеркальца, подсвечники и еще много, много невообразимых вещей хранили многочисленные полки, заставленные от пола до потолка. Соседи безобидной бабульки увидели в увлечениях собирательством душевную болезнь силлогоманию, но на самом деле ничего общего у Безумной Мысли Анфисы Степановны с паталогическим накопительством не было. Старушка не тащила в дом все подряд, а только старинные вещицы с историей, при чем каждая имела свое место и даже порядковый номер, под которым хранился предмет. Красная дверь вела не в любительский музей прошлого и уж тем более не на склад барахла, она открывала внутренний мир, где каждый предмет неотделимая его часть и герой сказки, которые Анфиса Степановна вечерами любила придумывать сидя у окна за чашечкой чего-нибудь горячего и араматного.

- Мне бы очень хотелось пригласить тебя на чай, - сказала женщина.

- Так пригласите, - улыбнулся ей парень, разглядывая маленькую черную шляпку с вуалью.

- Но ты ведь спешишь?

- Спешу, но вечером, я абсолютно свободен.

- Ты готов потратить вечер на общение со старухой?

- С удивительной милой старушкой.

- Мне очень приятно... - она немного замялась и спросила, - А как тебя зовут?

- Родион, а фамилия Рубан.

- Что ж Родион, обещай мне, что придешь ко мне в гости, когда освободишься.

- Обещаю.

- Только сдержи свое обещание, мне очень нужно чтобы ты пришел, я хочу посвятить тебя в тайну.

- Какую?

- Узнаешь, за вечерней чашечкой чая, это скорее даже тайна-поручение, с которым справишься только ты. В знак благодарности подарю тебе любую вещь из этой комнаты и расскажу ее историю.

- Я бы выполнил вашу просьбу и без награды, но раз вы уже пообещали, я не откажусь от этого кинжала, - добродушно улыбнулся парень, указав на ножны холодного оружия украшенные камнями.

- Мне будет приятно оставить тебе что-нибудь на память. Я еще никогда не встречала людей, которые видят во мне удивительную старушку, а не душевнобольную каргу, - рассмеялась она.

- Тогда до вечера, - сказал Родион и покинул дом восемь на улице Алексея Толстого со жгучим желанием поскорее вернуться. Он понял, что тайна-поручение связана с Безумной Мыслью и вечером он узнает, что за мысль неотступно следует за Анфисой Степановной, освещая ее сними светом свечного фонаря и таская за собой корзинку с кучей исписанных листов.

3 глава

К получателю второго пакета Родион ехал на проспект Масленникова, в автобусе без пассажиров. И пока он все думал о новой знакомой и ее Безумной Мысли и хотел поскорее узнать тайну старушки с улицы Алексея Толстого, кондуктор, толстая тетка в поношенном оранжевом жилете поверх темно-зеленого платья, заняла сиденье напротив парня и ничуть не смущаясь пялилась на него. Будь на ее месте привлекательная девушка он непременно бы решил, что его провоцируют на знакомство, будь это молодой человек, он ожидал бы беспричинного мордобоя, но что кондукторшу привлекло в его персоне он не понимал, но не мешал ей внимательно разглядывать себя. На самом деле у женщины была причина, чтобы детально изучать пассажира. Он не первый и не последний, кого она скрупулёзно разбирала в голове по полочкам.